Страница 27 из 36
- Вы бы так не говорили, если бы знали… - Аика спрятала лицо в ладонях.
Надирия удивлённо смотрела на неё несколько секунд, а потом сказала:
- Даис, Сафи, идите к себе. Нам нужно поговорить.
Дождавшись, когда дети послушно отправятся наверх, она притянула к себе Аику. Приподняв за подбородок её голову, женщина обеспокоенно спросила:
- Милая, что случилось?
Аика прикладывала все усилия для того чтобы не разрыдаться, но искреннее сочувствие на лице Надирии, смыло последние преграды, и хлынули слёзы. А вместе с тем и признание. Но вместо ожидаемого отвращения, женщина лишь крепче обняла её:
- Ох, девочка моя. Тогда ты тем более останешься с нами. В таком состоянии я не оставлю тебя одну.
- Я беременна, не будучи замужем! – шёпотом напомнила девушка.
- Аика, Аика, - покачала головой Надирия, гладя её по голове. – Может ты и забыла, но я-то помню, что именно незаконнорожденная дочь моего мужа спасла нас позора. Ну всё, всё, перестань плакать, это вредно для ребёнка. Послушай совета женщины, которая вырастила двоих.
Той ночью они долго ещё просидели на диване, обнявшись. А Даис и Сафи, подслушивавшие на верхней ступеньке лестнице, изумлённо переглянувшись своими ярко-голубыми глазами, тихо разошлись по комнатам.
На следующее утро Надирия сказала, что Аике нужно привезти свои пожитки, чтобы упаковать их с остальными. На что девушка ответила, что вещи у неё с собой. «Вся моя жизнь помещается в двух дорожных сумках», - горько усмехнулась Аика. Но плакаться и горевать ей не дали, загрузив мелкими заботами. Лихорадочные сборы и другим помогли отвлечься от тяжких дум, и, встряхнувшись, бегать по быстро пустеющим комнатам, стараясь ничего не забыть. Эти хлопоты сблизили людей гораздо больше, чем горе, перенёсенное ими. Каждый из них старался поддержать другого.
Наконец, последние коробки были погружены и отправлены по новому адресу. Дом вместе с мебелью был выставлен на продажу, а семья Мерти и Аика, бросив на него прощальный взгляд, сели в бей-верд и отправились в путь.
Путешественники, проведя ночь в дороге, наутро подъехали к резным воротам из тёмного дуба. Здесь, на востоке, как и во всём королевстве, буйствовала весна. Цветущие деревья осыпали всё вокруг белоснежными лепестками, устилавшими земли словно пух. Несмолкаемый разноголосый щебет птиц требовал забыть о невзгодах и радоваться новому весеннему дню. Даже самая маленькая пичужка старалась перекричать остальных твердя: «Всё будет хорошо!»
Картина, представшая после того как открыли ворота, очаровала всех. Небольшой одноэтажный домик под зелёной крышей гармонично вписывался в окружающий его садик. Он будто утопал в молодой зелени кустов, что обступили его. На фоне белого фасада контрастом полыхали всеми цветами радуги тюльпаны, геоцинты и нарциссы.
Внутреннее убранство не разочаровало, покорив благородной стариной. Мебель и панели из светлого дерева, покрытые прозрачным лаком, казались янтарными. В огромные незавешенные окна лились лучи солнца, отчего всё светилось. Но было ещё кое-что… Этот дом был очень старым, построенным ещё тогда, когда магия не была под запретом. Заклинания, вплетённые в стены, позволили сохранить здание почти в первозданном виде. Поэтому при переезде в давно пустовавшем доме понадобилось лишь сделать мелкий ремонт и прибраться. С чем отлично справились нанятые по связнику люди. Так что, новосёлы, выспавшиеся в дороге, резво принялись обживать новое жилище. Развесили шторы, украсили стены картинами, расставили горшки с цветками. В шкафах нашлось место для одежды, а тумбочках – для личных вещей.
Поужинав в близлежащей таверне, все устало разошлись по комнатам. Спальня в доме была одна, и её заняли Надирия с Сафи. Но чердак был просторным и, поделив его перегородками, получили две комнаты. В которых и поселились Даис с Аикой. А потом потекли будни, в которых приходилось решать небольшие житейские проблемы. Это позволяло отвлечься от той боли, что причиняли воспоминания о недавней потере. Сафи пошла в местную школу, и теперь каждый вечер за столом звучала драма под названием: «Жизнь подростка полная неразрешимых проблем!». По крайней мере, эти изменения вернули блеск ярко-голубым глазам Сафи.
Даис решил стать охранником, поскольку оплачивали эту работу довольно хорошо. Он записался на специальные курсы и дожидался ответа на своё прошение.
При переезде Аика нашла потрёпанную тетрадь, исписанную от руки. Оказалось, что Надирия в девичестве увлекалась написанием детских историй и сказок. Руки «художницы» тут же потянулись за карандашом. Несколько иллюстраций… и теперь всем стало ясно, чем будут заниматься женщины. К тому же это пополняло семейный бюджет. Всё складывалось неплохо. Вот только по ночам, во снах, Аику преследовали глаза цвета подсвеченной солнцем молодой листвы. А тонкая перегородка, не защищённая заклятием «бесшумности», была плохой преградой. И Даис чуть ли не каждую ночь слышал, как плачет сестра…
Аика доплела косу.
- Мой отец был рисковым человеком, - чуть насмешливо продолжила рассказ Надирия, - вот только под удар он любил ставить не своё благосостояние, а моё. В итоге он прогорел, то есть… приданное моё прогорело. Но для Танаса это не имело значения, - серовато-зелёные глаза затуманились.
- Это так страшно – остаться без человека, с которым связывало столь много, - Аика с трудом удерживалась от слёз, глядя на Надирию. – Лучше быть одной, чем жить со страхом потерять…
- Ох, нет, милая, - Надирия потянув за руку, усадила рядом с собой Аику. – Ты знаешь, я не считаю, что потеряла Танаса. Удивительно, но мне кажется, что это я куда-то уехала по делам... – она посмотрела в окно, туда, где виднелись горы. - Что он ждёт меня дома. И я вернусь. Чуть позже. Когда закончу со всем, что удерживает меня вдали. Мои дети – это то, что удерживает меня здесь, - она удивлённо оглянулась на Аику, которая крепко сжала её руку. – Нет, нет, это не то, что ты подумала. Сафи и Даис… Аика, ради своего ребёнка мать готова вынести многое. И тоска по любимому - не самое страшное.
- Я знаю, - глухо сказала Аика, и в ответ на снисходительный взгляд, пояснила: - Друг дедушки – лекарь, он отговаривал маму рожать, говорил, что это опасно для неё. Мне рассказывали, что она никого не слушала и буквально светилась от счастья, пока была беременна…
- Значит, ты действительно понимаешь, что такое счастье матери, - сказала Надирия, поглаживая руку Аики. – И для отца дети не менее важны, поверь мне. Ты должна сказать ему…
- Нет! – Аика выдернула руку.
- Он имеет право…
- Нет! – вскочив с дивана, Аика отошла к окну.
- Вспомни своего отца.
- Дел… Он не такой, как ин Мерти. Он захочет, чтобы я избавилась от ребёнка.
- Но ты ведь не хочешь?
Аика положила ладонь на живот, словно оберегая:
- Нет, конечно. Раньше я осуждала свою мать, но теперь знаю, что подвигло её на такой шаг, - произнесла она, обернувшись.
- Если ты не хочешь, то никто не заставит тебя это сделать. Ты под моей защитой. – Надирия подошла к падчерице. – Но Аика, ты должна дать ему возможность самому сделать этот выбор. И… не лишай себя шанса на счастье.
- Счастье?! – воскликнула Аика. – Счастье! – повторила она. - Всю свою жизнь я провела в поисках этого счастья. Пока я была ребёнком, думала, что всё, что мне нужно это мама и папа, не понимая, что дедушка с бабушкой дали мне больше, чем иные родители дают своим детям. Я так и не осознала, что была счастлива, пока они не умерли. А когда осознала, то чуть не сошла с ума. Ин Мерти… папа, он спас меня в ту ночь, когда прячась от соседей, пришёл ко мне. Мы просидели с ним до рассвета. Я не отпускала его, терзая вопросами. Он гладил меня по голове и рассказывал всё о своей жизни, о семье. Он прислал ко мне Русмана и Каити. – Аика подняла глаза на Надирию. – У меня появились приёмные родители, которые стали мне друзьями. Но мне этого было мало. Я продолжала искать счастье, не догадываясь, что оно рядом. Серьёзный, вдумчивый Русман и жизнерадостная Каити, они дали мне так много! А я поехала в столицу, думая, что там-то я уж точно найду то, что ищу. Я внушила себе, что влюбилась, и блаженствовала. И только потом поняла, что это было что-то искусственное. – Аика замолчала и, переведя дыхание, тихо продолжила: - Я была счастлива последний месяц. Но снова упустила это время, хныча над своей судьбой и утопая в жалости к себе. Хватит! – последнее слово прозвучало громко. – Теперь я стала умнее. У меня есть семья, о которой я могла только мечтать. Я зарабатываю себе на жизнь рисуя, используя свой дар. У меня есть крыша над головой… Это и есть счастье.