Страница 8 из 13
– Побежали!
И мальчики пустились за ним вдогонку. Задыхаясь от внезапного быстрого бега, Тимка не переставал оборачиваться. Лай собаки и рычание медведя слышались уже в некотором отдалении. Он остановился и крикнул пробегающему мимо Петьке:
– Беги быстро! Пусть девчонки идут обратно! Предупреди деда и заприте дверь! Я пойду к пастухам.
– Я с тобой! – крикнул Санька. И они оба бросились по другой тропинке.
Петька увидел идущих девчонок и заорал:
– Там медведь! Идите обратно!
Девочки недоверчиво посмотрели на него, но вид испуганного насмерть брата поверг их в ужас, и они с воплями: «Медведь! Медведь!» – понеслись обратно. Они с криками прибежали на ферму, и все заперлись в доме. Дед Ефим достал ружьё.
Во дворе фермы, наверное, спасаясь от гнуса, отстал от коров бык Огонь с телятами. Людям было не до них. Бык ещё до прихода людей встал и нетерпеливо перебирал ногами, разбрасывая вокруг себя золу от пепелища: здесь люди сжигали старый засохший навоз, чтобы отогнать всякий гнус от себя и от животных. Телята тоже начали беспокоиться, мычали тоненькими беспомощными голосами.
Земля как будто содрогнулась от рёва страшного зверя, и тоненько завизжал где-то близко пёс от невыносимой боли. Дед Ефим загнал девчонок с младшими в подпол с одеялами. Подвинул туда тяжёлый сундук. Закидал туда железок. Сам устроился у окна, откуда был виден весь двор. Вынул осторожно одно нижнее стекло, высунул оттуда ружьё, подготовил патроны. Бык двинулся в лес. Там начали ломаться деревья, и рёв быка и рычание зверя внезапно прекратились. Дед Ефим прислушивался долго. Потом увидел окровавленного шатающегося быка – он шёл как бы весь в огне, его красная шкура лоснилась от крови на солнце. Бык упал на две передних ноги, потом голова упала набок, и он весь перевернулся, высунув язык.
Дед не выдержал и вышел во двор, запер дверь. Подошёл к быку и постоял в некоторой задумчивости. Следы когтей зверя вызывали содрогание, бык умирал. Но Ефим перекрестился и осторожно двинулся по кровавым следам быка. Подойдя к лесу, он увидел медведя, который лежал пластом, не выдавая признаков жизни. Для острастки дед прицелился и выстрелил в голову. Огромный зверь был мёртв. Дед пошёл дальше и увидел Барбоса, с которым он охотился в последние годы. Старик погладил уже неживую голову своего любимца, и слеза скатилась по морщинистой щеке…
Дети похоронили пса Барбоса на берегу речки, где он любил лежать, пока они купались. А быка Огня сожгли с почестями взрослые…
Жил-был в далёком-далёком якутском селе учитель. Его и селом-то назвать нельзя: это была всего одна изба. В те времена якуты жили далеко друг от друга, разбросанные по аласам и сенокосным угодьям, потому что занимались скотоводством. А зима в Якутии долгая. Восемь, а то и девять месяцев в году надо кормить скот сеном, заготовленным за короткое северное лето. А возить много сена на лошади, когда не было тракторов, было очень сложно. И вот они селились в зимнее время в тех местах, где летом косили сено и стоговали. А летом жили около пастбищ. Даже они были так далеко друг от друга, что косари оставались ночевать в зимниках вдали от семьи.
Учитель был очень-очень молодой, всего семнадцать лет. Это был жилистый, привыкший к деревенскому тяжёлому труду паренёк. Тогда было совсем мало образованных людей, и назначили его, окончившего всего семь классов, учить начальные классы. Учеников было чуть больше двадцати. Школа была открыта в доме зажиточного крестьянина, которого раскулачили и отправили в тюрьму. В те времена дома строились вместе с хлевом, чтобы лишний раз не бегать в лютый мороз, ухаживая за скотом. Да в лихие года разбойники могли увести скот, ограбить незаметно.
В дальнем углу деревянного приземистого дома стоял смазанный глиной камелёк, который освещал и грел в холодные дни. Там же готовили и еду в железных котелках. Так как в школе не было скота, в просторном хлеву стояли нары для детей, которые жили далеко от школы и не могли каждый день ходить из дома. В очень холодные дни почти все дети оставались ночевать здесь. Учитель ночевал здесь в отдельной комнате, и с ним детям было не так страшно.
Все дети любили и уважали своего молодого учителя, поэтому на уроках сидели тихо, лишь поскрипывали перья ручек или шуршали страницы книг. Они ходили с ним в ближайший лес готовить дрова для камелька, ставить силки для зайцев. Была у них старая-старая, вся побелевшая лошадка, на ней ездили за провизией и мальчишки возили дрова, лёд. Лёд растапливали, и была готова чистая вода для питья. В огромных берестяных вёдрах таял белый снег. Девочки мыли полы, рубашки мальчишек и свои платья в редкие погожие дни, готовили простую бесхитростную еду. Девочки ещё мяли шкурки зайцев и делали из них тёплые куллуку – что-то похожее на кожаные носки с мехом. Куллуку были очень тёплыми, и ноги детей не мёрзли от долгого сидения за столом. Все дети были одеты в летние торбаза, и эти меховые носки были очень кстати. Всему этому учил их учитель.
Осенью ходили в лес за спелой брусникой. Когда на озёрах стал крепнуть лёд, они ещё занимались рыболовством. Учитель сходил за неводом куда-то, и они смогли выловить карасей. Учитель иногда уезжал за провизией, родители и колхоз выделяли для них еду. Еды было мало, потому что была война. Ездил учитель иногда с детьми, чтобы они могли повидаться с родными.
Однажды, когда они ехали на санях от дальнего аласа, на дороге появился огромный волк. Дети испуганно притихли. Учитель попридержал захрипевшую кобылу одной рукой, а другой достал нож, который носил всегда с собой. Волк приготовился к прыжку, блеснул нож. Опомниться не успели, как окровавленный волк уже лежал в снегу, а учитель успокаивал лошадку. Из шкуры волка девочки сшили шапку для учителя и ещё для нескольких детей.
Еды становилось с каждым холодным днём всё меньше и меньше. И однажды учитель приехал с пустыми руками. Голодные, исхудавшие дети смотрели на него с надеждой. Он лёг на свои нары и уставился в потолок. Дети стояли вокруг и смотрели на него. Он посмотрел в их глаза, сел и поманил к себе двоих более крепких и старших мальчишек. Они оделись и вышли во двор…
Появилось мясо на каждый день. Так жили они и учились целый месяц. Никто к ним не приезжал, и никуда они не ездили. Наступала весна. В один из таких дней к ним приехали люди в тулупах и на санях. Они что-то искали, видимо, ничего не нашли, но забрали с собой избитого учителя без шапки… Шапку он передал Петьке для его сестры Майыс.
Дети остались одни; те, которые жили близко, разбрелись по своим домам, некоторых забрали родители. Остались лишь осиротевшие за войну дети… Они ждали своего учителя. Мальчик, который был всегда с учителем, принёс остатки мяса, шкуру лошади. Но и они кончились…
Другой мальчик, который ушёл со старшей сестрой, тосковал по своим оставленным друзьям и слышал, что все они умерли от голода и были похоронены там же. Он вырос и помнил о них, помнил своего первого учителя… Когда ему исполнилось пятьдесят лет, решил пойти в ту школу, где учился. Долго ли, коротко ли шёл он лесными тропами, но он приехал туда на коне. На коне железном – мотоцикле. Все говорили, что в доме призраки умерших детей, и никто не решался переночевать в нём.
Но он зашёл, дверь даже не скрипнула. Всё стояло как тогда: скамейки, столы, учительский стол, стул. На нём – колокольчик. Он постоял в задумчивости, сел на учительский стул и позвонил в колокольчик… Маленькие дети с красными звёздочками на груди сели перед ним и исчезли. Он повертел, рассматривая, колокольчик. Да, это тот самый. Потом подумал и пересел на скамеечку, надеясь увидеть учителя. Но он не появился, лишь лучи солнца освещали классную доску, которая была как новая, и на ней было написано «Первое сентября» и буква А. Он услышал сзади шорох и оглянулся.
Ему вновь показались детские лица, выглядывавшие из хлева, он даже узнал их. Они манили его вглубь жилища. Он встал и вошёл в хлев. Стояли так же нары, но в заднем углу их не было. На стене были прибиты какие-то серые тряпочки. Он потрогал одну и понял, что это октябрятские звёздочки, которые сделал для них учитель из картона и кумача. Он помнил и хранил свою. А под звёздочками были написаны имена двух девочек и двоих мальчиков. Над третьим мальчишеским именем не было звёздочки. Пётр понял: взрослые похоронили его вместе со звёздочкой во дворе – он видел там могильный крестик. Постоял и в проёме двери увидел фигуру мальчика и различил еле слышный шёпот: «Мы ждали своего учителя вместе и всегда должны быть вместе. Похорони меня с ними…»