Страница 10 из 14
— Вовсе не обязательно, — сказала Маккензи. — Вы можете доказать, что в момент подписания бумаг находились не в здравом уме и твердой памяти?
— Пожалуй, — протянул я задумчиво. В тот день голова у меня действительно была, как в тумане. — Да, наверное, могу.
— Как именно?
— Во-первых, меня готовили к операции. Мне ставили капельницу.
— Одному Богу известно, что там было, — сказала она.
Да нет, какие-то медицинские записи, к которым имел доступ не только Господь Бог, там имелись. Но ее слова прозвучали так, словно она уже репетировала свою речь в суде. Она начинала мне нравиться.
— Потом была еще Тина. Это она уговорила меня подписать отказ. Чуть ли не ручку за меня держала.
— Мошенничество и принуждение, — кивнула она. — Что еще?
— Думаю, Тина даст показания в мою пользу, — сказал я. Она коротко улыбнулась и тут же вновь посерьезнела.
— У вас очень хорошие шансы, мистер Таннер. Вы сделаете на этом много миллионов.
— Сколько именно?
— Пока не могу сказать точно. Но чем больше я об этом думаю, тем выше, мне кажется, можно поднять ставки. Сотни миллионов, вне всякого сомнения.
Голова у меня поплыла, и в груди что-то кольнуло.
— Вы шутите!
Она положила ручку на стол и захлопнула блокнот.
— Эта компания пойдет ко дну.
— Здорово, — сказал я не слишком уверенно.
* * *
Маккензи собрала целую команду, чтобы сделать все необходимое. На следующей неделе она связалась со мной по телефону. В больнице моих слов никто не смог подтвердить, сказала она, так что исход дела теперь зависел от показаний Тины. Маккензи прислала ко мне частного детектива по фамилии Ланд. Он был маленький, но крепко сбитый и накачанный. Еще его отличали складки на черепе и короткие, редкие волосы, торчащие в разные стороны, как у панков времен моего дедушки. Вместе с сыщиком мы отправились навестить Тайлера за решеткой.
— Ланд считает, что Тина могла поехать на поиски матери, — сказал я.
Ланд сдвинул брови в сторону чего-то незримого, затем взгляд его прояснился и уперся в Тайлера.
— Мы рассчитывали, что вы поможете нам отыскать вашу экс-супругу.
Тайлер скривил рот, и вид у него стал такой, словно он разжевал горькую пилюлю.
— Прошло двадцать три года.
— Все, что мне нужно, несколько зацепок.
— Типа чего?
— Любимые места, вымышленные имена, родственные связи, мечты юности… Сколько продолжался ваш брак?
— Нисколько. Прожили вместе семь лет.
После этого Тайлер накидал нам несколько случайных идей. Ти-нина мамочка любила Бродвей, терпеть не могла холод, и ей нравилось в Атлантик-Сити. Так значит, Лас-Вегас? Другими возможными местами и по другим причинам оказались Батон-Руж и Южная Калифорния. Ланд уже засобирался уходить, но мне нужно было еще кое-что обсудить с Тайлером.
— Как там дела с волшебными травками Свами?
— Не особенно, но сдвиги есть.
— Лучше, чем с поисками Тины?
— На этот счет не беспокойтесь, — вставил Ланд.
— А как поживает «Гения»?
— Она у меня в кулаке, — сказал Тайлер. Мы делали вид, что «Гения» — это имя какой-то женщины, чтобы надзиратели не заподозрили причастность Тайлера. — Если вы не сможете оставить свою компанию без штанов, то по крайней мере я посажу «Гению» в лужу.
— Вы говорите так, словно делали это раньше.
Тайлер многозначительно промычал мотив бетховенского «ди-ди-ди-да» из Пятой симфонии. Я оглянулся на Ланда, который даже не пытался делать вид, что уважает конфиденциальность нашей беседы.
— О'кей, Ланд, — сказал я. — Приступайте-ка к поискам Тины.
На следующий день детектив сообщил мне по телефону, что он проверил всю служебную информацию по автомобилю Тины. Машина не была снабжена радиомаячком и замечена оказалась единственный раз — когда Тина проезжала пост на въезде в Делавэр через пару дней после моей операции. Не слишком много толку. По словам Ланда, это вовсе не означало, что Тина все еще в Делавэре. Она могла быть где угодно.
Еще он попытался проверить ее банковский счет, но не сумел ни купить, ни выкрасть какой-нибудь ценной информации.
— Ваша подружка и правда хорошо замела следы, — сказал он мне.
— На нее это не похоже, — возразил я. — А может, их и не было, этих следов? Вдруг она никуда не ездила?
— Да, — сказал он обиженно. — Вполне возможно.
* * *
Я прошел мимо кабинета Тины — не то чтобы надеялся увидеть ее там, а просто меня туда тянуло. Пусто. От скуки и одиночества я забрел к Свами.
— Как продвигаются дела с твоей «травой»? — спросил я.
— Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — ответил он в своем духе. Потом встрепенулся и крутанул коляску на триста шестьдесят градусов. — Но мы найдем ее. Тайлер помог мне проникнуть в алгоритм создания объектов. Уничтожительную функцию симулятора я тоже смогу обойти. Это огромное подспорье, но приходится отсматривать чертову тучу объектов.
— И сколько времени это займет?
— Кто его знает. Может, годы.
— У-у… — Только теперь до меня дошло, что перед Свами стояли противоречивые цели. Ему требовалась помощь Тайлера в собственном проекте, но Тайлер был связан со мной, а я занимался тем, что гробил компанию. — Свами, можно я тебя кое о чем спрошу? Помнишь, как-то раз ты сказал: мы организмы, а не организация, верно?
Он улыбнулся, польщенный тем, что я запомнил.
— Да, точно.
— Зачем такому человеку, как ты, работать в таком месте?
— Потому что нет такой революции, которая могла бы перевернуть эту страну. Бороться с системой — пустая трата времени. Единственный способ что-то изменить — начать изнутри, выйти отсюда тем же способом, которым мы здесь оказались.
— Выжигать огонь огнем, да?
— Ну, да, кто-то может сказать, что это тупик. Но понимаешь, ведь компания — это не враг. У нас с ней одна цель — исцеление болезни. Только я делаю это искренне, а у компании цели исключительно материальные. Но если ты знаешь другой способ — получше, я буду рад.
* * *
Позвонила адвокат и назначила мне встречу в своем офисе. Судя по всему, она владела какой-то информацией, которую нельзя обсуждать по служебному телефону. Когда я вошел, Маккензи сидела в кресле, слегка наклонившись вперед. И хотя она по-прежнему взирала на меня высокомерно, а ее костюм был так же строг, как и раньше, эта непринужденная поза позволила мне почувствовать себя скорее партнером, чем клиентом. Перед ней на Г-образном смартдеске, усеянном виртуальными документами, лежали две стопки бумаги.
— Вы что-нибудь слышали о биоколониальном режиме? — спросила она с оттенком злорадства в голосе.
— Нет.
— Государству принадлежат патенты на генетический материал народа.
— Кажется, вы об этом уже говорили.
— Да, но на этот раз добавилось кое-что еще. Все начиналось с малых народов с вымирающим населением, типа островных культур, якобы для того, чтобы предотвратить исчезновение этих народностей. Но потом начались отвратительные вещи…
Она стала говорить о том, что я есть часть масштабного коллективного иска, которым они занимаются. Он выходит далеко за границы моего отдельно взятого случая и займет гораздо больше времени, зато в результате справедливость восторжествует для многих.
Мне все это не понравилось. Я-то думал, с моим делом все просто и ясно: я легко его выиграю, и жизнь пойдет своим чередом. И я смогу щедро отблагодарить тех, кто мне помог, а сам заживу по-человечески. Но чем дальше, тем сложнее становилась эта затея, и тем больше народу в нее втягивалось. Торжество справедливости — это, конечно, замечательно, но задержки в этом деле не входили в мои планы.
Судебный процесс становился масштабнее, чем простая тяжба против тех, кто хитростью лишил меня патента. Во-первых, Маккензи навела кое-какие справки и выяснила, что у моих тканей большой лечебный потенциал, а не только способность к регенерации. Нервная система у меня была не такой, как у нормальных людей, и, возможно, на ее основе будут созданы средства для лечения болезней спинного и головного мозга. Но случись это со мной, я же буду вынужден платить за лечение.