Страница 15 из 60
Помимо чувства уважения, акты почтения обычно содержат некоторое обещание, выражающее в усеченной форме намерение и обязательство актора так же обращаться с реципиентом и в дальнейшем. Это обязательство подтверждает, что ожидания и обязанности реципиента, как содержательные, так и церемониальные, будут одобрены и поддержаны актором. Актор, таким образом, обещает поддерживать образ себя, выстроенный реципиентом в соответствии с правилами, по которым он играет. (Возможно, прототипом этого был публичный акт приношения вассальной клятвы, где клявшийся официально подтверждал свою подчиненность господину в некоторых вопросах.) Обязанность почтительности часто реализуется в речи при помощи формы обращения, в которое включаются обозначения статуса реципиента. Так, например, когда медсестра отвечает на выговор в операционной словами «Да, доктор», она посредством интонации и обращения сообщает, что критику она поняла, и хотя ей было неприятно, она не будет протестовать. Когда предполагаемый реципиент не получает ожидаемый акт почтения или когда актор ясно дает понять, что он оказывает почтение без большой охоты, реципиент может почувствовать, что положение дел, которое ему казалось само собой разумеющимся, становится нестабильным и что актор может предпринять попытку, нарушив субординацию, изменить задачи, отношения и распределение сил. Если удается добиться установленного акта почтения, пусть даже после того, как актору напомнят о его обязанностях и предупредят о возможных последствиях невежливости, очевидно, что если и произойдет бунт, он будет незаметным и подспудным. Если же реципиенту однозначно отказывают в акте почтения, ему обычно таким образом сообщают о начале открытого противостояния.
Следует сказать и об еще одном усложнении. Актор, выступающий в данном качестве, обязан оказать реципиенту, выступающему в данном качестве, определенный акт почтительности. Однако эти два индивида, вероятно, связаны друг с другом не только этими своими функциями; другие их функции, скорее всего, также получат церемониальное выражение. Следовательно, один и тот же акт почтительности может относиться к разным видам уважения, например, когда доктор отеческим жестом выражает власть над медсестрой в ее функции подчиненного и в то же время расположенность к ней как к молодой женщине, зависящей от него в его функции поддерживающего старшего мужчины. Точно так же медбрат, радостно называющий врача «Док!», может иногда выказывать уважение его медицинской роли и в то же время мужскую солидарность с человеком, который ее выполняет. На протяжении этой статьи мы должны тем самым помнить, что поток почтительного поведения — это не отдельная нота, выражающая отдельное взаимоотношение между двумя индивидами, действующими в отдельной паре своих функций, а, скорее, ансамбль голосов, свидетельствующих о том, что субъект и реципиент находятся во множестве сложных отношений друг с другом, ни одному из которых, как правило, не может быть приписана исключительная и непрерывная детерминация церемониального поведения. Интересный пример этой сложности, касающийся взаимоотношений господин-слуга, приводится в книге XIX в. об этикете:
Отдавайте свои приказы слугам веско и мягко, в сдержанной манере. Пусть ваш голос будет спокойным, но избегайте фамильярности и сочувствия им. Обращаясь к ним, лучше использовать более высокий тон голоса и не позволять ему слишком опускаться в конце предложения. Человек с самыми лучшими манерами из тех, кого мы имели удовольствие знать, обращаясь к слугам, использовал такие обороты речи, как: «Я был бы благодарен вам за то-то и то-то», «Вот так, будьте любезны», — с мягкими интонациями, но высоким голосом. В этом случае совершенство манер состоит в том, чтобы с помощью слов показать, что исполнение является одолжением, а с помощью тона — что оно является само собой разумеющимся[49].
Почтительность может иметь много форм, из которых я рассмотрю только две обширные группы: ритуалы избегания и ритуалы преподнесения.
Термин «ритуалы избегания» может использоваться по отношению к тем формам почтительности, которые заставляют актора держаться на расстоянии от реципиента и не нарушать того, что Г. Зиммель назвал «идеальной сферой», окружающей реципиента:
В эту сферу, хотя и разной протяженности в разных направлениях и в зависимости от человека, с которым поддерживают отношения, нельзя проникнуть без того, чтобы тем самым не разрушить личностную ценность индивида. Такая сфера образуется вокруг человека его честью. Язык остроумно обозначает оскорбление чести человека как «зайти слишком далеко»; радиус этой сферы отмечает, так сказать, дистанцию, нарушение которой другими оскорбляет человека[50].
Любое общество могло бы быть с пользой исследовано как система приспособлений для почтительного удержания общающихся на расстоянии друг от друга, и большинство исследований дают нам те или иные свидетельства этого[51]. Избегание личного имени другого человека является, возможно, наиболее общим примером из антропологии, и столь же общим он должен быть в социологии.
Нужно сказать, что здесь заключается одно из важных различий между социальными классами в нашем обществе: различаются не только некоторые из символов проявления уважения к уединению других, но также очевидно, чем выше класс, тем более обширны и сложны табу относительно контактов. Например, при исследовании шетландской общины автор обнаружил, что по мере движения от обжитых средним классом городских центров в Британии к сельскому населению низших классов на островах уменьшается расстояние между стульями за столом, так что на самых дальних Шетландских островах реальный телесный контакт во время трапез и подобных социальных ситуаций не рассматривается как посягательство на обособленность и для оправдания его не нужно делать никаких усилий. И еще: каким бы ни был ранг участников действия, актор, скорее всего, чувствует, что у реципиента есть некоторые обоснованные ожидания неприкосновенности.
Там, где актору не надо демонстрировать внимание к сохранению обычной личной заповедной зоны реципиента и не нужно бояться осквернить его нарушением его обособленности, мы говорим, что актор находится в фамильярных отношениях с реципиентом. (Крайним примером этого служит мать, которая свободно вытирает нос своему ребенку.) Там, где актор должен демонстрировать осмотрительность в своем подходе к реципиенту, мы говорим об отсутствии фамильярности, или уважении. Правила, управляющие поведением двух индивидов, могут, хотя не обязательно, быть симметричными в отношении либо фамильярности, либо уважения.
Между церемониальной дистанцией и другими видами социологических дистанций обнаруживается некоторая типичная связь. Между равными по статусу мы можем ожидать взаимодействие, руководимое симметричной фамильярностью. Между начальником и подчиненным мы можем ожидать асимметричные отношения, где начальник имеет право проявлять некоторую фамильярность, на которую подчиненному не позволено отвечать взаимностью. Так, в исследовательской клинике принято, что врачи называют медсестер по имени, но сестры отвечают вежливыми и формальными обращениями. Аналогично, в американских бизнес-организациях босс может заботливо расспросить лифтера о его детях, но подобный вход в личную жизнь руководителя закрыт для лифтера, который может принимать заботу, но не отвечать тем же. Возможно, наиболее яркая форма этого обнаруживается в отношениях психиатр-пациент, где психиатр имеет право касаться таких аспектов жизни пациента, которых пациент не может позволить коснуться даже самому себе, и, конечно, эта привилегия не предполагает взаимности. (Некоторые психоаналитики верят, что желательно «анализировать контрперенос[52] с пациентом», но эта и любая другая форма фамильярности со стороны пациента строго осуждается официальным психоаналитическим корпусом.) Пациенты, особенно психиатрические, часто даже не имеют права спрашивать своего врача о его мнении относительно их собственной болезни; прежде всего, это привело бы пациентов к излишнему соприкосновению с областью знаний, в которой врачи предпочитают особую отделенность от непрофессионалов, которым они служат.
49
Anonimous. The Laws of Etiquette. Philadelphia: Carey, Lee and Blanchard, 1836. p. 188.
50
Simmel G. The Sociology of Georg Simmel /Trans, ed. by К. Wolff. Glencoe (III.): Free Press, 1950. p. 321.
51
Hodge F.W. Etiquette: Handbook of American Indians. Washington (D.C.): Government Printing House, 1907. p. 442.
52
Контрперенос — перенос психотерапевтом на пациента эмоционального отношения к значимым для него людям. — Примеч. ред.