Страница 58 из 276
Из протокола заседания 18 и 19 июля 1913 года в Усикирко (Финляндия):
«Отмечается и намечается образима действий на будущий год, рассматривается деятельность истекшего года, заслушиваются доклады: Д. Бурлюка, Хлебникова, „О новой музыке“ и др.
В общем планы и мнения выражаются в следующем постановлении:
Мы собрались, чтобы вооружить против себя мир!
Пора пощёчин прошла:
Треск взорвилей и резьба пугалей всколыхнет предстоящий год искусства!
Мы хотим, чтобы наши противники храбро запрещали [защищали?] свои рассыпающиеся пожитки. Пусть не виляют хвостами и не сумеют укрыться за ними.
Мы приказывали тысячным толпам на собраниях и в театрах и со страниц наших чётких книг, а теперь заявим о правах баячей и художников, раздирая уши прозябающих под пнём трусости и недвижности:
1) Уничтожить „чистый, ясный, честный, звучный Русский язык“, оскоплённый и сглаженный языками человеком от „критики и литературы“.
Он не достоин великого „Русского народа!“
2) Уничтожить устаревшее движение мысли по закону причинности, беззубый здравый смысл, „симметричную логику“, блуждание в голубых тенях символизма, и дать личное творческое прозрение подлинного мира новых людей.
3) Уничтожить изящество, легкомыслие и красоту дешёвых публичных художников и писателей, беспрерывно выпуская всё новые и новые произведения в словах, в книгах, на холсте и бумаге.
4) С этой целью к первому Августа сего года взлетают в свет новые книги „Трое“. Хлебников, Кручёных и Е. Гуро. Рис. К. Малевича; „Небесные верблюжата“ Е. Гуро; „Дохлая луна“— „Сотрудники Гилея“ — „Печать и Мы“ и др.
5) Устремиться на оплот художественной чахлости — на Русский театр — и решительно преобразовать его.
Художественным, Коршевским, Александринским, Большим и Малым нет места в сегодня! — с этой целью учреждается новый театр „Будетлянин“.
6) И в нём будет устроено несколько представлений (Москва и Петроградъ). Будут поставлены Дейма: Кручёных „Победа над Солнцем“ (опера), Маяковского „Железная дорога“, Хлебникова „Рождественская сказка“ и др.
Постановкой руководят сами речетворцы, художники: К. Малевич, Д. Бурлюк и музыкант М. Матюшин.
Скорее вымести старые развалины и возвести небоскрёб, цепкий как пуля!
С подлинным верно. Председатель:
Секретари А. Кручёных, К. Малевич.
Усикирко. 20 июля 1913 г.» [3.12]
Из заявленных в манифесте проектов были осуществлены только два: опера Кручёных — Матюшина «Победа над солнцем» (текст А. Кручёных, пролог В. Хлебникова, музыка М. Матюшина, оформление К. Малевича) и трагедия Маяковского «Железная дорога» (в заглавной роли автор, оформление П. Н. Филонова, И. С. Школьника). Спектакль В. Хлебникова «Рождественская сказка» («Снежимочка») поставлен не был [1, с. 123].
О либретто футуристической оперы мы можем судить по стихотворению Алексея Кручёных «При гробовщике»:
Декорации Казимира Малевича, освещённые мощными софитами, состояли из больших плоскостей — треугольников, кругов, частей машин. Действующие лица играли в масках, напоминавших современные противогазы. «Ликари» (актёры) напоминали движущиеся машины — их костюмы, созданные из картона и проволоки, были, естественно, кубистическими. По задумке автора они должны были изменить анатомию человека — «артисты двигались, скреплённые и направляемые ритмом художника и режиссёра» [1,105.].
Афиша первых в мире 4-х постановок футуристов в театре
Что же касается музыки, то об оперной партитуре мы можем создать некоторое представление, обратившись к творчеству художника и основоположника русской авангардной музыки Н. И. Кульбина, который одним из первых в России предложил теоретическое обоснование четвертитоновой музыки. Считая «музыку природы» главным параметром свободной музыки, он создаёт нетемперированную музыку. В своей теоретической статье «Свободная музыка. Применение новой теории художественного творчества к музыке» им впервые была сформулирована идея «омузыкаливания среды». По его мнению, «музыка природы: свет, гром, шум ветра, плеск воды, пение птиц — свободна в выборе звуков», художник, творящий в стиле свободной музыки, не может быть «ограничен тонами и полутонами». «Он пользуется и четвертями тонов, и осьмыми, и музыкой со свободным выбором звуков» (Кульбин К. И. Свободная музыка. Применение новой теории художественного творчества к музыке. СПб.: Военная типография, 1909. 7 с.)
Футуристы считали, что свободная музыка должна основываться на таких же законах, как и «музыка природы», то есть быть «насыщена свободой вдохновения, выражающейся в достоверном изображении композитором субъективных переживаний и эмоций».
Опираясь на теорию четвертитоники, М. Матюшин и написал музыку к футуристической опере. «В пьесе особенно поразили слушателей песни Испуганного (на лёгких звуках) и Авиатора (из одних согласных) — пели опытные актёры. Публика требовала повторения, но актёры сробели и не вышли. Хор похоронщиков, построенный на неожиданных срывах и диссонансах, шёл под сплошной, могучий рёв публики. Это был момент наибольшего „скандала“ на наших спектаклях!» Когда после премьеры оперы публика стала вызывать на авансцену автора, главный администратор действия Фокин, сидевший в ложе, воспользовавшись возникшей суматохой, крикнул зрителям: «Его увезли в сумасшедший дом!» [1, 105] Это мы нисколько не умничаем… просто иначе становится совершенно непонятно, что же происходило на сцене.
Вскоре Маяковский представил публике свою трагедию, которую так и назвал: «Владимир Маяковский», где выступил в роли постановщика и сам сыграл заглавную роль, в остальных были задействованы актёры-любители. Премьера состоялась в театре «Летний фарс» на Офицерской улице, 39 в Петрограде. «Плата поспектакльная 50 (пятьдесят) рублей за каждый вечер» [1, 134]. Представленные на суд зрителей трагедия и опера, по замыслу их создателей, олицетворяли собой рождение нового театра. Для спектакля начинающего драматурга художник Павел Филонов из художественного объединения «Союз молодёжи» нарисовал два огромных задника: виды морского порта с многочисленными рыбацкими лодками и людьми на берегу и городской перспективы с сотнями тщательно выписанных художником домов. «Работал Филонов так (…) засел, как в крепость, в специальную декоративную мастерскую, не выходил оттуда двое суток, не спал, ничего не ел, а только курил трубку» [1, 105]. Сценографом постановки был Иосиф Школьник.
Рабочие, монтировавшие декорации, судя по всему, глумясь над создателями эксцентричного шоу, накатали краской над сценой большие буквы «Ф У Д У Р И С Т Ы», организаторы решили надпись оставить. Поэт создал на сцене образ молодого, страдающего от собственных комплексов человека, остальные персонажи — «старик с чёрными сухими кошками, человек без глаза и ноги, человек без головы, человек с двумя поцелуями и обыкновенный молодой человек» — были безымянными, укрывались за картонными силуэтами, которые носили перед собой. Одним из актёров, участвовавших в постановке, был Александр Мгебров[58]. Некоторое время он, скрывался от приговора Окружного суда Петербурга о помещении его в буйное отделение психиатрической лечебницы за участие в политической деятельности, руководил театром в финском Териоки (его художественным руководителем был Всеволод Мейерхольд). После возвращения в столицу снова стал актёрствовать. Спектакль прошёл всего два раза — 2 и 4 декабря 1913 года (3-го и 5-го представляли оперу). На первом представлении присутствовали Александр Блок, Всеволод Мейерхольд и Велимир Хлебников.
58
Читатели могут увидеть А. А. Мгеброва в роли архиепископа Новгородского в фильме С. Эйзенштейна «Иван Грозный».