Страница 58 из 73
Существует старинное правило, что на камбузе каждый может безнаказанно высказываться откровенно, как на углу Гайд-парка в Лондоне. Офицер, который затаил бы в памяти нечто из услышанного там и использовал бы это против неосторожного болтуна за пределами камбуза, скоро обнаружил бы, что на корабле его бойкотируют или саботируют его распоряжения[255].
Для начала скажем, что человек никогда не бывает с коком наедине. Всегда найдется еще хоть один бездельник, который отирается возле кока, выслушивает его сплетни или россказни о горестях, в то время как тот уютно сидит с раскрасневшимися щеками на маленькой скамеечке, опираясь на теплую стенку напротив плиты и закинув ноги на поручень, ограждающий плиту. Эти закинутые ноги дают нам ключ: камбуз на корабле — это нечто вроде деревенской завалинки, и кок с его плитой обещают тепленькое местечко для посиделок. Это единственное место, где офицеры и матросы встречаются на равных, как очень скоро убедится в этом любой молодой моряк, если он войдет туда с видом юношеского превосходства. По-свойски называя вновь вошедшего «голубчиком» или «дружком», кок сразу осадит его, посадив на маленькой скамейке рядом со смазчиком Хэнком…
Без этой свободы слова в камбузе корабль начинают раздирать подспудные склоки. Все ныне согласны, что в тропиках нервное напряжение возрастает и судовой командой становится труднее управлять. Некоторые приписывают это жаре, другие же знают, что причина — в потере на теперешних судах старинного предохранительного клапана: камбуза[256].
Часто, когда две команды вступают в социальное взаимодействие, можно обнаружить, что одна из них имеет низкий общий престиж, а другая — высокий. Обыкновенно, размышляя о необходимых сценических перестроениях в таких случаях, полагают, что команды с пониженным престижем будут пытаться изменить основу взаимодействия в более благоприятном для себя направлении или уменьшить социальную дистанцию и формализм в отношениях с командами, имеющими повышенный престиж. Интересно, что встречаются случаи, когда понижение разделительных барьеров и допущение более тесных отношений и равенства между высоко- и низкопрестижной командой служат далеко идущим целям высокопрестижной команды. Так, Честер Барнард описал как, чтобы предотвратить забастовку, он умышленно сквернословил в присутствии комитета представителей от безработных, полностью сознавая возможные последствия такого поведения:
По моему суждению, подкрепленному мнением тех, кого я уважаю, как правило, для человека высокого положения это очень неудачный прием — сквернословить в присутствии подчиненных или лиц низшего статуса, даже если последние не возражают против ругательств, даже если они знают привычку начальника браниться. Я знавал очень немногих людей, которые могли делать это, не вызывая обратного эффекта и не вредя своему влиянию. Полагаю, причина вредоносности начальственного сквернословия в том, что любое понижение достоинства высокого поста затрудняет примирение с различиями в общественном положении. И там, где речь идет об отдельной организации, в которой высший пост символизирует всю организацию, ее престижу, думается, брань только навредит. В моем же случае, как исключении из правил, сквернословие было преднамеренным и сопровождалось мощным битьем кулаком по столу[257].
Похожая ситуация складывается в тех психиатрических лечебницах, где применяется так называемая терапия среды, известная также как социотерапия. Вовлечением медсестер и даже обслуживающего персонала в коллективное действо, которое обычно протекают в форме священного ритуала конференций всего больничного персонала, добиваются, чтобы немедицинская часть штатного персонала могла почувствовать уменьшение дистанции между ними и врачами и, возможно, проявить большую готовность принять по отношению к больным точку зрения врачей. Жертвуя исключительностью положения людей наверху, ожидают возможного повышения морального уровня тех, кто внизу. Положительное описание этого процесса дает Максвелл Джоунз в своем отчете об английском опыте терапии среды:
В отделении мы попытались заново пересмотреть роль врача, чтобы выполнить нашу ограниченную лечебную задачу, и при том избежать всякой претенциозности. Это означало заметный отход от больничной традиции. В выборе рабочей одежды мы отошли от обычных понятий, как должен одеваться профессионал. Мы избегали носить на виду у всех непременный белый халат, стетоскоп и зловещий молоточек для простукиваний в качестве обязательных атрибутов, усиливающих внушительность нашего внешнего облика[258].
Фактически, изучение взаимодействия между двумя командами в повседневных ситуациях, обнаруживает, что зачастую от начальственной команды ждут совсем небольшого отступления от обычного образа действий. Прежде всего, такое ослабление ее представительского фронта обеспечивает базу для бартерного обмена: вышестоящие получают определенного рода услугу или товар, а нижестоящие — снисходительную подачку видимости некоторого личного сближения. Таков резерв, который, как хорошо известно, высший класс Великобритании моментально пускал в ход при взаимодействии с торговцами и мелкими чиновниками, когда от этих нижестоящих требовалась конкретная помощь. Кроме того, такое уменьшение социальной дистанции способствует возникновению в ходе взаимодействия полезного чувства добровольности и личной заинтересованности в нем. Во всяком случае, взаимодействие между двумя командами часто требует предоставления маленьких свобод, хотя бы в качестве средства зондажа, прощупывающего какую неожиданную пользу можно получить от противной стороны.
Когда исполнитель отказывается соблюдать свое место, будь оно рангом выше или ниже чем у членов аудитории, то можно ожидать, что и режиссер-распорядитель (если он есть) и аудитория, скорее всего, будут враждебно настроены по отношению к нему. Во многих случаях очень может быть, что и рядовые исполнители тоже будут протестовать. Как говорилось раньше в связи со случаем «взломщиков» существующих нормативов производительности труда, любая дополнительная уступка аудитории со стороны одного из членов данной команды таит угрозу уже достигнутому положению других членов команды и угрозу чувству безопасности, испытываемому этими другими от знания и контролирования своего будущего положения, которое они собираются занять. Так, когда один из учителей в школе пользуется глубокой симпатией своих питомцев, или участвует в их играх во время перемены, или хочет поближе сойтись с самыми униженными среди них, то другие учителя обычно считают, что то впечатление, которое они стараются поддерживать нормальной в их понимании работой, находится под угрозой[259]. В жизни, когда отдельные исполнители переходят границу, разделяющую команды, когда кто-то становится слишком задушевным, снисходительным, или, наоборот, слишком враждебным, можно ждать бурного потока разных откликов, которые повлияют и на команду подчиненных, и на команду начальников, и на конкретных нарушителей.
Нечто подобное таким откликам отмечено в одном исследовании моряков торгового флота. Когда начальство спорило по поводу распределения обязанностей на корабле, рядовые матросы извлекали пользу из этих разборок, поддерживая того из офицеров, который, как они думали, был не прав:
Поведя себя таким образом [то есть, подыграв одному из спорящих — И.Г.], экипаж ожидал, что этот офицер ослабит свою начальственную позицию и допустит известное равенство с рядовыми при обсуждении сложившейся ситуации. Очень скоро это привело к ожиданию ими определенных привилегий, таких, как позволение находиться в рулевой рубке вместо бортовых коридоров и т. п. Они воспользовались преимуществами товарищеского спора, чтобы облегчить бремя своего подчиненного положения[260].
255
Hartog J. de. A sailor’s life. L.: Hamish Hamilton. 1956.
256
Hartog J. de. A sailor’s life. L.: Hamish Hamilton, 1956, p. 154–155.
257
Этот вид поведения надо четко отличать от грубого языка и поведения высокопоставленного лица, находящегося внутри команды, состоящей из его наемных работников, и своей бранью «подстегивающего» их в работе. Barnard Ch.I. Organization and management. Cambridge (Mass.), Harvard University Press, 1949, p. 73–74.
258
Jones M. The therapeutic community. NY.: Basic Books, 1953, p. 40.
259
Личное сообщение Хелен Блау, школьной учительницы.
260
Beattie W.М. (Jr.). The merchant seaman / Unpublished M. A report. Department of Sociology University of Chicago, 1950, p. 25–26.