Страница 47 из 51
• 23 •
Эйден
Сейчас рано. Солнце еще не взошло, но я не могу снова заснуть. Проблемы со сменой часовых поясов.
Мэдди лежит рядом со мной, прижавшись ко мне, отчего не спешу вставать, хотя убил бы за чашку кофе.
Вчера мы приняли душ перед сном, и она легла спать с мокрыми волосами. Они высохли в безумных завитках, в огромном беспорядке разбросанных по ее подушке. Я протягиваю руку, чтобы убрать одну из прядей с ее лица, отчего Мэдди на мгновение шевелится, прежде чем глубже зарыться в одеяло.
Я смеюсь от этого, прежде чем встаю с кровати. Если я посижу здесь еще немного, то разбужу ее своим нетерпением.
Я собираюсь встать, но Мэдди успевает схватить меня за руку.
— Не уходи, — говорит она заспанным голосом.
Я оглядываюсь – ее глаза ещё закрыты, будто она не может стряхнуть с себя остатки сна.
— Я просто собирался включить кофеварку.
— Останься ещё на немного, — произносит Мэдди, потягивая меня за руку.
Делаю, как она говорит, ложусь обратно в кровать и прижимаю ее к себе. Она закидывает ногу на мою.
— Я не усну, обещаю, — говорит она, укладываясь у меня на груди.
Я фырчу в неверии.
— Я обещаю, — повторяет Мэдди. — Просто разговаривай со мной, чтобы я не заснула.
— О чем хочешь поговорить?
— Насколько ты останешься?
Я напрягаюсь. Надеялся, что мы не обсудим это, пока не выпьем чашечку кофе. Лучше три или четыре.
Когда не отвечаю, Мэдди открывает глаза и, много моргая, смотрит на меня.
— Насколько?
— После выходных.
Мэдди переворачивается на спину и смотрит в потолок.
— Значит... Завтра. Ты уезжаешь завтра.
— Приходится. Мой приезд был незапланированным. Я рано уехал из Дубая.
Наступает долгое молчание, пока дожидаюсь ее раздражения. Я ни капельки ее не виню. Никто из нас не хочет таких отношений. Мы делаем все, что в наших силах.
Я уже хочу спросить о ее мыслях, как она тут же кивает и вскакивает:
— Ладно, раз так, тогда пошли.
— Что?
Ее поведение меня удивило. Думал, она будет расстроена.
— Да-да, пошли. Если времени только до завтра, то надо уместить нашу любовь в эти часы.
Я смеюсь и качаю головой, когда Мэдди выпрыгивает из кровати.
— Мы пойдем позавтракаем, а потом прогуляемся вокруг Городского озера. И я не была в книжном целую вечность. Мы можем просмотреть новый раздел художественной литературы, а затем...
Я хватаю Мэдди за талию и кидаю обратно в кровать.
Мэдди кричит, когда я запрыгиваю на нее сверху.
— Мы сделаем все это, — говорю я ей, начиная стягивать ее майку с живота. — Просто... позже.
— Ты шутишь? Снова? — смеётся Мэдди.
— Ничего не могу с собой поделать, — говорю я, опускаясь губами к ее пупку. И уже снимаю с ее ног шорты. — Постарайся на этот раз не разбудить мертвых, ладно? Держу пари, Люси все еще спит.
Мы остаемся в ее комнате все утро, путаем простыни, потеем и возбуждаемся, после чего снова принимаем душ. В тот момент, когда перестаем физически соприкасаться, мне кажется, что она уже снова начинает ускользать у меня из рук. Я не могу не думать о том, что произойдет завтра. Я снова покину ее, за полмира от нее... снова.
Я запутал эту ситуацию. Мне придется не только бороться с раздражением Мэдди на меня и моим раздражением из-за сложившейся ситуации, но и противостоять боссу, который, скорее всего, очень зол. Я специально выключил телефон и не проверяю электронную почту. Что бы ни ждало меня на работе, это может подождать до завтра.
В субботу днем мы стоим в очереди в книжный магазин, ожидая оформления заказа. У Мэдди под мышкой зажата стопка из шести книг. И все же она не удовлетворена. Мэдди осматривает полки возле прилавка, читая краткое содержание на обороте еще одной книги.
— О-о, я давно собиралась это прочитать! — говорит она, прежде чем попытаться добавить книгу в стопку. Я смеюсь и беру ее у нее, добавляя к своей стопке.
— Я заплачу за это сама, — говорит она, бросая на меня проницательный взгляд.
— У-гу.
На кассе я попросил продавца оплатить все книги по одному счету.
— Эйден! Тебе не обязательно покупать мои книги! Все должно быть на равных!
Я подмигиваю и говорю, что она может оплатить мой ужин.
Мы подходим к супермаркету через дорогу, направляясь на террасу на крыше, как только берём еду.
— Бьюсь об заклад, в Нью-Йорке нельзя есть на улице, как сейчас, — говорит она, откидываясь на спинку стула и поднимая голову, чтобы подставить лицо солнцу.
Мэдди права. В феврале в Нью-Йорке все еще погода – это куртки и шапочки. В Остине люди уже ходят в майках и шлепанцах. Я смотрю на Мэдди, которая держит голову запрокинутой к небу. Я разглядываю ее изящный профиль, одинокую веснушку чуть выше левой брови, и кусочек соуса от пиццы на уголке рта, о котором она не подозревает.
Мысль о том, что я оставлю ее завтра, полностью лишает меня аппетита.
Это слон в комнате, о котором мы не говорим. Суббота слишком быстро перетекает в воскресенье. Минуты проходят, даже когда я пытаюсь замедлить их. Рейс ранним вечером. Я собираю чемодан, пока Мэдди сидит на краю кровати, наблюдая за мной.
— Не забудь свои часы, — говорит Мэдди, указывая на тумбочку. Я беру их и наматываю на запястье.
— И ещё не забудь зубную щётку.
— Да, секунду.
— Хочешь, я приготовлю тебе что-нибудь перекусить в самолет? — Мэдди встает прежде, чем успеваю ответить. — Я просто принесу тебе яблоко и немного чипсов или еще чего-нибудь, чтобы не голодать. Я ненавижу те рейсы, которые совпадают с обедом. Всегда умираю с голоду к тому времени, как приземляюсь.
— Мэдди...
— Я могу сделать и тебе маленький бутерброд, если хочешь. Я знаю, что в аэропорту у них будет еда, так что решать тебе. — Не переводя дыхания, она продолжает: — Почему бы мне просто не приготовить тебе что-нибудь, а потом ты решишь попозже?
Я протягиваю руку, чтобы остановить Мэдди, прежде чем она сможет выйти из комнаты. Она была такой возбужденной последние несколько часов.
— Мэдди, притормози.
У нее округляются глаза.
— Ты хочешь сэндвич?
Я немного улыбаюсь:
— Думаю, что хочу.
— А яблоко?
— Ты избегаешь того, что произойдет.
Мэдди роняет челюсть от шока.
— Неправда!
— Я снова уезжаю.
Она ударяет меня по лбу.
— Агх. Ты едешь в аэропорт.
— Да, и я собираюсь в Нью-Йорк, а затем, скорее всего, полечу в Лондон как минимум на две недели, чтобы разобраться с конференцией ООН.
— Лондон, — говорит монотонно Мэдди.
— Лондон.
— Так... далеко.
— Точно.
Мэдди разбита. Маска, которую она носила весь день «быть беспечной, радостной девчонкой» исчезла. Она сводит брови вместе и мотает головой.
— Я не хочу снова это начинать, ещё больше времени без тебя. Это слишком тяжело.
— Знаю.
— И когда ты вернёшься в лучшем случае?
Я качаю головой, и Мэдди вырывает руку из моей. Мне больно, что она снова отстраняется, но стараюсь не обращать внимания.
— Может, после Лондона, но мне нужно посмотреть на расписание. После раннего отъезда из Дубая есть большая вероятность, что редактор не будет мной доволен. Я не знаю, что будет дальше.
— Значит, нам надо просто ждать?
Я киваю, ненавидя такой ответ.
Затем Мэдди отворачивается, выходит из комнаты, не сказав ни слова, и идет на кухню за едой. Она наполняет мою сумку закусками и проверяет, не забыл ли я что из вещей, а затем провожает меня до арендованной машины. Мы не ездили на ней с тех пор, как вернулись домой в пятницу. В последний раз, когда я был там, мы с Мэдди были без ума друг от друга.
Теперь она едва может смотреть на меня, когда я поворачиваюсь, чтобы обнять ее.
Я думаю, Мэдди пытается удержаться от слез, но не могу быть уверен. Я беспокоюсь, что это нечто большее. Часть меня знает, что она собирается провести черту на песке.
Я бросаю чемодан на заднее сиденье, затем подхожу к ней.