Страница 9 из 106
— Вот и у нас не принято к Регенту даром тянуться. А из того, что просто так ощущается, — не могу детали сказать, ты не маг, не поймёшь… Но в общем странный у него дар стал. Искра, у вас её, вроде, «душа» называют, как бы есть, но не как у нас, а как облако, или как рой пчелиный. Может это защита какая-то. Короче, сам ничего не пойму. А с Исан’нэ и того хуже, я её искру, веришь, нет, никогда в жизни не ощущал. Вещь она какую-то носит постоянно. Обруч на голове у неё серебряный помнишь, с
— А тебе-то зачем?
— Странная она. Интересно.
— Ну ты, Кел, спросил… Когда же она появилась? — некоторое время Урханг задумчиво рассматривал кружку, словно надеясь получить какую-то подсказку от пива. — Во, года за два до тебя, вроде бы. Тайнин тогда уже в Высший Совет вошёл, какими путями — одни предки знают. Так вот, он уезжал куда-то надолго, то ли в Карр, то ли на Драконий берег, не помню. И вернулся уже с ней. Братья, которые с ним ездили, болтали, что во что-то они там из-за неё ввязались, дошло до крови. Дело тёмное. Короче, приехала эта Исанэ в Столицу…
— Исан’нэ, а не Исанэ! Твоё произношение меня на костёр загонит! — не удержался Кель’рин. Неспособность девяти из десяти жителей Державы верно воспроизводить звуки не то что Высокого наречия, даже простонародного языка Черногорья, раздражала.
— Как вы сами-то друг друга именуете? — проворчал в ответ Урханг. — Фрр! Язык же сломаешь! Вот скажи, как так, имя у неё ваше, а внешность вовсе не похожая? Мор… — он смущённо замялся. — Этот, как его, прекрасный лик, и вообще…
— Имя наше? — Кель’рин задумался. — Если говорить о традиции, то оно ничего особенного и не означает. Окончание «нэ» не слишком почётное, не Высоких Линий, показывает сильный дар, и только. Если бы у меня была дочь-одарённая от любой местной девицы — мог бы её так же назвать. Хотя дома бы этого в любом случае не приняли.
— Чего не приняли, что ты дочь не так назвал?
— Нет, что назвал вообще. Я же из Высокой Линии. Третий сын старшей ветви Ан’ау’рин! — он старательно, почти по буквам, проговорил её название.
— Анаурин? — безуспешно попытался повторить Урханг. — И что это значит?
— Ты безнадёжен… Это название моей Линии, что-то вроде ваших кланов. Традиция велит соблюдать чистоту Линий. То есть вступать в брак и заводить детей только с представителями другой Линии. Так сила нашего дара не будет разбавлена кровью неодарённых. Все мои предки принадлежат к Линиям. Признавать детей от кого-то ещё, пусть и одарённого — это пренебрежение и к традиции, и к своей Линии. Соответственно, поступи я так, это бы мне уважения не добавило.
— Гха! Ты у нас, получается, аристократ, что ли?
— Ха! Где же тогда моё поместье с милыми служаночками? Как бы меня не называли, на деле я не намного богаче, скажем, тебя. Младший в семье главы отделения Гильдии в маленьком городишке, забыл? Там в Гильдии-то кроме моих родителей был всего один человек. А ты говоришь, аристократ. Кроме имени и дара мне не досталось ничего. Хотя, говоря по справедливости, отец и так отдал немало денег за моё обучение, так что глупо желать большего.
— Понятно… Ну как по мне, слишком сложно там у вас всё. Ветви, линии, на тех женись, на тех не женись… У нас, если ты славный воин, то тебе везде почёт! При таком раскладе коли ты какую девицу в жёны взять хочешь и ей по нраву, никто слова против не скажет! А дар, так это все знают, что унаследовать его нельзя, он даётся только большой милостью предков.
— У вас так. А Высокие Линии тем и отличаются, что хранят дар в себе. У меня двое старших братьев и сестра, все они такие же одарённые, как и я! — гордо заявил Кель’рин.
Всегда приятно, когда на твой род смотрят как на чудо. И незачем простому парню из Таёжного Края, пусть и старому приятелю и брату по гвардии, знать, как часто у гордых представителей Линий рождаются бездарные дети. И чем это для них заканчивается, тоже незачем.
— Великое благословение твоему клану! — почтительно произнёс Урханг.
— Ничего необычного, в Высоких Линиях всегда так… Так что ещё про госпожу Исан’нэ помнишь?
— Ну что… Приехала, поселилась у Тайнина в доме, ну, помнишь, около северных ворот. Все сначала думали так, любовница. Мужчина он, в конце концов, или нет? Затем стала появляться во дворце, бегала с какими-то приказами от Высшего Совета. Многие смеялись поначалу, куда баба через постель советника лезет… Потом не до смеха стало.
— Почему?
— Да знаешь, Кел, там такая история… Был в Синей роте такой Ревин, или Кевин, не помню… Поймала она его раз в коридоре и попыталась дать какое-то указание, позвать куда-то его капитана, что ли. А он в ответ — «будет ещё баба мной командовать», послал, короче. Думаешь, она жаловаться на него побежала? Как бы не так! Только что в пяти шагах стояла — и уже за горло держит. На весу. Даже не понятно, когда подбежать успела. И шипит что-то на ухо, а глаза… Сейчас-то мы уже насмотрелись, а тогда жутковато выглядело. У Кевина этого морда аж посерела, вот цветом прям как ты стал. Спорить больше не пытался, побежал делать, что сказано. Его потом разговорить пробовали, вызнать, что она ему там нашептала — так ничего и не сказал.
— И что, вот так вот всё закончилось? Просто несколькими словами?
— Тут не так просто, Кэл. Он же воином был что надо, других в гвардию не берут. А после этого… Она его в самого натурального труса превратила, понимаешь? Шарахаться стал от каждой тени, на тренировке чуть в штаны не навалил, когда клинок перед носом увидел. Братья сперва смеялись, а потом, как узнали в чем дело, притихли. Кончилось тем, что их капитан на этого горе-бойца посмотрел и дал ему пинка из роты.
— Дурак этот твой Кевин, с одарённой ссору затевать. Ещё легко отделался.
— Могла яйца вырвать и сказать, что так и было? Гха! Ну кто же знал-то тогда? Медальона маговского она ни тогда, ни потом не носила. Это сейчас её вся Столица знает.
— Столица… — мрачно произнёс Кель’рин. — Что-то мне, брат-гвардеец, подсказывает, что её ещё весь мир узнает…