Страница 14 из 18
Он проснулся в восемь утра в своем гостиничном номере на последнем этаже. Тикали часы на стене. Шторы задернуты, но не совсем, видно, как курсируют по небу небесные странники, мелкий дождик стучит по карнизу. Состояние именно такое, какое должно быть после пробуждения. Что было? Он вскочил, взъерошенный, уселся на кровати. Раздет, в трусах, одежда сложена на стуле (слишком аккуратно, сам он никогда так не делает), в номере – пусто. Он вскочил, побежал в прихожую – куртка на вешалке. Захлопал дверьми – ванная, клозет. Перетряс карманы. Деньги, документы, сотовый – все в наличии. Что за аттракционы, граждане?
Он уставился на свое отражение в зеркале. Живой, невредимый, поджилки трясутся, глаза бегают, вид диковатый, перекошенный. Видно, зеркало кривое. Он уселся на кровати, обхватил голову. Начал вспоминать. Что же было вчера? Он открыл дверь. Но не в гостинице «Обь», а в своей квартире на улице Крылова! За порогом стоял человек. Какой из себя? Не успел рассмотреть. Только улыбка – большая, добродушная, во все ворота. Чеширская какая-то улыбка. И все – сознание пошло гулять. Гипноз? Укол? Ну подумаешь, укол…
Он застонал, взялся добывать огонь из черепа. А в чем здесь здравый смысл? Не убили, не отравили, не ограбили. На акцию устрашения не похоже…
В дверь негромко постучали. Он вскинул голову, окончательно замороченный. Ошиблись номером? Персонал? Соседи? «Здравствуйте, от вас можно позвонить? – Звони, сын мой, только аккуратнее с колоколом». Да черта с два это посторонний? Сейчас он все узнает. Горя негодованием, как был, в зеленых труселях, он бросился к двери, распахнул.
Лида отпрянула, с изумлением уставилась на его зеленые трусы. Она прекрасно выглядела – изящная кофточка, бархатный беретик, непослушный локон поперек лба. А он не сразу понял, что происходит – стоял, тяжело дыша, поедал ее глазами, не мог сказать доброго слова.
– Это ты…
– О святые, – сказала Лида, – я знаю, что ты отличаешься страстностью натуры, но чтобы вот так… Ты не один, Артем?
– Один…
– А в чем дело? – она хотела казаться ироничной, но стала грустной. – Я для тебя уже пройденный материал?
– Конечно, нет, – возмутился он.
И чуть не рассмеялся. Эта девушка в тоске и меланхолии была вылитой святой Инессой со знаменитого полотна Рибера. Юная девушка-христианка не желала поклоняться языческим богам, и злобные язычники выставили ее обнаженной перед толпой. Но свершилось чудо: волосы Инессы внезапно отросли до пят, а сверху спустился ангел и набросил на нее покрывало. Его всегда занимал вопрос: а что же дальше стали делать язычники? В страхе разбежались? А Инесса куда пошла?
– Тогда объясни, – она пожала плечами, – энцефалит я тоже не переношу. Ты удивлен, что я приехала? Прости, но это трудно объяснить… Не могла уснуть полночи. Вадим подумал, что я ушла на работу. А я позвонила, отпросилась на два часа…
Какой же он тугодум! Схватил ее за руку, затащил в номер, осыпая поцелуями.
– Прости, милая, все в порядке. Просто я сегодня слегка унесенный здравым смыслом. Болею. Выпил я вчера, понимаешь?
Она шутливо отбивалась, мурлыкала, что все понимает, что ему сегодня требуется сиделка, а лучше лежалка…
– Я женщина на час, – бормотала она, – на работу потом пойду, некогда мне. Делай со мной что хочешь, Артем…
Ураган кружил, и все плохое уносилось к чертям собачьим. Час пролетел как минута. Она оделась, ушла, унося с собой все хорошее, доброе, беспечное, а он остался, пошатываясь, добрался до ванной комнаты, погрузился с головой в горячую воду…
Когда он вернулся в номер, сотовый телефон раскалился и бился в припадке. Голос Павла вибрировал, но явно не из-за помех на линии.
– Какого черта! – орал Павел. – Где тебя носит, иностранец паршивый?! Ты в порядке, Артем?
– Зачем орать? – удивился Артем. – Говори спокойно, я прекрасно тебя слышу. И запомни на будущее, есть такие места, куда люди не носят сотовые телефоны.
– Нет таких мест, – подумав, заявил Фельдман. – Но ладно. С тобой не происходило сегодня ничего необычного?
События принимали занимательный оборот. Павел выслушал историю Артема, поделился своей. В начале восьмого он покинул свой семейный очаг, дабы бежать на любимую работу. Лифт был занят террористами, он отправился по лестнице пешком. Между третьим и вторым этажами кто-то выступил из ниши. Приметы человека в голове не осели. Слова, произнесенные любезным тоном, закружилась голова, беспамятство… Он был беспомощен, как после двух поллитра. Его вели по лестнице, поддерживали, чтобы не упал. Полный провал… и очнулся за рулем собственной машины, припаркованной у тротуара напротив детективного агентства «Арчи Гудвин»! Состояние – нормальное, не считая скребущих кошек на душе. На часах начало одиннадцатого, то есть с момента ухода из дома пролетело порядка трех часов. Вещи и деньги на месте. Его любезно доставили до работы. Как это мило с их стороны. Придя в себя, он бросился в кабинет, заперся, начал мыслить. Но ни одной порядочной идеи родить не удалось. Единственное, что напрашивалось – связь события с личностью Артема Белинского, будь он трижды проклят…
– На предупреждение не похоже, – сокрушался Павел. – Может, ты мне что-нибудь объяснишь?
– Не надейся, – огрызался Артем, – сам теряюсь в догадках. Но стоит ли паниковать раньше времени? Ты что-нибудь делал по нашему делу?
– Да! – заорал Павел. Пришлось отодвигать трубку и прочищать ухо. Он скомкал беседу, сунул телефон под подушку, задумался. С одной стороны, жизнь не прощает ошибок. С другой, если это так, то как бы он дожил до своего возраста?
Приведя себя в порядок, он спустился в холл, зашагал к стойке портье. Здесь выстроилась целая очередь из желающих вселиться. Орал, разбрызгивая слезы, какой-то капризный карапуз, рвался с «привязи», топал ножками. Люди, от нечего делать, занимались успокоением подрастающего поколения.
– Почему орет ваш ребенок, мамаша? Чего он хочет? – вопрошал благообразный старичок с клетчатым чемоданом.
– Он хочет орать, – объясняла, разводя руками, мамаша. Люди смеялись.
Портье сменился час назад. Администратор ночью не работал. Он подошел к охраннику, который курил под кондиционером и с опаской поглядывал на приближающегося постояльца.