Страница 14 из 51
Выждав немного, борясь с предательской слабостью в коленях, Анджали вышла из беседки и тут же наткнулась на Сахаджанью и Хему, которые возвращались с праздника.
— Анджали! — воскликнула обрадованная Хема, подбегая. — Я узнала, что наставница отправила тебя домой, и решила тоже вернуться. Чтобы тебе не было скучно.
Тут она пригляделась к подруге и спросила:
— Что с тобой? Ты выглядишь так, словно… — она запнулась, не зная, что сказать.
Цветы в волосах Анджали увяли и были смяты, но глаза сияли ярче звезд, губы пылали и дрожали, а на щеках играл румянец, которого не наведешь самой дорогой краской.
— Заблудилась в темноте, — сказала Анджали, приглаживая волосы. — Пойду в хижину, простите, наставница.
— Ступай вперед. Поставь кипятить воду и завари чай, — велела Сахаджанья Хеме, и та убежала.
— Я тоже пойду, — сказала Анджали, принимая прах от ног наставницы.
— Нет, подожди.
Анджали остановилась.
— Что случилось? — спросила Сахаджанья резко.
— Ничего, наставница! — ответила Анджали, тараща глаза. — Я заблудилась и…
— Это ты рассказывай дурочкам вроде Хемы, — яростно зашипела Сахаджанья, превращаясь вдруг из полной спокойного достоинства апсары в ракшаси. — Так распалить женщину может лишь мужчина. Ты решила нарушить закон и отправиться на землю? Отвечай! Кто трогал тебя!
— Никто, — ответила Анджали твердо, отбрасывая маску глупышки. — Я могу поклясться, что ни один смертный мужчина не прикасался ко мне.
— Надеюсь, ты говоришь правду, — произнесла Сахаджанья, пытливо всматриваясь в ученицу.
— Разве я смогу солгать вам?
Луна спряталась в тучи, и наставница не могла разглядеть лицо ученицы.
— Надеюсь, что не сможешь, — сказала Сахаджанья, но в её голосе проскользнуло сомнение.
[1] Ладду — лакомство восточной кухни. Сладости, сделанные в виде шариков из гороховой муки и меда.
5
Нарушила закон!
При одной мысли об этом Анджали охватывал леденящий душу страх. Но тут же ее накрывало жаркой волной, стоило вспомнить речи и взгляды царя богов.
«Желает ли он меня? — спрашивала она саму себя в сотый раз. — Или всё — только игра?»
Боги любят играть с теми, кто в их власти. Об этом ученицам рассказывали часто, очень часто. Это называется «лила» — когда боги принимают разные облики, чтобы испытывать людей и полубогов, чтобы награждать или наказывать. То превратятся в старика, выпрашивающего подаяние, то в юную красавицу, прикрытую лишь бусами.
«Но было ли это лилой? Играл ли он? — размышляла Анджали. — Он предстал в своем истинном облике. Значит, был со мной искренен?».
К услугам царя богов — любая женщина, на которую он только посмотрит с интересом. Апсары, богини, земные женщины, якши — он может выбрать любую. Зачем же ему обращать внимание на недостойную ученицу школы апсар? Но обратил, и сказал, что будет ждать, пока она пройдет сваямвару. Почему бы ему не быть правдивым? Многие говорили, что Анджали красива, и поклонников у нее, не считая тени-Коилхарны, больше, чем у любой апсары ее возраста. Если пленила многих, почему бы не пленить царя богов?
Она совсем извелась от этих мыслей и даже спала плохо. Подруги заметили бы ее беспокойство и бросились расспрашивать, но начались жаркие дни начала лета, и все чувствовали себя разбитыми и уставшими, и спали плохо, страдая от жары, поэтому Анджали отговаривалась недомоганием.
Господин Кама перебрался в свой летний дворец, возле главного водохранилища — там дули северные ветры и от воды было прохладнее. Господин Читрасена собрал родню и верных слуг, и отбыл в горы, где еще лежал снег. И господин Шакра не показывался в Тринаке — даже его вимана не пролетала над городом.
Анджали вздыхала, поглядывая в небо. Но небеса были чисты и безмятежны, а ее душа никак не желала успокаиваться.
— Эй, Коилхарна, — позвала она однажды, и гандхарв подбежал, задыхаясь от счастья. — Как твое учение? — продолжала Анджали необыкновенно ласково. — Господин Читрасена еще не доверяет тебе свою колесницу?
— Нет, — засмеялся гандхарв, счастливый, что обожаемая обратила на него внимание и соизволила по-доброму заговорить. — Чтобы попробовать управлять самой простой виманой, надо обучаться три года. Если повезет, разрешат через год. А виманой господина Чирасены можно будет управлять только через пять лет, и то под присмотром.
— У тебя все получится, — почти пропела Анджали, — я пойду в храм и поднесу лебедю господина Брахмы лучшие цветы и золотистые пшеничные зерна, чтобы он даровал тебе свою легкость.
— Сделаешь это для меня? — прошептал юноша. — А я скоро поеду в Брахмалоки и привезу тебе оттуда освященных фруктов…
— Ты очень добр, — Анджали бросила на юношу игривый взгляд. — Но не хочу так утруждать тебя, не надо фруктов…
— Мне совсем не сложно, — заверил он ее.
-…лучше покажи мне еще раз виману.
Лицо юного гандхарва окаменело. Некоторое время он внимательно смотрел на Анджали, пытаясь угадать ее тайные желания.
— Нет, — сказал он, наконец. — В прошлый раз нас едва не заметили. Больше я тебя туда не поведу.
Анджали ждала такого ответа.
— Жаль, — вздохнула она. — Значит, я и правда тебе совсем не нравлюсь. Значит, ты обманывал меня, когда уверял, что любишь.
— Нет, не обманывал! — Коилхарна молитвенно сложил руки. — Для тебя — все, что угодно!
— Тогда сделай, что прошу, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Или твои слова — все ложь? Если ложь, то не приближайся больше ко мне. Не терплю обманщиков.
Несколько долгих мгновений гандхарв мучился, раздираемый противоречивыми чувствами. Вот он взглянул в сторону рощи, где скрывалась царская летающая колесница, и потупился.
Анджали нетерпеливо притопывала, ожидая, когда он решится.
— Показать еще раз виману? — уточнил он.
— Да, царскую колесницу.
— Покажу, если заплатишь.
— Заплачу? — Анджали посмотрела на него, как на обезьяну, которая вдруг заговорила.
— Покажу, если позволишь прикоснуться к тебе.
— Что⁈ И не мечтай об этом!
Анджали гневно отвернулась, готовая уйти, но гандхарв не бросился за ней и не стал умолять передумать. Выждав немного, девушка оглянулась. Гандхарв глядел на нее исподлобья и уступать не собирался.
Досадливо передернув плечами, Анджали подозвала его пальцем
— Хорошо, — согласилась она, понизив голос и оглядываясь. — Прикоснуться позволю. Но только прикоснуться, и только к тому месту, которое сама укажу.
— Согласен, — ответил он немедленно.
— Разрешу потрогать мою ногу от щиколотки до колена.
— Согласен.
Они встретились, как и в прошлый раз, ночью, и пробежали до самой виманы, никем не замеченные.
Коилхарна открыл двери плоским ключом и хлопнул в ладоши, зажигая свет.
— Хочешь опять посмотреть на город? — спросил гандхарв, но Анджали сейчас не интересовали волшебные камни, показывающие площадь Тринаки и окрестности.
— Останься здесь, — велела она, — я пойду в комнату богов.
Вопреки ее ожиданиям, гандхарв не стал ее удерживать, и она пошла знакомым путем, по темному коридору к той самой комнате, где впервые увидела царя богов. Вытянув руку, она остановилась лишь когда коснулась легкой ткани. Прислушавшись, Анджали разочарованно вздохнула — в комнате было тихо. Выждав немного, девушка хлопнула, призывая свет воссиять, и под потолком зажглись несколько светильников.
Здесь все было, как в прошлый раз. Постель-ракушка с алыми и белыми простынями, мягкие ковры на полу и стенах, но не было царя богов и его прекрасной возлюбленной. Анджали не осмелилась прилечь на ложе, но коснулась его ладонью, ощущая прохладную шелковистость. Простыни и подушки пахли курительными благовониями, в корзине на столе были насыпаны свежие цветочные лепестки — все было готово к приходу царя, если он пожелает уединиться. Или провести ночь любви.
Анджали прошлась по комнате, разглядывая любую мелочь — цветочные узоры на подушках, статуэтки танцовщиц, серебряный поднос, на котором стояли курильницы с сандаловыми палочками. Все было изящно, красиво и утонченно. Воспитанная на почитании красоты, Анджали не могла не поддаться очарованию этого места. Как все здесь отличалось от хижины, которую они с Хемой и Ревати делили на троих. И даже дома наставниц по сравнению с этими покоями представлялись сейчас убогими лачугами.