Дети отцов

– Я один сын у мамы, и мне всегда хотелось, чтобы у меня было больше родни.

Виктор понимающе кивнул.

А вот Владимир спросил:

– А отец?

– Он ушел, когда мне было пять лет, у него потом была другая семья.

– Еще одна новая семья? – удивился Виктор.

– Насколько я знаю – да.

– То есть у тебя такая же история, как у нас.

– Да. Но вас двое.

Витя и Володя переглянулись. Хорошо, что младший брат не ведает о всех их ссорах и драках.

– Когда узнал, что есть вы – мои братья – хотел познакомиться с вами, но долго не решался к вам подступиться – вы такие известные.

– Мы такие! – самодовольно похвалился Владимир.

Виктор с укором посмотрел на него, и Владимир добавил примирительно:

– Но мы хорошие. Ты нас не бойся.

– Не боюсь, – с улыбкой ответил Василий. – Получается, отец всех нас троих направил в адвокатуру?

– Да, – ответил Виктор, – он, получается, ни с кем из нас общения не прерывал, направлял.

– А он жив, наш отец? – неожиданно спросил Василий.

– А вот мы не знаем, – подхватил тему Владимир, – с нами на связь он давно не выходил, а мы сами его не ищем. Конечно, есть у нас обида на него, но и у тебя, похоже, такая обида есть.

– Есть, конечно, – подтвердил Василий. – Он же меня бросил.

– Как и нас, – заметил Виктор. – Он, получается, всех нас бросил. И мы в адвокатуру сами пробились, сдавали экзамен, без всяких поблажек.

– И я точно так же сдавал. Так, а что у меня с вами еще общего? – заинтересованно спросил Василий.

– Ты женат? – спросил Владимир.

– Да! – радостно ответил Василий. – И мы ждем ребенка!

– Прекрасно!

– Поздравляем!

– Спасибо!

– Как зовут жену?

– Евдокия.

Виктор и Владимир переглянулись.

– А наших жен зовут Елизавета и Екатерина. Дети есть?

– Нет, ждем первенца.

– Прекрасно. А у нас есть по сыну, у него (Виктор показал на Владимира) Владислав, у меня – Вячеслав.

– Здорово! – восхитился Василий. – Мою маму зовут Евгения. А вашу маму?

– Елена.

– Вот это да. Значит, все мужские имена у нас на «В», все женские – на «Е», – отметил Виктор. – Надо же, как подобралось.

И дальше беседа шла так, как будто бы два брата не виделись с третьим долгое время и теперь, встретившись, обменивались новостями за это время.

Когда встреча – явно затянувшаяся больше намеченного времени, хорошо, что у всех троих братьев не было других дел на этот вечер (точнее, Виктор и Василий незаметно отменили назначенные на вечер мероприятия) – все же завершилась, они вышли на крыльцо ресторана и там еще разговаривали. Но наконец все поняли, что уже очень поздно, тепло попрощались, договорились еще раз встретиться (!), можно здесь же и без машин, чтобы выпить за знакомство (!), старшие братья пригласили Василия приехать к ним в гости в офис («Нет, реально приехать, не фигурально выражаясь, а реально приехать к нам!» – сурово сказал Владимир, и изящное слово «фигурально» восхитительно расходилось со всей его суровой внешностью и речью) и пошли к своим машинам.

Василий шел и думал о встрече, и на лице его сияла довольная приятная улыбка. Если бы кто-то хотел сказать о его улыбке поэтично, он мог бы выразиться, что она перекрывала свет вечерних московских фонарей. Сбылась его мечта: он, будучи единственным ребенком в семье, всегда хотел найти родственников. И вот он нашел их, да еще каких – таких классных родных братьев.

Виктор и Владимир ехали вместе. Владимир довез Виктора и поехал домой. Владимир сказал, трогаясь с места:

– Нормальный парень!

– Да! – полностью согласился Виктор. – Я тебе говорил свое первое впечатление, что он нормальный и что общение с ним сложится.

– Но вам с ним еще дело этих, как их…

– Яузиной и Поныриной – подсказал Виктор.

– Да – оно! Вам же еще надо провести его?

– Ну, надеюсь, сможем.

Истинное родство – оно такое, неожиданное. Мы можем жить с рождения рядом, в одной квартире и все детство воевать друг с другом каждую минуту каждого дня, по любому поводу. И потом, вырастая, продолжить сражаться уже во взрослой жизни по серьезным поводам, причем сражаться ожесточенно и даже яростно, непримиримо, до ссоры, до драки, до оскорблений, до разрыва общения.

А потом волею судеб и собственного умудрения взять – и, развернув все, помириться. И стать не просто ближайшими родственниками, но и истинными друзьями (что в данном случае даже ценнее, чем кровное родство).

Так старшие Синегоровы смогли, решительно оставив в прошлом свою казавшуюся непримиримой вражду, помириться и, будучи уже совсем взрослыми людьми, по-настоящему подружиться.

А можем, будучи кровными родственниками, вообще никогда не видеться и даже не знать о существовании друг друга, а потом встретиться – и с первых же минут разговора понять, что мы – родственники не только по крови, но и по духу. И предыдущих лет незнакомства как будто бы и не бывало – настолько ровно складывается разговор, когда хочется познакомиться сразу за все потерянные для общения годы и узнать друг друга так, как если бы жили с рождения рядом, в одной квартире.

Так Синегоровы сегодня обрели младшего брата.

На следующий день, когда Виктор приехал в офис, помощник, работающий по делу Ласкариной, принес ему одну из центральных газет, открыв ее на развороте со статьей «Константин Ласкарин – Робин Гуд наоборот» за авторством некоего Эдгара Залихватова. Начав читать и поняв, о чем эта статья, Виктор поблагодарил помощника, дочитал статью, и когда Владимир приехал в офис, сразу дал ему прочитать ее.

Статья была двойственная. С одной стороны, вроде бы шли ссылки на факты: заявления в милицию, возбужденные и неожиданно прекращенные уголовные дела, исчезнувшие люди, некоторые из которых были потом найдены убитыми, а некоторые – так и вообще не были найдены.

Главное – во всех этих деяниях обвинялся Константин Ласкарин – «младший брат Федора Ласкарина, унаследовашего бизнес-империю «Никея».

С другой стороны, если читать объективно, то довольно быстро становилось понятно, что в статье факты изложены так, чтобы, не доказывая их, бросить тень на Константина Ласкарина, а через него – на его брата Федора.

Синегоровы умели читать прессу правильно: так, чтобы отделять факты, приводимые журналистами, от толкований этих фактов, даваемых ими. Но многие наши сограждане так читать прессу не умели, и эта статья, конечно, могла сильно впечатлить обычного среднестатистического россиянина, жадно выпивающего любую острую информацию.

– Статья – ни о чем, – презрительно бросил свое мнение Владимир, прочитав ее.

– Но в ней читателя четко подводят к мысли о том, что Константин грабил и убивал богатых людей, а Федор с помощью своих ведомственных связей прикрывал брата, а потом эти награбленные деньги вложил в развитие ООО «Никея» и тем самым обеспечил ее взлет. И еще тут подчеркнуто, что это ООО создал их отец, а Федор его потом унаследовал и уже сам с помощью этих награбленных денег сделал крупной корпорацией.

– Ты думаешь, статья заказная?

– Однозначно заказная! И явно связана с нашим процессом.

– Но ведь, я так понял, в бизнес-сообществе все знают, что корпорацию «Никея» фактически создавал Федор Максимович.

– Это в бизнес-сообществе все знают, а к процессу нужно готовить людей попроще, чтобы они своим возмущением создавали нужный той стороне информационный фон. Ты знаешь, кто такой Эдгар Залихватов?

– Нет. Но узнаю.

– Давай звонить Ирине Федоровне.

Братья списались с Ласкариной, спросили, когда ей удобно поговорить, она ответила тут же и согласилась провести конфколл сразу же.

– Ирина Федоровна, вы читали статью в сегодняшней газете «Константин Ласкарин: Робин Гуд наоборот»?

– Нет, не читала. Некогда было. А что за статья?

– Давайте мы ее вам отправим, и когда вы прочитаете ее, вы нам тут же позвоните.

На том и договорились.