Страница 216 из 276
Заведующий Агитационно-пропагандистским отделом ЦК ВКП(б) Л. Л. Сосновский опубликовал в газете «Правда» небольшую заметку (фельетон) «Довольно „маяковщины“»: «Трудно было поверить собственным, глазам, когда читал хроникерскую заметку об этом происшествии.
На скамье подсудимых сидели коммунисты из Госиздата, в том числе старейший наш тов. И. И. Скворцов-Степанов. В позе обвинителя красовался футурист Маяковский.
Маяковский обвинял Скворцова в том, что он отказался уплатить гонорар в Госиздате за какую-то футуристическую чепуху, напечатанную в театральном журнале. А судьи (есть ещё судьи в Берлине) приговорили Степанова к лишению права быть членом союза на 6 месяцев.
Итак, старый, испытанный революционер не может быть членом пролетарского союза, а футурист Маяковский может. Он всё может.
Я думаю, что этот эпизод должен явиться последней каплей. Мы добродушные и терпеливые ребята. Но ворота дёгтем себе мазать не позволим…» (Довольно «маяковщины». Правда. 1921 г, 8 сентября).
Газетный номер, где эта заметка была опубликована, выходит в день рассмотрения судом апелляции. Видный партиец совершенно очевидно пытался через центральную партийную прессу давить на суд, но решение, при всех его очевидных противоречиях, было принято в пользу истца.
К сожалению, конфликт партийного чиновника с литературными новаторами на этом не закончился. Борьба была продолжена, и в третьем номере журнала «ЛЕФ» за 1923 год было опубликовано письмо Льву Сосновскому от имени Лили Брик:
«„Правда“ в № 113 отметила появление Лефа разносным фельетоном Сосновского. Мы ждали не этого.
Мы полагали, что имеем право если не на доброжелательную, то всё же серьёзную оценку. У нас имеются на это достаточные основания. Если редакция „Правды“ сочла возможным отделаться от нас легковесным фельетоном, тем хуже, — не для нас, нас от этого не убудет, — а для пролетарского культстроительства, которое, значит, всё ещё ведается лихими журналистами, с одинаковым рвением пишущими и о галоше, и о лампочке, и об ананасах, и о курах, и о Лефе, забывая, что такая чрезмерная универсальность непременно идет в ущерб знанию дела.
Теперь Сосновскому. Отвечать ему нельзя. На такого сорта выпады не отвечают. Их можно лишь отметить. Что мы и делаем.
1. Вы говорите неправду, Сосновский, утверждая, что ничего не знаете о нашей революционной работе. Вы её знаете. Поэтому нечего генеральски окрикивать: „эти ещё откуда“.
2. Вы демагогически подсмеиваетесь над „непонятными“ згараамба, барчумба и др. В Лефе есть статьи Винокура и Арбатова, где вся эта „непонятность“ объяснена и разжёвана.
3. Вы сознательно наивничаете, сопоставляя „дай на май“ с „дай на чай“. Вы прекрасно понимаете, что просить на чай у барина и брать рупь у своего товарища рабочего не одно и то же.
4. Вы неосторожно подозреваете политическую благонадёжность Терентьева, Кручёных и Зданевича. Простой справки достаточно, чтобы убедиться в противном.
5. А покрикивать на Маяковского и Винокура, истолковывая их отказ от избитой фразеологии как отказ от самих понятий, — или элементарная безграмотность, или же просто…
6. Вы позволяете себе, называя Лефов ловкачами, кивать на ЦЖО и Госторг; т.-е. сравнивать их с ворами и взяточниками.
Легче на поворотах, Сосновский!
7. В заключенье вы обрушиваетесь на Госиздат: как смели издать Леф? Значит, Леф издавать нельзя, а юбилейный сборник Собинову можно? Почему? Не потому ли, что „прочитав внимательно список изгрызываемых Лефом, я нашел там и себя“? („Правда“ № 113).
Не потому ли, что Собинов нежно ласкает ваши ушки, а Леф — совсем наоборот?
Довольно, Сосновский! Так просто вам от Лефа не отгрызться. Ваш фельетончик может рассчитывать на минутный бум только среди людей, не читавших Лефа.
И ещё. Вспомните судьбу своей статейки „Довольно `маяковщины`“. Вы бы сейчас охотно от неё отказались».
В 1923 году ещё можно было запросто обращаться к заведующему отделом агитации и пропаганды ЦК ВКП(б): «Легче на поворотах, Сосновский!»
В августе 1924 года Верховным судом РСФСР в порядке кассации рассматривалась жалоба гр. Любимова Л. Н. на решение народного суда Замоскворецкого района г. Москвы.
Истец заключил договор с Гостехиздатом (ГТИ) на второе издание написанной им книги «Пучины на железных дорогах и меры по их устранению». Издательство выдало автору вознаграждение по 3 рубля 36 коп. за авторский лист, в общей сумме 16 рублей 80 коп. Как следует из иска, автор согласился на эти «кабальные» условия «ввиду крайне тяжёлых материальных условий». Руководствуясь ст. 6 типового издательского договора, Любимов уведомил издательство о его расторжении в связи с неисполнением Гостехиздатом сроков выхода книги и предложил заключить новый договор на новых финансовых условиях. Гостехиздат, в свою очередь, уведомил автора о том, что его книга уже находится в наборе.
После чего гр. Любимов и обратился в народный районный суд с иском о взыскании с ответчика убытков в сумме 350 рублей, либо об обязании издательства заключить с ним новый договор с оплатой по соответствующему тарифу и выдачей ему 50 авторских экземпляров книги. Иск был передан в Московский губернский суд по подсудности, который установил, что рукопись книги для печати Любимов сдал в издательство в январе 1922 года, а книга была выпущена в мае 1924 года, что нарушило существенные условия издательского договора по срокам исполнения обязательств.
Своим решением 23–27/Х 24 г. Замоскворецкий суд обязал ответчика выплатить автору «дополнительное вознаграждение в сумме 250 рублей, исходя из размера книги в 5 печатных листов и установленному ныне ГТИ — авторского гонорара 50–60 рублей за печатный лист, выдать автору 25 экземпляров книги бесплатно», а также взыскал с издательства судебные издержки по данному делу в сумме 20 рублей.
Ответчик оспорил постановленное решение, мотивируя свою позицию тем, что истец не доказал своих убытков, суд в любом случае должен был учесть 16 руб. 80 коп., полученных автором авансом, а также то обстоятельство, что обозначенная на книге дата выхода 1922 год означала обязательство издательства напечатать книгу, а не выпустить её в свет, что было предусмотрено в договоре.
Гражданская Кассационная Коллегия (ГКК) Верховного суда РСФСР 21 февраля 1925 года пересмотрела соответствующее решение Московского губернского суда, постановив по данному делу определение и указав, что «губсуд, определяя размер этих убытков, должен был принять во внимание, что по неосуществлённому договору истец получил от ответчика 16р. 80 коп., и на эту сумму уменьшить присуждённую истцу сумму. ГКК определяет: решение Московского губсуда от 23–27/Х-24 года утвердить, уменьшив присуждённую сумму на 16 руб. 80 коп., взыскать таким образом с Гостехиздата в пользу Любимова основную сумму в размере 233 руб. 20 коп., независимо от обязанности истца доставить гр. Любимову 25 книг или уплатить стоимость их в пятьдесят рублей».