Страница 91 из 96
Как и ожидалось, в шкафах других участников, кроме Олега Видова, ничего такого незаконного, кроме выпивки и всякой мелочи, кстати, натасканной с завода, не нашлось. Понятно, что «несуны» затесались и в состав ВИА. Хотя, ничего серьёзного, так, мелочь… И милиция внимания не обратила. Я сам ничего не таскал. Вот на прошлой неделе, к примеру, и микроволновку, и мультиварку купил, хоть и в виде запчастей. Их целиком лишь в торговлю отпускали. А там блат страшный нужен, и даже я бы не достал. Но всё законно было. Если уж воровать, то по-крупному.
Вот у удивлённого Олега Видова достали кулёк, но не успели его открыть. Тут и работники КГБ забеспокоились. К счастью, явился слесарь Серафим Кнутов и быстро откусил ушки моего замка. Само собой, и у меня нашёлся почти такой же кулёк. Збарский и на этот раз, потеряв терпение, сам резко высыпал из него на стол конфеты и печенье. И его огорошенный вид тут же выдал его. Явно, сволочь, всё организовал! Тут уже капитан Рощин не выдержал и прямо при всех, в том числе и слесаре, высыпал на стол содержимое кулька Олега Видова. И тут на стол посыпалась уже валюта! И много! Но бумажки явно были мелких достоинств, так ещё и разных видов. Ну, да, валюту разных стран и всё подряд собрали? Многие бумажки я ни разу не видел. Капитан явно не ожидал увидеть такого и выругался!
— Вот, зараза, и тут эта гадость!
Збарский сразу же злобно обернулся в мою сторону. Явно не ожидал такого результата и, похоже, знал, что должно было найтись. Вот капитан и лейтенант были сильно удивлены.
Тут и у меня самого терпение лопнуло:
— Ах, ты, сволочь, решил подставить меня и подкинуть валюту?
Я хотел, было, накинуться на нашего солиста с кулаками, но Самсон и Иван Тимофеевич сразу же встали на моём пути. Хотя, я не особо и стремился. Так, лишь для вида слегка дёрнулся. Мне ведь надо было защищать себя до конца!
— Так, товарищи, это провокация! Товарищ Збарский, скажите, пожалуйста, почему Вы стремились проверить шкаф именно у меня? — Мои слова сразу же всех насторожили. — Вы уверенно направились к нему, значит, знали, что он мой. Откуда? И, судя по Вашему виду, Вы заранее знали, что должно было находиться в кульке у гражданина Видова! Но ожидали увидеть его у меня? И что это значит?
Может, и глупо было, но требовалось поставить на место этих «оборотней». Чтобы больше ко мне не лезли!
— Что ты себе, инженеришка, позволяешь? Обвинить меня, сотрудника КГБ, надумал? — Тут Збарский не выдержал. — Да я тебя, сволочь, сейчас арестую, и ты у меня во всём признаешься!
Вот его начальник оказался сдержанее и умнее, и промолчал. Или просто растерялся?
И тут вмешался капитан Рощин:
— Остынь, Збарский. Не имеешь права. И, похоже, всё так и есть, как заметил товарищ Репнин. И вы тут, уважаемые коллеги, как-то не так себя повели! Явно ожидали увидеть в первом кульке валюту! А теперь, пожалуйста, покиньте это помещение.
Капитан явно имел большой зуб на сотрудников КГБ, вот и не сдержался. И он не дал им забрать с собой и Олега Видова:
— Не имеете права! Это наш район, и расследование будем проводить мы. Лившиц, забирай своих подчинённых. Перед своим начальством объясняться будете. И нашим, и прокурором.
И троица, гневно сверкая глазами, ушла. Даже возникать не стала. Сами же, сволочи, виноваты! И Лившиц сам зло посматривал на Збарского. Получается, тот его и подставил?
Ну а далее Рощин просто вызвал милицейскую следственную группу. И он сразу же отвёл нашего растерянного горе-провокатора в соседнюю комнату. Хотя, пригласил туда и Соломона Юрьевича. Адвокат и есть. Скорее, был устроен краткий допрос, так сказать, по горячим следам. Хотя, и правильно.
Скоро капитан вернулся. Судя по его удовлетворённому виду, что надо, он узнал. Но и на меня Рощин бросал подозрительные и злые взгляды. Конечно, всё не очень хорошо для меня выходило. Олег Видов явно рассказал, что подложил ко мне в шкаф валюту. Но у меня его не оказалось. Этим я вызвал насчёт себя бо-о-ольшие подозрения. Но, шиш! Я продолжал хранить растерянный, но в то же время и злой вид. Хрен что докажут!
Сам капитан лезть ко мне, видимо, не решился. И не совсем его дело. Главное-то он явно выяснил. И, скорее, Видов и насчёт КГБ в чём-то признался. Тем не менее, Рощин мой портфель забрал. На его дне нашлись и немного крошки от печенья, и пара конфет. Выронил, но и сам не заметил. Хотя, даже лучше получилось.
А так, получается, что я опять подставил человека. Хотя, раз в КГБ служишь, не имеешь права провокации устраивать! Я, конечно, тоже подло поступил! Но у меня и не было другого выхода. Устрой я сразу же скандал, ничего бы не доказал. Меня сразу же запекли бы в одиночку и начали бы усиленно колоть. Даже без вины, долго бы пришлось сидеть. А теперь милиция пусть попробует доказать мою вину. И арестовать причины нет. Мучать повестками и допросами, конечно, будут, но в камеру не закроют. В любом случае, и тут я ни в чём не сознамся. Морально меня не раздавишь.
Иван Тимофеевич был взбешён. И репетиция сорвалась, так и чрезвычайное происшествие случилось, да ещё с обнаружением валюты. Несмотря на присутствие милиции, он начал выговаривать мне, что я такой-сякой. Это меня взбесило. Хотя, я лишь заявил ему, что ни к чему непричастен и попросил разобраться в этом деле, ясно, как секретаря парткома нашего отдела. Раз приставлен надзирать за мной, пусть слегка пошевелится! И в прошлый раз слил меня перед начальством, так и сейчас струхнул перед отдельными «оборотнями» из КГБ. Ну, что за гнилые коммунисты пошли! Хоть и фронтовик, но всё равно «бронзоветь» начал и спокойной жизни захотел.
Тут приехала следственная группа и начала предварительное следствие. Я сразу же сообщил прежнему следователю Арсению Ковальчуку, что кулёк со сладостями мой и назвал магазин, где и когда купил, и что забыл его в шкафу в понедельник. Рассказал, что в среду после работы гулял в ресторане «Кавказский», во вторник и четверг был на репетиции сестёр Инги, но в свою раздевалку не заглядывал. Разве что в умывальник иногда отлучался.