Мои Снежные монстры

Протягиваю руки, чтобы принять букет. Слышится лязганье металла, и запястье больно отдергивает назад.

Я шиплю и насупливаю брови, вспоминая, что прикована.

- Как это понимать? – мой голос звенит.

Отвечает хриплый бас у двери:

- У тебя был приступ лунатизма. И это для безопасности.

Я поднимаю голову. Старший брат подошел неслышно. Хмуро сведенные брови, запавшие щеки, темные круги под глазами. Бородат. Сложенные на груди руки со вздувшимися буграми мышц. Он в майке и спортивных штанах. А Тони в рубашке под белым халатом и даже с красным галстуком-бабочкой на шее. Понятно, кто рад меня видеть больше. Но непонятно, почему.

- Явился, - Тони хмыкает. – Хоть бы побрился.

Яр нагибается ко мне с ключами в руке, отстегивает наручники.

Потираю запястье.

Жалуюсь:

- Я второй раз падаю в обморок за короткое время. Никогда раньше со мной такого не было.

- Ты пока не выдерживаешь моей энергетики, - Яр проходит мимо. – Это пройдет.

Перевожу взгляд на Тони и наконец-то беру букет. Диковинные цветы, я таких даже не знаю. Запах просто потрясающий.

- Спасибо…

- У тебя расстроенный голос, милашка. Всё хорошо, мы рядом.

Тони ласково гладит меня по коленке.

- Просто я опять не знаю, что произошло!

Где я, что со мной, где дядя, сколько времени прошло, и всё остальное. Я так устала от этого. Оглядываюсь в поисках вазы, не нахожу и кладу цветы на тумбочку, рядом с кроватью.

Яр подходит к окну и тыкает какую-то незаметную кнопку на стене. Синее небо за окном исчезает. То, что я приняла за окно, превращается в потухший прозрачный экран. За которым видно кирпичную стену.

В палате сразу становится темней.

Черт! Где же я? Заточили в подземелье, опять?!

Тони садится рядом со мной на кровать, берет за руку, гладит пальцы. Я выдергиваю, поворачиваюсь к нему:

- Я жду объяснений.

***

Тони

Малышка убирает мои руки, а мне так и хочется их засунуть поглубже, исследовать мягкое тело, уткнуться носом в карамельный запах.

Когда она сердится, хмурится вот так, требует что-то - еще сильней хочется. Утешить, укрыть собой, защитить ото всех.

Хотя от кого уже?

Охотников порвали, Черных отогнали. Истинная в безопасности. Все препятствия почти устранили, даже недоразумение с ее родственником решили.

Самое время расслабиться. Но нет же, блять.

Тьма, не так я себе представлял нашу общую встречу после всего пережитого.

И все из-за одного мудака.

И он сейчас подходит ближе к кровати, нависает над нами, угрожающе скалится. Волк зубами лязгает, сейчас этот недобитый медведь опять все испортит. Совсем помешался на безопасности.

И точно, Яр рычит сквозь стиснутые зубы:

- Это ты объясни, Ника. Какого хрена ты поперлась туда, куда я велел не соваться?

Я встаю с кровати, загораживаю девчонку:

- Полегче, слышь. Она только в себя пришла. Мало тебе, что мы в машине ее чуть не угрохали, ага? Опять нагнетаешь, нахера? Всё уже. Забей.

Шерсть на загривке внутреннего зверя Яра встает дыбом.

Я его игнорирую, снова беру Нику за руку, не даю вырвать и говорю:

- Милашка, расслабься. Мы в лаборатории. Здесь совсем безопасно. Я сейчас все тебе расскажу. А он, - киваю на Яра, - такой сердитый, потому что…

- Заткнись. Ника, уясни, раз и навсегда…

- Уйди, - ее глаза наливаются слезами. - Пусть уйдет! Тони…

Ника жмется ко мне, защиты ищет.

Яр срывается на глухой рык. У него лезут клыки и когти. Мышцы вздуваются.

Я прикрываю глаза.

Я не видел брата две недели. Он уединился, по загривок ушел в исследования. Ника сильно ударилась головой, когда берсерк не рассчитал силы и перевернул тачку, в которой сидела она. Его проклятая энергетика была слишком сильной, Ника отключилась. Мужика, который сидел в машине, Яр чуть не разорвал. Спасло то, что флакон со стабилизатором, который был у Ники, разбился. Оставшегося хватит на следующее полнолуние, но тогда в машине Яр вдохнул больше, чем требовалось. Даже меня отрезвило.

Вот тогда-то Яр и пришел в себя. С мужиком, который оказался, дядей Ники, разобрались, перетерли. Нормальный мужик.

А вот медведь, надышавшийся паров аконита и пережжённой рябины, пока вытаскивал Нику - ослабел. У берсерка после стычки с охотниками оставалась внутренняя рана, ублюдки палили зачарованными патронами. Внешне ничего не заметно. Мы смогли увезти Нику подальше, на закрытую территорию, со всем оборудованием, куда никто не проникнет.

Ника впала в кому, сидел с ней все это время я. Иногда Злата. Слепой охранял. Сема охотился.

А Яр ушел. Подключил ее к датчикам и ушел. Приходил единожды, пару дней назад пока меня не было, наручник нацепил. Я думал, он отрегенерирует, придет в себя, но сейчас вижу, что нет.

Сейчас его раздражает всё.

Раненый медведь не ищет компромиссов. Неспособен. У Яра чувство вины, у его зверя только боль. И желание избавиться от меня, остаться с Никой наедине.

Вместо того, чтобы успокоить девчонку – подавляет её. Собираясь вырвать то, что она может дать по доброй воле.

Чувствую, как всю радужку заливает красным. Открываю глаза уже не я.

Волк. Альфа клана Снежных.

***

Ника

Я ошалело вжимаюсь в холодную стену. Снежные скалятся, немигающе сверлят друг на друга взглядами.

Да что происходит-то, а? Почему с ними постоянно так сложно?!

Они оборачиваются в чудищ – становятся еще шире, удлиняются клыки, прорываются когти, лезет вздыбленная шерсть, вытягивается морды. В их глотках клокочет. Атмосфера отчетливо накаляется.

Сейчас начнется торнадо.

Подношу костяшки пальцев ко рту, нервничаю, только очнулась после одной драки – в машине, как сразу начинается другая. Ни конца ни края этому! И главное… Из-за чего?!

Одно радует - смертоубийств не начинают, только смотрят, будто вся схватка проходит на другом уровне, в другом измерении. Никто не уступает. И они сами не знают, что делать и как закончить.

Минута… Другая…

Так, похоже, мне надоело.

Я решительно отлепляю от себя провода и засовываю ноги в тапочки. Нажимаю красную кнопочку на приборе, чтобы не раздражал своим монотонным пищанием.

Встаю. Голова кружится, покачиваюсь. Ох, похоже, я долго тут пролежала… В теле мерзкая слабость, в глотке сухость.

Но я преодолеваю неприятные ощущения и втискивыаюсь между ними. Хоть и учили меня, что мужчины между собой сами разбираться должны, а если влезать, то самой достанется...

Я их истинная – они не могут мне сделать плохо.

Рык усиливается, становится громче, опасней.

В чудищ люди превращаются, когда их что-то терзает.

Внутренне обмираю от собственной смелости, беру Тони за когтистую руку и шагаю к Яру.

- Чего же вы так…- шепчу. – Успокойтесь, мне страшно. Я ничего не понимаю. А вы…

Жмурюсь от страха и прижимаюсь к косматой груди полумедведя. А Тони не выпускаю, тяну к себе ближе, чтобы сзади обнял.

Яр дергается, словно я его током шарахнула. Я слышу, как у него бьется сердце. Тяжело и с перебоями. С ним что-то не так…

Он стоит не двигаясь, замерев. Дыхание хриплое. Сзади ко мне прижимается Тони, утыкается носом в волосы, вдыхает. Его мышцы все еще напряжены.

Я закрываю глаза, провожу руками по груди Яра. Кожей ладоней отчетливо ощущаю вздутые бугры мускулатуры. Меня обнимают его руки, мужские грубые рука, а не лапы… Он глубоко вдыхает, грудь вздымается.

А мне можно выдохнуть, этап вывинчивания взрывателя пройден.

Яр поглаживает меня по плечам. Тони сзади трогает волосы, вызывая ворох мурашек.

Я с удивлением отмечаю, что правда скучала по ним. Главное, сейчас выкинуть из головы лишнее, а потом разобраться.

Какое-то время так и стоим, тишину нарушает только дыхание трех. Я между мужчинами зажата, каждый вжимается в меня, один с живота, другой со спины. Напряжение усиливается, становится гуще, плотней, осязаемей. Яр прижимает меня к себе сильней, сдавливает, стискивает.