Страница 213 из 276
После спектакля, прошедшего под шумное одобрение зала, была единогласно принята резолюция, в которой „Мистерия“ приветствовалась как пролетарская пьеса, требовалось её издание в возможно большем количестве экземпляров и выражалось негодование по поводу госиздатского отношения к „Мистерии“ (резолюция в „Вестнике театра“).
После спектакля и принятия резолюции ко мне обратился редактор „Вестника театра“ тов. Загорский и предложил напечатать пьесу в „Вестнике“, неоднократно печатавшем агитационные пьесы. Так как Госиздат в театре отсутствовал, а держать экзамены мне надоело, я согласился, и пьеса вышла в 91–92 номере „Вестника“. Получив 1 июня служебную записку Всеработпроса за № 265, в которой пьеса была протарифицирована и предлагалось оплатить работу, и взяв отношение от ТЕО в Госиздат за № 180, удостоверяющее что пьеса принята и отпечатана, я отнёс эти бумаги в госиздатскую коллегию и просил уплатить построчную плату. На это тов. Мещеряков и тов. Вейс заявили мне, что надо нас всех предать суду Ревтрибунала за незаконное отпечатание „Мистерии“, а дело будет рассматриваться коллегией Госиздата. Платить же мне будут те, кто печатал пьесу (привлёк ли Госиздат кого-нибудь к ответственности за напечатание никчемных томов Немировича?). Я отправился в „Вестник театра“ и просил оплатить в „Вестнике“ ввиду отказа Госиздата. В „Вестнике“ мне сообщили, что Госиздат отказываться не имеет права, так как коллегия Наркомпроса передала ему всю смету „Вестника“. Не желая вести бесполезных разговоров с яростным Госиздатом, я подождал, пока была составлена „Вестником“ общая платёжная ведомость и отправлена в Госиздат. Когда через неделю я пришёл в Госиздат за справками, меня ждал новый сюрприз; коллегия, рассудив, что едва ли можно привлекать за напечатание революционной пьесы, напечатанной вполне законным образом на той бумаге, которая предназначалась для „Вестника театра“, выпустившего с этой целью двойной номер, попробовала новый способ отшибить у меня охоту писать и стараться напечатать написанное. На ведомости стояло: „распределительная комиссия 15/VII: поручить, финотделу проверить ведомость по тарифным ставкам и оплатить исключая пьесы Маяковского `Мистерия-Буфф`, 18/VII“ (подписи).
Таким образом, Госиздат признал: 1) законность отпечатания номера и 2) законность требований об оплате, предъявляемых Госиздату со стороны сотрудников. Меня же исключили, очевидно, просто потому, что я вообще Госиздату не нравлюсь. Я обратился с жалобой к Цекпрос. Цекпрос направил меня в юридический отдел ВЦСПС. Юридический отдел дал своё заключение, подтверждающее моё безусловное право на получение платы за труд. Тогда заведующий ТНО Цекпроса тов. Богомолов просил по телефону гр. Вейса дать объяснение по поводу неуплаты. Гр. Вейс (передаю со слов тов. Богомолова) в крайне раздражённом тоне отвечал, что пьеса к печати не дозволена (отложить за неимением бумаги — едва ли это запрещение?! В. М.), напечатана обманным путём и оплате не подлежит (интересно, арестованы ли наборщики, набиравшие эту „нелегальщину“, и получил ли плату корректор). Тов. Богомолов указал, что всё равно обязаны уплатить за труд, — если угодно, привлекая незаконно напечатавших, — обязанность же профсоюза защищать интересы трудящихся. На это гр. Вейс ответствовал: „Маяковский по отношению к `Мистерии-Буфф` меньше всего может быть назван трудящимся“, — и бросил трубку. Так как мы не могли догадаться, что могут означать эти загадочные слова, Цекпрос отправил официальную бумагу Госиздату, требующую немедленно сообщить в письменной форме причины неоплаты. Записка отправлена 22-го. Три раза я приходил в Цекпрос — ответа не было. На телефонные звонки нам отвечали, что ничего не знают, так как заседание будет, и то, может быть, через неделю. Через неделю ответа не последовало. Тогда тов. Богомолов снова телефонировал в Госиздат. Кто говорил с тов. Богомоловым и что — я не знаю. Тов. Богомолов сказал мне только, что платить не хотят, а говорили такое, что передать невозможно.
Мне эта комедия надоела. Я взял новое удостоверение о том, что мне должны уплатить (служебная записка Цекпроса № 340). Записка была подтверждена заведующим ОНТ МГСПС тов. Сивковым, предлагающим немедленно уплатить за работу. На просьбу принять меня вышел разъярённый Вейс, взял у меня записку, отнёс её и через секунду вынес обратно с надписью: „В уплате отказать. И. Скворцов. 5/VIII—21 г.“ Я ещё раз просил мотивировать отказ, на что мне гр. Вейс сказал: „Мы вам пьесы не заказывали, пусть вам платит тот, кто вам заказал“. (Интересно, заказывал ли Вейс Грибоедову „Горе от ума“, а если нет, то кто осмеливался печатать эту пьесу?)
Потеряв 1½ месяца на разговоры и 2½ — на хождение за заработной платой, я, имея другие дела, должен от этого удовольствия на будущее время отказаться. Так как руководители Госиздата, во-первых, не желают признавать существующих законов об оплате труда; так как, во-вторых, в этом непризнании руководствуются, очевидно, личными симпатиями, недопустимыми в учреждениях Республики; так как, в-третьих, такой личный способ вредит всему делу развития литературы в Республике; так как, в-четвёртых, лица, стоящие во главе Госиздата, в выборе печатаемых литературных произведений обнаруживают полную профессиональную безграмотность, несовместимую с их ответственными постами; так как, в-пятых, Госиздат упорствует в своей безграмотности, саботируя издание литературы высокой квалификации, невзирая даже на требование массы рабочих; так как, в-шестых, форма ответов на законные вопросы явно оскорбительна и для запрашивающего профсоюза, и меня, как работника, защищаемого профсоюзом, — прошу вас расследовать это дело, принудить Государственное издательство оплатить мой труд и привлечь к законной ответственности руководителей Госиздата по указанным мною 6 пунктам. Для всестороннего выяснения этого дела прошу допросить следующих товарищей: 1) заведующего ТНО Всеработпроса Богомолова, 2) редактора „Вестника театра“ тов. Загорского, 3) заведующего ТЕО Главполитпросвета тов. Козырева, 4) секретаря Всероскома помощи голодающим тов. Охотова, 5) режиссёра Первого театра РСФСР, 6) редактора „Вестника ЦК Всерабиса“ тов. Бескина и 7) председателя Губотдела Всерабиса т. Лебедева. При сём прилагается № 91–92 „Вестника театра“, 2) выписка из протокола заседания распорядительной комиссии № 44 (110), отношение ТЕО за № 180 и две служебные записки № 265 (копия) и 370 и дополнительный счёт на оплату извозчиков в связи с поездками, вынужденными волокитой Госиздата.
6/VIII—21 г. В. Маяковский».
(Маяковский В. В. Заявление в Юридический отдел МГСПС от 6 августа 1921 г.)
Суть претензии заключалась в том, что поэт подписал типовой издательский договор с Государственным издательством на издание пьесы «Мистерия-буфф», то есть и сроки сдачи автором рукописи, и выхода пьесы, а также ставки гонорара были определены в качестве существенных договорных условий. ГИЗ задерживал издание, тем самым их нарушая.
Затем, вопреки договору, издательство самостоятельно сократило ранее утверждённый размер тиража до 5000 экземпляров, планируя выпуск пьесы только для нужд народных театров. В итоге произведённых издательством манипуляций размер авторского вознаграждения существенно снизился. В процессе эмоциональной дискуссии с чиновниками возмущённый Владимир Владимирович приводил в качестве обоснования своей позиции 50 000-й тираж «агитационной» книги Гамсуна «Новь» и другой «макулатурной» пьесы «На заре нового мира» Серафимы Дерябиной — было напечатано 100 000 экземпляров.
Здесь революционный поэт, мягко говоря, был несправедлив к коллегам. Во-первых, Кнут Гамсун[207] — лауреат Нобелевской премии по литературе 1920 года, присуждённой ему за романы «Виктория», «Пан», «Голод», «Соки земли», а во-вторых, отважная участница Гражданской войны, член РСДРП с 1904 года и ВЦИК Серафима Ивановна Дерябина была автором очень лиричной и достаточно популярной пьесы, написанной в стиле «фэнтези», которую она снабдила душевным посвящением «Сказка настоящего. Горячо любимому дедушке Ильичу посвящает внучка».
207
В мае 1943 года лауреат Нобелевской премии по литературе норвежский писатель Кнут Гамсун во время личной встречи выразил восхищение литературным творчеством имперского министра Иозефа Геббельса. Патриарх мировой литературы преподнёс высокопоставленному нацисту действительно ценный подарок — свою нобелевскую медаль. Сын писателя Арилд Гамсун в это время воевал в 5-й дивизии СС «Викинг», за храбрость был награждён Железным крестом II класса.