Сталинград

После вчерашнего происшествия я начал бояться. Всерьез бояться, и ничего не могу с этим поделать. Вроде стою нормально, пытаюсь что-то командовать, внятно отвечать на вопросы подчиненных, а у самого мысли путаются и спина мокнет от липкого пота. Ловлю себя на том, что замираю, отсчитывая секунды до следующего удара, иногда даже задерживаю дыхание и выдыхаю только после очередного толчка. И что самое страшное, чувство мятущейся тревоги, ощущение пустоты в груди никуда не делось. Вчера, когда пришел в себя, был более-менее спокоен, потом все мысли переключились на возвращение Оли, а вот сегодня утром… Сегодня я проснулся с этим самым гадким чувством, будто где-то в глубине души уже точно знаю, что попал на прицел и от смертоносного «выстрела» нигде не спрятаться, не укрыться… Гадкое чувство.

Вообще, страшно об этом думать, но многие фронтовики предчувствуют свою смерть. Обычно именно перед этим бойцы заполняют так называемые смертные медальоны – жетоны, в которые вкладываются листочки с личной информацией, списком близких родственников, а иногда и неотправленные письма к родным с последними словами любви… Бытует поверье, что как только заполнишь жетон, так тебя тут же и убьют. Но по существу это суеверие складывается как из-за высокой смертности в боях в принципе, так и из-за тех самых фронтовиков, которые почуяли свой конец и напоследок все заполнили. Заполнили хотя бы для того, чтобы их тела могли опознать, если красноармейскую книжку заберут или если она потеряется после боя…

Ловлю себя на мысли, что сегодня мне хочется заполнить свой жетон. Хотя кому он здесь будет нужен… Так, отставить панику! Хороню себя раньше времени, как баба какая!

Решительно шагнув к столу, залпом осушаю солдатскую кружку с простой водой, плеснув ее остатки на лицо, и немного прихожу в себя. От судьбы не уйдешь! А раз так, то и нечего праздновать труса, даже если это действительно последние мгновения! Уходить надо мужиком, даже если жил, как… Как?

Да неважно, как я жил и кем был до первого «погружения». Важно то, кем стал – по крайней мере, здесь. А здесь я как-никак уже командир полка. Если военная карьера пойдет как надо, но вытащить из виртуала меня при этом не смогут, войну могу и комдивом закончить. А что? Все возможно. И тут откроются для меня совсем уже блестящие перспективы по изменению будущего в родной стране, пусть и здесь, в «игре». Глядишь, обойду Хрущева на подскоке, а там и до спасения СССР недалеко…

Удивительно, но мысли о развитии попаданческой карьеры меня резко воодушевили, заставив разъедающее изнутри чувство тревоги отступить. Очень кстати! До генеральских звезд на погонах мне еще очень далеко, а вот конкретно сейчас стоит задача отбить очередной вражеский штурм. Он обязательно последует за артподготовкой… И, судя по интенсивности обстрела северо-западных скатов высоты, направление немецкого удара я угадал точно.

Вчера, несмотря на злополучный снаряд, накрывший наблюдательный пункт первого батальона (слава богу, хоть Сиделев не попал под раздачу, обходя бойцов), все прошло в целом успешно. Андрусенко решился на отвод остатков бригады к резервным позициям, успев начать его до немецкой атаки. И да, фашисты ринулись азартно преследовать, бросив в бой десяток танков и до двух рот зольдат. Но как я и рассчитывал, их продвижение застопорилось, как только над головами зольдат стали взрываться картечные снаряды, выкашивающие отделения пехоты почище любых пулеметов.

Артиллерийским корректировщикам мы выдали драгоценные рации, так что ударные части противника, действующие в зоне поражения не только полковушек, но и минометов, лиха хлебнули сполна. В том числе и от осколочных снарядов 120-миллиметровых «самоваров». По крайней мере, наблюдатели отметили одно точное попадание в моторное отделение панцера, после которого танк сгорел. И еще одной машине близкий взрыв мины повредил ходовую, с поля боя ее эвакуировали тягачом.

Отличилась и мобильная мотоциклетная группа. Ее командир старшина Михаил Евсеев рискнул вырваться вперед, в сторону вражеских позиций, воспользовавшись примитивной маскировкой – бойцы напялили на головы трофейные каски, обулись в германские сапоги. А с учетом того, что разъезжали минометчики на немецких же «цундапах», маскарад сработал вполне эффективно: мобильный отряд беспрепятственно зашел за правый фланг атакующей кампфгруппы и спокойно, без суеты развернул батальонные «самовары». Очевидно, фрицы не присматривались к мотоциклистам, предсказуемо приняв их за своих, вот «байкеры» и наказали их за излишнюю и несвоевременную доверчивость, дав несколько залпов и окончательно тормознув атакующих немцев, на которых мины посыпались фактически с тыла.

Не столь был и велик нанесенный ими урон, но тут сработал фактор неожиданности: если обстрел был произведен с уже занятой территории, так, может, и ситуация поменялась? Встречный удар последних резервов большевиков, который угрожает отрезать кампфгруппу от тылов, – не так это и безумно, если разобраться. Вполне возможный вариант.

В итоге мотоциклисты благополучно укатили к нашим, а фрицы отвели «коробочки», даже не вступив в бой. Что, в принципе, и логично, ведь враг остался, считай, без пехотного прикрытия.

Правда, к «полковушкам» кончилась и шрапнель, однако результат ее действия превзошел самые смелые ожидания. Наши «боги войны» уничтожили полторы пехотные роты врага! Фрицы очень быстро ответили еще одним артналетом, но батарея «полковушек» сменила позицию сразу после стрельбы, переместившись на противоположные скаты высоты. И уже там орудия растащили по разным укрытиям.

Сегодня же утром на северо-западных скатах высоты бойцы установили деревянные муляжи, которые даже замаскировали, пусть и не очень старательно. Немцы клюнули, значительная часть гаубичных снарядов сейчас рвется на позиции ложной батареи, но обстрел ведется и в глубину обороны, в направлении совхоза.

Другими словами, фрицы, как и в реальной истории, готовят удар на стыке позиций 115-й осбр и моего полка. Прорвутся – и здравствуй, окружение, н-да… Наверняка ведь бросят в бой панцеры. На высоту им карабкаться неудобно, а вот обойти ее еще как смогут. Но, собственно, этого маневра я от вас, голубчики, и жду…

Главная наша противотанковая сила – это батарея сорокапяток из трех орудий 1186-го полка да еще две чудом уцелевшие пушечки из собственной артиллерии. Мало? Скорее немного. Зато орудия хорошо спрятаны, замаскированы у западных скатов высоты в полноценных дзотах с укрепленными деревом стенами и амбразурами на три стороны. Если что, расчет может быстро развернуть орудие и открыть огонь сквозь любую из трех амбразур. По сути, это уже пять самостоятельных огневых точек, за каждой из которых закреплен свой сектор обстрела.

Три штуки расположены чуть севернее, это условная батарея «один». Еще две штуки чуть южнее – условная батарея «два». Такое их расположение выбрано не случайно, а вписывается в разработанный план действий. Спасибо помощнику, заранее давшему всю доступную историческую справку по предстоящим боям…

План мой прост, как и все гениальное. Во-первых, все имеющиеся противотанковые мины (и свои, и трофейные) зарыты в землю перед первой линией траншей на стыке обороны бригады и моего полка. В окопах осталось только боевое охранение – всего несколько расчетов с ручными пулеметами, имитирующих присутствие советских подразделений…

Кстати, есть даже три полноценных фугаса, предмет моей особой гордости. Ведь если мина повредит лишь ходовую, выбьет катки, то фугас, состоящий из нескольких закопанных артиллерийских снарядов, толовых шашек и, наконец, собственно мин, рванет здорово! Такого уже ни один танк не переживет…

Во-вторых, как только немецкие «коробочки» приблизятся к траншеям, по ним с закрытых позиций откроют огонь полковые минометы.

В-третьих, одновременно с ними начнет пулять болванки и одна из «полковушек», замаскированная среди деревянных муляжей. Очередную ложную батарею мы развернули у самых скатов высоты, южнее первой линии окопов, таким образом, чтобы пушка открыла огонь по бортам давящих траншеи танков.