Двадцатые

Казармы 1-го Донского казачьего полка

Уже на службе в полку заинтересовался топографией и с 1912 по 1914 год обучался в геодезическом отделении Николаевской военной академии. Но тут начинается война и сразу же после выпуска сотник Орешкин уходит на фронт, в «родной» 18-й Донской казачий полк, формировавшийся из казаков станицы Урюпинской и соседних поселений.

Как и Лобик, всю войну прошел на переднем крае. Воевал не менее геройски, и по количеству орденов Орешкин если и уступал товарищу, то незначительно: Станислав III и II степени, Анна IV ( Аннинское оружие «за храбрость») и III степени, орден Святого Равноапостольного Князя Владимира IV-й степени с мечами и бантом. В 1915 году был ранен, лечился в Киеве и в Москве, газеты зафиксировали: «Больные и раненые офицеры, прибывшие в Москву: сотник Орешкин Григорий Петрович в 12-й эвакуационный госпиталь...» (Газета «Русское слово» Пятница, 17-го апреля 1915 г. N 87.)

Списки награжденных

С 1916 года подъесаул Орешкин служит в Генеральном штабе, в 1917 году накануне революции - старший адъютант по службе Генерального штаба 47-го армейского корпуса 6-й армии Румынского фронта.

После революции принял сторону красных, в 1921 году - слушатель геодезического отделения Академии ГШ РККА и в Пулковской обсерватории. Последняя должность перед увольнением - начальник 1-го отделения знаменитого астрономо-радиотелеграфного отряда. Уволен со службы 5 декабря 1923 г. согласно постановления все той же «особой комиссии по пересмотру личного состава военных топографов».

Дальше - как у всех: предложение Губкина, МГА, экспедиции, студенты, сокращение в 1928 году. Но в отличие от друзей Орешкин не исчезает бесследно.

Его фамилия вновь появляется в документах времен Великой Отечественной войны. Причем в личном деле фигурирует примечательная фраза: «1889 года рождения. В РККА с 1941 года. Место призыва: Бауманский райвоенкомат, Московская обл., г. Москва, Бауманский р-н».

Проблема в том, что 1889 год рождения в Великую Отечественную войну не призывался. Никогда.

С началом войны, 23 июня 1941 года была объявлена мобилизация военнообязанных 14 возрастов, с 1905 по 1918 года рождения. После страшных поражений первых дней войны 10 августа Государственный комитет обороны издал постановление о мобилизации военнообязанных 1904—1890 годов рождения и призывников 1922—1923 годов рождения на территории Кировоградской, Николаевской, Днепропетровской областей и районов западнее Людиново — Брянск — Севск Орловской области. Позже это положение было распространено и на другие территории, в том числе 16 октября — на Москву и Московскую область.

Но и здесь, как мы видим, верхняя граница - 1890 год. Как же Орешкин оказался в армии?

Единственный возможный вариант - московское ополчение. Туда в те отчаянные дни, когда немцы бронированным катком катились к столице, разрешили набирать добровольцев в возрасте до 55 лет.

Туда и ушел в тот страшный июль 1941 года 52-летний Григорий Орешкин.

Ушел делать свою работу — защищать Родину.

Ополченцы Москвы. 1941 г.

Позднее предположение об ополчении подтвердилось. Когда я раскопал список советских наград Орешкина, среди прочих там значилась и медаль «За оборону Москвы».

И еще стало понятно, что бывший сотник Орешкин был очень везучим человеком. От 7-й дивизии народного ополчения Бауманского района под Вязьмой уцелело менее 10% личного состава – почти все легли в землю, защищая столицу.

Не надо фраз про доблесть и отвагу.

Слова — всего лишь навсего слова.

Мы здесь стояли. И назад — ни шагу.

Мы здесь лежим. Зато стоит Москва.

По окончании битвы под Москвой, конечно, пожилых людей (а по меркам того времени 52-летний — это практически старик) демобилизовали из армии по расформированию ополчений. Из Московского ополчения в действующую армию перевели только ополченцев не старше 1902 года рождения.

Но, как мы видим, были и исключения. У Григория Орешкина оказалась слишком дефицитная военная специальность — хорошие топографы были в войну на вес золота. А он был очень хорошим топографом.

И попал наш Григорий Орешкин из огня — да в полымя. Из-под Москвы — в Сталинград.

Наверное, мы уже никогда не узнаем, во что ему обошлась та война – его вторая мировая война - и что ему выпало в этой самой страшной бойне в истории человеческой цивилизации.

Но, как или иначе, а первый документ, который я раскопал - это представление к медали «За оборону Сталинграда».

Как он выжил в том волжском аду - не могу даже предположить. Но факт остается фактом - вот его фамилия среди других бойцов, находившихся на службе в управлении и частях 156 укрепрайона МЗО. Воинское звание – инженер-капитан. Должность - начальник топогруппы.

Дорога, начавшаяся в Бауманском военкомате, оказалась долгой. Бывший казачий сотник, ставший геодезистом и астрономом, прошел всю войну. От начала и до конца, с 1941-го по 1945-й.

Приказом командующего артиллерией Центральной группы войск от 6 сентября 1945 года «за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество» преподаватель топографии курсов младших лейтенантов артиллерии Центральной группы войск, инженер-капитан Орешкин Григорий Петрович награжден орденом Красной Звезды.

В представлении отмечалось: «Работая преподавателем топографии на протяжении двух выпусков с обязанностями справлялся хорошо, курсанты его взводов по топографии подготовлены хорошо. Сам исполнителен и трудолюбив. Имеет большой практический опыт, в результате чего курсанты легко и доступно воспринимали материал на его уроках. Лично дисциплинирован, заслуженно пользуется авторитетом среди курсантов».

И курсантов, знаете ли, можно понять. Получившего свой шестой орден бывшего подъесаула, а ныне инженер-капитана Григория Петровича Орешкина действительно было за что уважать.

Сильный был человек и офицер настоящий.

Вот он. Фотография из личного дела военных лет.

(в очерке использованы стихи Владимира Карпенко)

Новый друг

После того, как ректором Академии стал Иван Губкин, развеселая вольница начала двадцатых годов не то чтобы закончилась, но постепенно начала уменьшаться, и все большее место в жизни моих героев занимала учеба.

Металлурги – Василий Емельянов, Иван Тевосян, Иван Апряткин и младший Блохин – Николай стали учениками профессора Константина Григоровича, специализируясь на самом «продвинутом» направлении этой науки – электрометаллургии.

Профессор Константин Петрович Григорович.

Старший Блохин – Алексей – увлекшись лекциями Обручева и Губкина, перевелся с металлургического факультета на геологоразведочный (потеряв при этом год), и стал ходить на лекции вместе с Фадеевым. Вскоре в их компанию влился еще один студент Академии. Третьим «мушкетером» в этой компании начинающих геологов, учеников Ивана Губкина, стал Константин Чепиков.

Если вспомнить «Колыбель для кошки» Курта Воннегута, они были «людьми одного караса». Костя Чепиков был таким же сыном сельского учителя, как и Фадеев и Блохин, разве что семья у него была побольше – одиннадцать детей. Как и они – ровесник века (1900 года рождения), биографии тоже практически неотличимы. В 1919 году выпускник школы второй ступени Константин Чепиков вступил в партию и добровольцем ушел на фронт. В Гражданскую воевал в 52-й стрелковой дивизии Красной армии сначала на Западном, а потом на Южном фронтах. После демобилизации поступил на геофак Московской горной академии.

Как писал сам Константин Романович: «Хоть и полуголодная, в те годы, жизнь студентов по сравнению с пережитым на фронте казалась раем. Поначалу были трудности с жильем. Приходилось ночевать у знакомых, у сестры-студентки, но после получения места в студенческом общежитии в Старомонетном переулке многое упростилось».