Короткая память

Теперь на совести Шичкова оставался один-единственный случай с оператором Благовой. Наказание ему опять снизили: два года условно и без принудительного привлечения к труду. Это означало: работать вправе, где пожелает.

Но что такое два года условно после всего, что с ним было? После скамьи подсудимых, установленной у всех на виду, в красном уголке завода? Грозной речи прокурора? Плачущих родственников покойного Красинцева, на которых Шичков глаз не смел поднять? Стыда, позора? Буханки хлеба и банки консервов, которые сердобольные сослуживцы совали Алексею Васильевичу, когда конвоиры вели его к машине с зарешеченными окнами?

Да ничего ровным счетом! Пустяк, ерунда. Считайте, в рубашке человек родился. Шичков может вернуться на родной завод и жить прежней нормальной жизнью.

Наверное, девять из десяти, девяносто девять из ста так именно и поступили бы. Вся эта история поросла бы для них травой забвения. А что, собственно, случилось? Ничего не случилось. Живем дальше.

Но Шичков — нет, не забыл. Он поставил главной — да что там главной — единственной целью своей жизни доказать, что он вообще не виноват. В несчастном случае с Благовой — тоже. Что он вообще чист как стеклышко.

Официальные ответы на все письма Шичкова в разные судебно-прокурорские инстанции собраны в одну толстую папку.

Сижу, читаю. Из прокуратуры Калининской области: «Сообщаем, что уголовное дело по обвинению вас изучено, осуждены вы правильно...» Из Верховного суда РСФСР: «Вина... доказана. Жалоба оставлена без удовлетворения». Из Прокуратуры РСФСР: «Осуждение вас признано обоснованным... Материалы дела исследованы всесторонне и объективно...» Еще из Прокуратуры РСФСР: «Ваша вина... доказана». Из Прокуратуры СССР: «Осуждены вы... обоснованно». Еще из Прокуратуры СССР: «Оснований к опротестованию приговора не установлено». Еще из Прокуратуры СССР: «Установлено, что... выводы эксперта находятся в соответствии с материалами дела». Еще раз из Прокуратуры СССР: «Ваша повторная жалоба рассмотрена и... оставлена без удовлетворения».

Три с половиной года Шичков слышал: «Угомонитесь, все правильно. В гибели Красинцева вы не виноваты, однако несчастный случай с оператором Благовой дело ваших рук».

А через три с половиной года эти «совершенно правильные» и «абсолютно обоснованные» решения опротестовал в порядке надзора заместитель председателя Верховного суда РСФСР. Согласившись с ним, судебная коллегия Верховного суда республики отменила все предыдущие решения и дело направила на новое расследование.

Выходит, все эти годы неугомонный Шичков стучался в разные двери, а его просто не слышали. Ответы он получал не по существу, а пустые, бюрократические отписки.

О неугомонном Шичкове — наш главный разговор. Но сперва давайте подумаем об отписках. Мне кажется, вопрос тут совсем не так прост.

Когда постановление президиума Калининского облсуда, оставившее Шичкова виноватым в несчастном случае с Благовой, в первый раз только легло на стол работника надзорной инстанции, тогда, я полагаю, куда легче было бы разглядеть все пороки следствия, которые и заставили в конце концов судебную коллегию Верховного суда республики потребовать провести его заново. Почему легче? А потому, что дело это еще не попало на поток.

Заметьте: чем дольше движется оно по разным инстанциям, тем обильнее обрастает однотипными, повторяющими друг друга ответами: «Все правильно, закон не нарушен». Как снежный ком лепятся такие ответы. Один, два, пять, десять... К чему это приводило? А к тому, что в результате возникла, не могла не возникнуть прочная инерция отношения к делу Шичкова. Каждый следующий юрист получал его уже отработанным, сложившимся, устоявшимся. Прежние заключения, словно каменной стеной, заслоняли это дело от любого мало-мальски непредвзятого и критического взгляда. Кто только им уже не занимался! Все занимались. Значит, дело совершенно ясное. Заметьте: не потому оно ясное, что лично я в том убедился, а потому, что до меня уже оно было признано ясным.

Вы скажете: но это же и есть чистый формализм. Да, конечно. Но вот какое обстоятельство. Председатель крупного областного суда однажды мне признался, что порой приходится ему рассматривать в день до ста дел, поступающих в порядке надзора. До ста! И в один день!

Сколько же из них попало на поток, потому что когда-то, на первых стадиях, не было достаточно изучено и правильно решено? И есть ли гарантия, что в конце концов при десятом или двадцатом рассмотрении эту допущенную вначале судебную ошибку обязательно выявят и устранят? А может, наоборот, чем дольше гуляет дело по разным инстанциям, тем труднее бывает переломить устоявшееся к нему отношение?

Конечно, единых правил на все случаи жизни нет. Статистика знает немало примеров, когда закон в итоге торжествует. Пробивается, преодолевает прошлые заблуждения и ошибки. Определение коллегии Верховного суда РСФСР, отменившее прежние решения по делу Шичкова, подписал именно тот юрист, который три года назад отвечал Шичкову, что решения эти вполне законные и обоснованные. К, счастью, человеку хватило мужества и принципиальности не держаться за честь мундира. А вдруг бы — не хватило? Вдруг бы — и он заслонился стеной уже готовых, сложившихся мнений и суждений, среди которых и его собственное?

Итак, первый круг завершился. Шичков одержал победу. Дело возвратилось на доследование. Попало оно к следователю Заволжского района города Калинина В. Е. Павлову.

За минувшие годы ситуация, видимо, сильно изменилась. Когда-то необходим был громкий показательный процесс, нарушителей техники безопасности требовалось немедленно призвать к порядку. Сегодня же, судя по документам, которые я читаю, следователь Павлов озабочен совсем другим: как бы поскорее отделаться от этого невыносимого, этого настырного, этого назойливого жалобщика Шичкова.

Дело против него следователь прекращает. Мотив? Уже имеются, мол, вступившие в законную силу судебные решения. Чепуха, анекдот, полнейшая юридическая безграмотность. Никаких судебных решений по делу Шичкова, как известно, нет. Все они только что отменены Верховным судом республики. Но ему-то, Шичкову, должно быть все равно, как прекратил следователь его дело. Раз прекратил, судебного приговора нет и не будет, значит, преступником Шичков, строго говоря, не считается. Живи и радуйся.

Но Шичков, понимаете, опять не хочет довольствоваться компромиссом, радоваться только потому, что следователь Павлов слабо знает законы. Ему, Шичкову, все подавай, все или ничего. И он опять пишет. Опять требует. Чего? Как чего! Возобновления следствия. Не иначе, снова желает стать обвиняемым.

Он пишет, и ему отвечают.

Из прокуратуры Заволжского района: «Оснований для отмены постановления следователя Павлова не имеется». Из прокуратуры Калининской области: «Нарушений закона... не установлено». Еще из прокуратуры Калининской области: «Ваша жалоба... рассмотрена... Другого решения по вашей жалобе принято быть не может».

Ясно и убедительно: принято может быть только безграмотное решение. Грамотное — никогда!

Три с половиной года понадобилось в прошлый раз Шичкову, чтобы его наконец услышали. Теперь он уложился значительно быстрее, всего за два года.

Дело попало к заместителю прокурора РСФСР, и Шичков получил наконец нормальный человеческий ответ: «Ваши жалобы... рассмотрены. Постановление следователя... отменено как вынесенное незаконно. Дело направлено на дополнительное расследование, за ходом которого Прокуратурой РСФСР установлен контроль».

Третий следователь — З. И. Комаровская. Она назначает компетентную экспертизу, выясняет все обстоятельства дела и выносит мотивированное постановление: в действиях Шичкова состава преступления нет.