Тайга: андроиды

Занятые своими делами, гости не обратили внимание, как молча, погруженные в себя, сидят рядом Главнокомандующий Виктор Титов и руководитель биолаборатории Ингрид Берг. Только Василий Павлович замечал все, он словно видел сквозь белое полотно скатерти. То была работа разведчика и сострадание человека, который искренне желал счастья своему командиру. Василий Павлович знал больше, чем Титов, поэтому во взгляде его серых глаз проскальзывала нежность к этим двоим. И он все думал, когда же они наконец станут парой. Вакцина от старости подарит им много лет, но только им решать, проведут они свои годы порознь, или вместе.

Ведь сколько бы не было отмерено времени, человек умудряется его растратить, так и не решившись на самое главное. Пятьдесят, восемьдесят или двести лет, не важно. Решаться надо сегодня и прямо сейчас, чтобы однажды, оглядываясь назад, не жалеть о том, чего так и не сделал. Разведчик смотрел на Ингрид и Леду. Они были похожи друг на друга словно сестры. И совсем немного передалось Леде от ее отца, такая малость в чертах, что даже внимательный взгляд едва смог бы уловить сходство Леды с Верховным Главнокомандующим Российской армии Виктором Титовым. Это был крест Василия Павловича — много знать. Многие знания, многие печали, и многие терзания души. Когда хочется раскрыть правду, что-то починить, наладить в судьбе человека, которому предан так беззаветно, как предан разведчик Титову. Но приходится молчать. Молчать и ждать, пока гордая шведка Ингрид Берг сама все исправит и раскроет наконец свою тайну.

Андроиды разносили блюда. Гости впивались зубами в настоящее сочное мясо, не напечатанное, а то самое, которое они не ели уже много лет. Мазали блины джемами, размешивали салаты из овощей, выросших под благодатным солнцем. В шатрах стояла тишина, только звон посуды и восхищенные вздохи, когда на стол подавали очередное блюдо. Все гости словно перенеслись на несколько десятилетий назад, когда мир был совсем другим, а люди и подумать не могли, что однажды самым главным наслаждением за столом будет возможность вкусить дары природы. Огурцы с желтыми соцветиями на концах, помидоры, хранящие запах чернозема, апельсины, налитые желтым солнцем. На десерт подали молоко. Самые молодые из собравшихся никогда в жизни не пили настоящего молока. Как белую драгоценность, молоко разлили по хрустальным бокалам. Гости подносили бокалы к лицу, вдыхали аромат розового вымени, и будто слышали протяжное мычание коров, дарующих людям самое важное, что у них есть.

Каждая пролитая на стол капля, каждый оброненный кусочек или образовавшееся пятно исчезали на скатертях сами собой. На десятках длинных столов чистота была идеальная. Сотни гостей наконец наелись, и начали общаться.

Спасая их от хватившего через край в честь праздника солнца, над ними парили дроны, придерживая полотна навесов за четыре угла.

Туяра, сидела рядом с Антоном во главе стола, и уплетала угощения за обе щеки. Антон, едва прикоснулся к своей тарелке. Сегодня ему было достаточно просто любоваться ею, склонившейся над тарелкой, чтобы почувствовать себя так, словно он съел целую баранью ногу на вертеле.

Ему было достаточно знать, что она сыта, чтобы быть сытым самому. Знать, что она счастлива, чтобы быть счастливым самому. Они были как сообщающиеся сосуды, в которых всего поровну, как и должно быть между теми, кто любит друг друга.

Андроиды шли к полю со стороны блоков. По нескольку представителей интеллектуальных машин каждой серии, сохранившейся в Миром. От первой — колонну возглавляла Четверка — до седьмой — «ящеры» замыкали шествие. За Четверкой шли андроиды второй серии, специально пробужденные из хранилищ в честь праздника, и бережно несли свадебный торт. Туяра и Антон встали, приветствуя произведение искусства.

Многоцветная башня, сделанная в виде горы в городе Алдан. Огромная, метра три высотой, она точно повторяла очертания той самой горы, на которую много лет назад Туяра и Антон взбирались вместе, чтобы найти шаманку Айяну. Покрытая кондитерской зеленью и съедобными деревьями гора, таящая внутри пьяную вишню, прослойку ванильного крема и медовые коржи. Гости тоже поднялись со своих мест, подошли ближе, чтобы рассмотреть торт. По склону двигался заброшенный фуникулер. Кондитер сделал кабинку фуникулера из песочного теста. С другой стороны торта пролегла тропа. Высокие деревья — ели, березы и сосны из карамели, как настоящие, скрывали от любопытных глаз фигурки жениха и невесты. Они были одеты точно как в тот день десять лет назад. Если взглянуть между стволами деревьев, видно, как карамельные Туяра и Антон держатся за руки, совершая подъем к Великой матери. На тропе лежат серые камушки из дробленого ореха, по краям растут кусты из марципана, а на ветках кустов синеют крохотные ягодки из шариков глазури. И на вершине всего этого великолепия стоит домик шаманки, ветхий, но крепкий, с покосившейся дверью и покрытой мхом крышей. Сама шаманка — маленькая фигурка из белого шоколада, стоит снаружи возле костра, сложенного из хрустящих леденцовых палочек, так похожих на ветки. В костре горит живой и яркий холодный огонь, что не растопит торт.

***

Великий бог Айы Тойон взглянул на Землю сквозь солнечное окошко и залюбовался удивительным свадебным тортом. Он рассмотрел шоколадную Айяну, созданную их с Айы Тойоном детьми. И понял Айы Тойон, что такие прекрасные дети могли вырасти только из великой любви. Он почувствовал любовь Айяны так, как если бы она сама прошептала ему об этом. Айы Тойон зажмурился от гордости.

Протянув длинный солнечный луч, он погладил по голове Туяру, похлопал Антона ветром по спине, благословил великолепный торт и обратил свой взор на Алдан, на высокую гору, настоящую, туда, где до сих пор живет Айяна. Увидев своего возлюбленного, шаманка застучала в бубен. Ее песнь стала радостной, как радостен день, в который сбывается заветная мечта.

Айы Тойон коснулся волос Айяны — они снова стали черными, коснулся ее лица — морщины разгладились, коснулся ее рук — они стали крепкими. Наконец он увидел ту прекрасную девушку, которую полюбил в начале Мира. Каждый удар ее бубна отдавался в нем отзвуком счастья. Великий Бог, прикрыв глаза, блаженствовал, и весь мир расцвел.

***

А праздник в Мирном шел своим чередом. Как бы не было жаль есть такую красоту, Туяра и Антон, взявшись оба за один длинный нож, нарезали каждому гостю по кусочку. Четверка проецировала на торт сетку, по которой ориентировались новобрачные, отрезая четко отмеренную порцию, чтобы хватило каждому и все было бы поровну.

Титову достался кусок, начиненный вишней. Пропитавшие шоколадный корж, влажные вишни пахли ликером. Поставив тарелку на стол, Виктор взял вилку и вынул все вишни до единой, переложил их на тарелку Ингрид — той достался кусок с марципаном, и ни одной вишенки. Ингрид отрезала Виктору щедрый кусок марципанового куста. Они не принялись за еду, пока не поделились друг с другом всем, что было у них на тарелке.

Сибиряк и Леда съели каждый по куску, и с надеждой смотрели на остатки торта. Вдруг им удастся выпросить у Туяры еще порцию? Все же не чужие люди. Как голодные сиротки, оба они прикидывали, останется ли на гигантском блюде хоть немного бисквита или марципана. Они были согласны даже на карамель. Но Четверка со свойственной ей дотошностью отмерила нарезку ровно по числу гостей. Огорченно вздохнув, Леда и Сибиряк переглянулись. На блюде не осталось ни кусочка.

— Эй, молодежь, — генерал-лейтенант Тимофей Иванович подошел сзади. — Берите, я сладкое не ем.

Кажется, многие мечты сбывались в этот волшебный день. Поблагодарив генерал-лейтенанта, Сибиряк и Леда с двух сторон набросились с вилками на подаренный им кусок. Тимофей Иванович, несмотря на свой зычный голос и грозный вид, с умилением наблюдал за прожорливым молодняком.

Только Артура нигде не было видно. Получив свой торт, он незаметно ушел в лес. Там он сел между соснами и подумал об Эмме. Прижимаясь спиной к стволу многовекового дерева, он зажмурился. Ее лицо стояло у него перед глазами.