Страница 257 из 276
Дела контрреволюционеров передавались не в суд, а рассматривались Особой комиссией под председательством Феликса Дзержинского.
Часть осуждённых, уже после заседаний комиссии, не могут найти — решения вынесены заочно. Для розыска «уклонистов» в ночь с 16 на 17 августа в Москве и Петрограде происходят массовые обыски с содержаниями. В тюрьме или под домашним арестом оказываются Лев Карсавин, Николай Бердяев, Юлий Айхенвальд и многие другие. К 12 часам дня 17 августа только в Москве были арестованы 33 человека. Поиск остальных фигурантов списка продолжался ещё несколько дней: на квартирах оставлены засады, соседи и родственники предупреждены о необходимости немедленно оповестить ОГПУ в случае их возвращения. Всех арестованных в течение следующих нескольких дней допрашивали по заранее составленному опроснику, после чего им благородно предлагали выехать за границу, вместе с семьями.
Л. Д. Троцкий в интервью американской журналистке А. Стронг из International News Service У. Хёрста назвал эту акцию «гуманизмом по-большевистски»: «Те элементы, которых мы высылаем или будем высылать, сами по себе политически ничтожны. Но они потенциальное орудие в руках наших возможных врагов. В случае новых военных осложнений (…) все эти непримиримые и неисправимые элементы окажутся военно-политической агентурой врага. И мы будем вынуждены расстреливать их по законам войны. Вот почему мы предпочли сейчас, в спокойный период, выслать их заблаговременно. И я выражаю надежду, что вы не откажетесь признать нашу предусмотрительную гуманность и возьмёте на себя её защиту перед общественным мнением».
И здесь не согласиться со Львом Давидовичем довольно сложно — административная высылка за пределы страны действительно спасла жизни многим выдающимся русским литераторам, ученым и философам.
Выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета, социалист-революционер П. А. Сорокин (партийная кличка «товарищ Иван») по постановлению Коллегии ОГПУ от 26 сентября 1922 года был отправлен из Петрограда в Германию, перед отъездом дал подписку о невозвращении в Россию под страхом применения к нему высшей меры наказания. Спустя пять дней после прибытия в Берлин Питирим Александрович уже выступал в Союзе русских журналистов и литераторов в Германии с докладом «О современном состоянии России», посвящённым уровню распространения венерических болезней в СССР, разрушению образовательной системы, моральной деградации советского общества и его естественного бесславного конца, которого сам автор и восторженно слушавшая его публика ожидали в самое ближайшее время.
Затем учёный получил приглашение выступить с циклом лекций от различных организаций Европы, а уже в 1931 году основал в Гарвардском университете социологический факультет, став основоположником теории социальной стратификации и социальной мобильности.
Судьба многих эмигрантов «поневоле», особенно по сравнению с их остававшимися на родине коллегами, сложилась скорее успешно: Николай Бердяев написал в эмиграции 21 книгу и семь раз будет номинирован на Нобелевскую премию по литературе, Николай Лосский будет преподавать философию в Праге, Париже и Нью-Йорке, Фёдор Степун — в Праге и Дрездене, затем возглавит созданную специально для него кафедру истории русской культуры в Мюнхенском университете, правда, в 1937 году нацисты уволили его и лишили права публикаций. Заслуженный артист РСФСР Михаил Чехов, оставшийся после успешных гастролей МХАТ 2-го в Германии, стал всемирно знаменит и востребован как театральный педагог и создатель собственной системы подготовки актёров, на основе которой, объективно говоря, до сих пор построена актерская школа современного Голливуда.
Великому русскому исполнителю Ф. И. Шаляпину тоже удалось триумфально продолжить свою творческую карьеру: вскоре после окончательного отъезда из РСФСР он стал ведущим солистом Метрополитен Опера в Нью-Йорке, востребованным на лучших оперных площадках мира. Начиная с 1930 года Шаляпин с огромным успехом выступал в труппе «Русская опера», организованной выдающимся оперным режиссёром Александром Акимовичем Саниным[237], а уже через пять лет вместе с главным дирижёром Нью-Йоркского симфонического оркестра Артуро Тосканини его избрали академиком Королевской Академии музыки.
Ещё до своей эмиграции Фёдор Шаляпин вместе со своим близким другом Максимом Горьким решил написать свою биографию, точнее — автобиографическую повесть. Летом 1916 года в крымском Форосе, в имении промышленника К. К. Ушкова, Алексей Максимович вместе с Фёдором Ивановичем почти шесть недель работали над будущей книгой. К их услугам предоставлены роскошный дворец, построенный в своё время чайным магнатом А. Г. Кузнецовым, знаменитый на всю Россию винный погреб, огромный розарий. Шаляпин невероятно талантливо, что называется «в лицах», рассказывал полную драматизма и различных перипетий историю своей жизни, стенографистка готовила черновую запись, которую потом практически полностью переписывал А. М. Горький. Очевидно, что при всём своём артистическом таланте он не мог составить конкуренцию могучему литературному дарованию всемирно известного писателя. Певец не пишет свою автобиографию в юридическом смысле этого слова, а диктует — следовательно в данном случае Алексей Максимович выступал в роли его полноценного соавтора и литературного редактора. Более того, значительно позднее свою вторую книгу — «Маска и душа» — Шаляпин тоже надиктовал известному журналисту Соломону Полякову-Литовцеву.
Горький и Шаляпин выступали как творческий дуэт, подобного которому не было и до их пор нет в русской национальной культуре, при этом оба экземпляра рукописи книги находились у соавторов: один у Фёдора Шаляпина, второй оставался в рабочих бумагах Максима Горького.
Первая часть «Страниц моей жизни» увидела свет в январе 1917 года в журнале «Летопись»[238], одним из основателей и издателей которого был Алексей Максимович, то есть была опубликована в России.
А. М. Горький, Ф. И. Шаляпин. Почтовая карточка
Начиная с празднования 25-летнего юбилея творческой деятельности в 1910 году, интерес мировой публики к жизни и творчеству Фёдора Шаляпина остаётся неизменно высоким. Поэтому его решение вернуться в 1927 году к идее публикации своей автобиографии вместе с новой частью воспоминаний, надиктованных во время очередных гастролей, была вполне оправданна и предполагала высокий доход от продаж в Европе и Америке. Певец обращается в одно из крупных американских издательств с предложением о сотрудничестве, но получает вежливый отказ. Издатели сообщили Фёдору Ивановичу, что подобная книга уже опубликована и им существенно проще приобрести права на её переиздание и перевод, чем выплачивать запрошенный авторский гонорар её автору.
Оказалось, что ещё в мае 1930 года во французском русскоязычном издательстве «Прибой» уже была опубликована автобиографическая повесть Шаляпина «Страницы моей жизни». Французы приобрели все необходимые права у Всесоюзного внешнеторгового объединения «Международная книга». Аналогичные сделки были заключены этой госкомпанией с издательствами в Германии и Австрии.
Надо сказать, что одной из основных задач ВАО «Международная книга» прежде всего была организация подписки на иностранные газеты и журналы для советских государственных и научных структур. В частности, благодаря этой деятельности тысячи советских учёных получали редкую возможность ознакомиться с актуальными публикациями по тем или иным вопросам современной зарубежной науки и техники.
В СССР переводятся и издаются массовыми тиражами книги американских авторов: автопромышленника Г. Форда, инженера, специалиста в области менеджмента в сталелитейном бизнесе и организации труда Г. Гантта, экономиста Ф.Х Тейлора. Понятно, что вопрос о приобретении на них авторских прав перед советским издательством вообще не стоял. Такая же «естественная» позиция у СССР была в отношении так называемых «невозвращенцев». Знаменитый художник и иллюстратор Юрий Анненков, который с 1924 года проживал во Франции и сделал там прекрасную карьеру, вспоминал в своих дневниках о том, как однажды встретился с одним из советских литературных «генералов» в Париже. Тот с гордостью сообщил Юрию Павловичу, что книга Корнея Чуковского «Мойдодыр» с иллюстрациями художника вышла в СССР уже тридцатый раз и огромным тиражом. Анненков, сославшись на издательский договор, заключенный с ним как оформителем этой книги Государственным издательством ещё в 1924 году, поинтересовался, почему он не получает предусмотренного авторского вознаграждения. В качестве примера привёл французского писателя Луи Арагона, которому исправно платили в Советском Союзе значительные суммы авторских отчислений. Чиновник ответил: «Вы живёте во Франции, а с ней у СССР нет специальной конвенции, поэтому платить ему ничего не должны… Арагон, да, он получает, но не надо забывать, что Арагон состоит членом коммунистической партии и, значит, принадлежит не Франции, а Коммунистическому Интернационалу, таким образом, получает гонорар наравне со всеми советскими гражданами, не нуждаясь ни в каких конвенциях».
237
А. А. Санин (Шенберг) в конце 1922 года уехал из РСФСР за границу, где с 1923 года работал на ведущих театральных сценах: «Гранд-Опера» (Париж), «Реаль» (Мадрид), «Лисео» (Барселона), театр «Колон» (Буэнос-Айрес), «Метрополитен-опера» (Нью-Йорк), «Театре Реале» (Рим), «Ла Скала» (Милан) и др. С большим успехом ставил оперы «русского репертуара» Мусоргского, Римского-Корсакова, Бородина, Даргомыжского, Глинки, Чайковского, Серова, Рубинштейна, в которых были задействованы крупнейшие итальянские певцы Т. Даль Монте, А. Морелли, Т. Скипа, К. Муцио, сотрудничал с великими дирижерами А. Тосканини, Дж. Маринуцци, К. Гуарньери, Т. Серафин.
238
«Летопись» — ежемесячный литературный, научный и политический журнал, издавался в Петербурге с 1915 по 1917 год. Среди его авторов и членов редколлегии видные социал-демократы Ю. Мартов, А. В. Луначарский, А. Коллонтай, С. Вольский и др.