Адские чары

Получив столь неожиданный отпор, маркиз побледнел и попятился.

Ни разу этот избалованный легкими победами волокита не испытывал такой обиды, да еще со стороны женщины, обладать которой так жаждал.

Красивый, богатый, остроумный, умевший нравиться, он до сих пор одерживал только победы. А тут женщина, внушавшая даже что-то похожее на серьезное чувство, нанесла ему оскорбление.

Причем маркиз был уверен, что она к нему неравнодушна. Он волочился за нею больше года.

И горькая обида сменилась безумным гневом.

– Притворщица, – хриплым голосом заговорил он. – Вы желаете разыгрывать недотрогу-царевну, отталкиваете человека, которого любите? Вы не хотите воспользоваться минутой любви, ниспосланной судьбой? Или вы действительно воображаете, что я не овладел бы вами, если бы захотел?! Вы соломинка в моих железных руках… Здесь нет свидетелей, я могу взять вас силой, ваши крики заглушит гром…

Он схватил ее за руку и бросил перед собой на колени.

– Вот. Мне стоит только захотеть, и вы будете моей. Вы даже не станете сопротивляться, потому что чувствуете подавляющую силу страсти. И пусть эта страсть преступна, вы будете в восторге. Вам было бы приятно подчиниться моей воле. Но теперь я сам не хочу вас. С меня достаточно сознания, что я мог обладать вами. А вы… сгорайте от вашей неудовлетворенной страсти, и настанет время, я знаю, когда вы будете выпрашивать у судьбы повторения этой минуты. Тогда вы махнете рукой на вашу «добродетель».

Он с той же порывистостью выпустил ее руку и отвернулся, а затем отошел к окну и, тяжело дыша, стал стирать пот с лица.

Кира в первую минуту не могла даже подняться и осталась на коленях, скованная его властным, пламенным взглядом. Наконец она встала, бледнея, каждый нерв дрожал в ней, а сердце так билось, что захватывало дыхание.

С трудом овладев собой, она поправила растрепавшиеся волосы и молча прислонилась к стене. Керведек первый нарушил это томительно долгое молчание. Он был теперь совершенно спокоен.

– Гроза прошла, – с небрежно равнодушным видом произнес он, – а вот и солнышко выглядывает. Я знаю дорогу, и мы можем рискнуть отправиться на сборный пункт.

Кира безмолвно пошла к двери.

Воздух посвежел, но смоченная ливнем трава была опасна. Ноги то и дело скользили. Керведек заметил это.

– Будьте добры взять меня под руку, а то вы упадете.

Она хотела отказаться от помощи, но горло ее сдавило, а ноги дрожали, и она молча приняла его руку.

Только подойдя к павильону, Кира облегченно вздохнула; внешне она вполне владела собой.

Их встретили со смехом. Все наперебой рассказывали про свои приключения или неприятности, причиненные грозой. Маркиз, в свою очередь, описал в смешном виде, как они тщетно пытались скрыться от дождя и неслись по лесу, пока наконец случайно не попали в старую сторожку.

– Кира Викторовна выбилась из сил и не могла бежать скорее, хотя не жалела при этом себя: все кусты хранят следы нашего бегства, а шляпа оставлена на память старой высокой сосне, – смеясь, закончил он.

– Какая жалость, – соболезновала Ольга Дмитриевна. – Шляпа представляла чудное сочетание кружев и незабудок.

Кира отшучивалась, показывала разорванное платье и черные от грязи ботинки. Басаргин было встревожился, но она его успокоила.

Наконец общее волнение улеглось, все сели за стол, и празднество благополучно продолжалось.

Глава четвeртая

Со дня пикника Кирой овладела нервная тревога. Образ маркиза преследовал, как кошмар, и ей неотступно вспоминались все подробности бурной сцены в сторожке.

Интерес или влечение, которое Керведек всегда возбуждал в ней, превратились в страсть, а полное равнодушие, выказываемое маркизом, только дразнило это чувство.

Внешне он по-прежнему был любезен и предупредителен, но уже не искал ее общества, ухаживал за каждой хорошенькой женщиной, и в его ледяном взгляде она ясно читала, что он навсегда для нее потерян.

Иногда она задавалась вопросом: «Не был ли то сон?»

Возможно ли, чтобы человек, которого она видела объятым бурным порывом страсти, мог охладеть к ней так скоро?

Под влиянием ревности и волнения Кира потеряла сон и аппетит. День и ночь строила она планы, как вернуть любимого человека, и корила себя за то, что отвергла его любовь.

Привязанность к мужу совершено исчезла, а по временам он ей становился ненавистен.

Как-то вечером, недели две спустя после знаменательного праздника, Кира сидела дома одна. Алексей Аркадьевич был по делам в городе и собирался вернуться на другой день. Киру звала к себе Ольга Дмитриевна, но она отказалась, сославшись на мигрень. Ей хотелось остаться одной.

Стояла чудная погода, теплая июльская ночь. Кира сидела на примыкавшем к ее будуару балконе и, откинувшись на спинку кресла, мечтала, поглядывая на залитую светом дорогу.

По этой дороге часто проезжал автомобиль маркиза, и Кира сторожила эти мгновения, чтобы увидеть его хотя бы издали. На этот раз дорога оставалась пустынной, и Кира погрузилась в раздумье.

С досадой упрекала она себя в том, что поступила так глупо, лишила сама себя счастья. Теперь ей казалось, что главная цель жизни – это снова завоевать любовь маркиза. Но как? Не вымаливать же ей любовь, которую сама отвергла!

Досадно, что Малейнен неизвестно где находится. У нее есть в распоряжении неведомые силы, и она бы, конечно, ей помогла. В эту минуту Кира случайно взглянула на освещенный луной куст жасмина, росший в нескольких шагах от террасы. Вдруг она вздрогнула и выпрямилась. Там среди ветвей стояла какая-то темная тень, похожая на человеческую, и два фосфорических глаза упорно смотрели на нее. Кира протерла глаза. Уж не спит ли она?

Да, на нее действительно смотрят два горящих, как угли, глаза. Очевидно, это было какое-то живое существо. Кто-то забрался в сад.

Волнуемая страхом и любопытством, спустилась Кира с террасы и пошла к кусту. Но с ее приближением странное существо отступило на лужайку, скользя над землей и колыхаясь, как облако пара, гонимое ветром, потом оно стало бледнеть и точно таяло в тени деревьев. Некоторое время в облачном клубе сверкали еще глаза, потом глаза погасли, и все исчезло.

Бледная и взволнованная, Кира вернулась к себе, закрыла балконную дверь и окно. Горничной она приказала лечь в эту ночь в комнате рядом. Ей стало страшно. Непонятное видение и интересовало ее, и кидало в дрожь.

На другой день Кира получила от своей кузины, Зои Нелидовой, письмо, в котором та сообщала, что приедет погостить к ней недели на две.

Зоя, звавшаяся в своем кругу Зизи, воспитывалась в одном пансионе с Кирой и уже четыре года как была замужем. Жила она в Крыму, а теперь ее мужа перевели в Петербург, но сдача дел задержала его на прежнем месте службы.

Зоя просила до приезда мужа приютить ее с ребенком. Кира очень обрадовалась приятельнице. Зизи была жизнерадостной, и ее веселость должна была отвлечь Киру от тоскливых мыслей. Кроме того, она могла бы дать ей добрый совет, как исправить сделанную глупость и вернуть Керведека.

Соперничества она не боялась. Чета Нелидовых слыла образцовой парой.

Вслед за письмом, дня через два, Алексей Аркадьевич привез к себе на дачу Зизи с ребенком, кормилицей и горничной. Приезжих сопровождал большой багаж. Последовали нежные объятия и поцелуи, ребенок был водворен в особой комнате, а обе приятельницы сели завтракать в комнате гостьи, которая пожелала отдохнуть до обеда и переодеться.

Зизи была хорошенькая, худенькая брюнеточка, с большими лукавыми черными глазками, очень разбитная и большая модница.

– Ах, как тяжело путешествовать с ребенком, – вздыхала Зизи, отрезая себе кусок пирога. – Советую тебе: не позволяй надевать на себя эту мертвую петлю.

– Приму твой совет к сведению, но как же ты сама была так неосторожна? У тебя ведь есть ребенок? – спросила Кира, улыбаясь.

– О, только по необходимости. Мне не хотелось терять ста пятидесяти тысяч. Ведь это лакомый кусочек. Вообрази, дядя моего Сандро, Виталий Петрович, вбил себе в голову, что если у меня не будет детей, то он пожертвует все состояние на монастырь. Он был уже стар, вечно окружен разными приживалками, паразитами, и надо было спешить. Я была замужем два года, а детей не было. Мы с мужем были очень огорчены. В это время Сандро понадобилось съездить на неделю в Одессу. И вот, во время его отсутствия счастливый случай… Но… – остановилась Зизи, – ты обязательно должна не болтать про то, что я тебе расскажу, это тайна!