Страница 2 из 15
И вот я, такой деловой и гордый, стою на линейке… Почему это не снится мне в кошмарах? Может, потому, что и так помню? Может, из-за того, что тогда ко мне пришел не только призрак?
Среди таких же наивных первоклашек ничего не предвещало беды, но в один момент поворачиваюсь – и не вижу никого. И снова раздаётся выворачивающий душу смех.
– Риль? – Славка дёргает меня за рукав и повторяет дурацкое прозвище. Но я снова на празднике. Только за спиной классного руководителя, милейшей Анны Петровны – неясная тень разворачивает крылья. Крылья прижимаются к вискам, обнимают голову. Женщина поправляет выбившуюся из причёски прядь, прижимает руки к голове, словно от сильной боли. Хмурится. Я слышу голос тёмных крыльев.
Да… Никому ты не нужна. Никому. И дети эти шумные. Тупые. Вот бы они все…
– Уйди, – тихо шепчу я. – Уйди.
– Риль, ты бяка, – говорит Славка сзади и надувает губки. – Вот возьму и уйду!
– Уйди! – повторяю уже громче, на меня оборачивается учительница и странно смотрит.
– Уходи, – повторяю из последних сил, и вижу, как тень уходит. Уходит, а я выдыхаю.
– Кирюш, ты как? – мама касается плеча. – Устал? Линейка скоро закончится.
– Извините, он, кажется, немного утомился, – говорит она учительнице. Анна Петровна умиротворённо кивает: «Да, дети не привыкли к долгим мероприятиям».
Я смотрю в сторону других классов на линейке и вижу заинтересованный взгляд мужчины в чёрном. Пронзительный, но добрый. И слышу тихий шёпот: «Молодец».
И жутко так же, как от женского голоса из пустоты. Потому что мужчина не разжимает губ. Да и далеко он от меня, на площадке для родителей второго класса. Я отворачиваюсь. И стою, как игрушечный солдатик, смотрю прямо перед собой. И наплевать мне и на солидный костюм с бабочкой, и на рюкзак. Не замечаю, как мы идём в класс, и не радует выпрошенная у отца старая ручка Parker. Я слышу всё, но ничего из того, что говорит Анна Петровна. Иду будто сквозь туман, а в ушах вата. Помню, когда зашли в класс, позвонил отец. Мама дала телефон, и я невпопад ответил на поздравления. Вечером стало радостно, что папа не забыл про меня. А тогда разумных слов не нашлось, и папа слушал дурацкий лепет. До сих пор обидно.
…учительница дала нам задание приклеить бумажный колокольчик со своим именем к доске. Когда подошла моя очередь, я споткнулся и нечаянно уронил стопку бумаг с учительского стола.
– Простите…
– Всё хорошо, – она прищурилась, а за спиной поднялась тень. Снова.
– Отойди от меня! – крик был резким, тонким. Подбежала мама, обняла.
– Он просто переутомился, – пробормотала Анна Петровна.
А я уже готов был зареветь. Тень висела за ней, хоть уже и не тянулась ко мне, но обхватывала женщину всё больше и больше.
Какой интересный мальчик. Это ж появляется сила делать что угодно от его слов…
– Не подходите… Не надо!.. – шепчу я.
Открылась дверь, и я узнал мужчину с линейки. Вблизи он казался ещё выше, чем на школьном дворе, и сложно было понять, сколько ему лет. Вроде не старше папы, но около светлых глаз – морщинки. Самое удивительное – на нем было длинное и чёрное платье. Учительница кивнула ему как знакомому, и я порадовался, что он не призрак.
– Батюшка, второй класс дальше по коридору.
– Знаю, я был уже у дочки, – он оглядел класс. – Алина Владимировна, школьный психолог, попросила сюда зайти. Она сейчас занята, а у меня ведь тоже диплом так-то… На линейке заметили, что у мальчика стресс.
Он улыбнулся мне:
– Выйдем в коридор?
– Да… – сказал я, очарованный магией этого голоса.
Мама хотела было возразить, но классная руководительница сказала, что всё нормально. И мама осталась в классе – собрать мой рюкзак, дослушать указания для родителей и всякое такое.
Мужчина увёл меня в тихий конец коридора, где не было кабинетов, только большое окно перед дверью в подсобку. Он легко поднял меня и усадил на подоконник, и мы оказались на одном уровне, лицом к лицу.
– Давай знакомиться. Меня зовут отец Игорь. А тебя?
– А вы разве не знаете?
Он замешкался.
– Откуда?
– Вы ведь похвалили меня на линейке. Я слышал… Или мне показалось? – хотелось разреветься. Получается, это я больной и псих? Но отец Игорь (да чей же он папа!) снова улыбнулся.
– Я похвалил тебя, но мысленно. Ты молодец, парень. Но всё же – как тебя зовут?
– Кир… Кирилл Ефимов.
– Хорошее имя, – из кабинетов начал доноситься шум, классные часы заканчивались, отец Игорь оглянулся. – Времени у нас мало. Давно ты их видишь, Кир?
– Слышу – да. Увидел только сегодня.
Он говорил со мной серьёзно, и неважно, что беседовал с мелким пацаном. Неважно, что любой другой человек счёл бы это всё выдумкой или бредом.
– Хорошо, – отец Игорь кивнул и будто посмотрел куда-то вглубь себя, – послушай, Кир. Не бойся их. Они тебя не тронут. Я служу в храме, через квартал отсюда, в сторону площади Ленина. Заходи в любое время.
– Так… Это не болезнь? – с надеждой спросил я.
– Нет, – он добродушно потрепал меня по волосам. – Ты не больной. Ты сильный. Иди к маме и ничего не бойся.
– Спасибо, – я кивнул, и не удержался от вопроса, – почему вы в чёрном?
– А почему ты в чёрном, Кирилл?
Я замялся. Что значит «почему?» Я в костюме, как папа! Сегодня же праздник? Праздник же!
Где-то закончился классный час, и шум растёкся по коридорам. Потом и наш класс отпустили. Идя с мамой и Славкой домой, я вспомнил, что забыл спросить – чей же папа отец Игорь.
***
В ту ночь мне снова снился кошмар про кладбище. Так что на большой перемене я сбежал из школы и рванул к церкви. Может быть, я бы и не торопился, но невыносимо было видеть сочувствующий мамин взгляд. Утром, за завтраком, она спросила:
–Ты как, Кир? Голова не болит?
И ладно спросила, но рядом отец читал газету. Он прищурился:
– А что не так? В первый день устал? Ты же вроде сильный. А, Кирюх?
– Нормально, – я стушевался. Больше всего не хотелось рассказывать папе о своих кошмарах. Вдруг он опять решит, что мне к психологу надо?
Папа с мамой проводили меня до класса. Анна Петровна перед уроком вежливо спросила, как я себя чувствую. Сначала стало неловко. А потом страшно. Потому что за спиной у неё опять колыхалась тень. Не знаю, что она увидела в моих глазах, но старательно говорила мягко и успокаивающе. Как с больным.
Усадила за парту со светловолосой девчонкой.
– Привет, меня Света зовут, – представилась новая одноклассница, а меня пробила дрожь. За ней тоже стояла тёмная потусторонняя муть.
– Отвали, – буркнул я тени, но девочка услышала и нахмурилась.
– Фу, грубиян!
Это легко, мальчик.
Светка сидела рядом, перебирала лист с наклейками, выбирая принцессу для обложки дневника. Девочка задела локтем пенал с ручками и карандашами, и тот упал на пол. Она потянулась, но у стула подломилась ножка, и Светка бухнулась в проход между партами.
Видишь, мальчик, она отвалила. Что ещё мне сделать?
Я вздрогнул и уставился прямо перед собой, как придурок. Даже руку испугался однокласснице подать. Так и просидел как истукан целый урок.
После звонка Анна Петровна подозвала меня:
– Кирилл, что-то не так? Ты чего боишься? Я понимаю, сегодня первый день, всё новое, это сложно. Но ты не переживай, с ребятами подружишься. А со Светой всё будет в порядке, не волнуйся.
А я не мог ничего сказать, смотрел на колыхающиеся крылья, и слышал шёпот тени:
Боишься, мальчик? Бойся, потом я приду за тобой! Мне нравиться сила в твоих словах!
– Нет! Прочь! – крикнул я. И зажмурился.
– Прости? – Анна Петровна наклонилась поближе.
Я открыл глаза – тени не было. Исчезла.
– Извините. Это я… с папой вчера ужастик смотрел. Извините, – скомкано бросил я и убежал. Глупо вышло. Второй урок кончился, и вместо столовки я рванул в церковь.
Она была совсем рядом – не в квартале даже, а через два дома и дорогу. Новая небольшая церквушка из светлого кирпича. Красивая, маленькая. Из-за закрытых дверей слышалось пение.