Дремеры. Тени Альвиона

– Ронс Террен, путешественник?

Кинн хрипло спросил:

– Вы что-то о нем знаете?

Нейт кивнул, вновь коснулся золотой полусферы в ухе и, пристально посмотрев на него, вполголоса сказал:

– Да. Он… умер у нас на глазах.

На миг тишина затаила дыхание, замерла и тут же разлетелась от тяжелого вздоха Кинна.

Кьяра сжала на коленях свою темно-зеленую мантию, Ферн уставился в окно, а Нейт сцепил руки в замок и опустил голову.

– Мы прожили в Квартале полгода. Тогда мы еще надеялись, что нас скоро отпустят. Караулили у щита, ждали, помогали другим дремерам. Держались подальше от отступников. Они… по-разному вели себя, когда в Квартале Теней к ним выходили малолетние оборванцы. Многие боялись нас, кто-то, наоборот, пытался схватить, чтобы узнать, как мы здесь выжили. А когда появился твой отец… – Нейт посмотрел на Кинна, – мы почувствовали, что он отличается от остальных. Обычно все впадают в истерику, кричат, пытаются прорваться сквозь щит обратно. Некоторые погружаются в себя, ни на что не обращая внимания, – так и сидят у щита, пока их не поглотят Тени. Вы, кстати, тоже повели себя совсем не так, как мы ожидали. Вот и Ронс, он был очень спокоен и не пытался вернуться – ушел вглубь Квартала не оглядываясь.

– Он был при смерти.

От хриплого голоса Ферна все вздрогнули. Юноша бросил на нас мрачный взгляд и снова уставился в окно. Нейт чуть слышно вздохнул и продолжил:

– Он был очень истощен и едва мог идти.

Краем глаза я заметила, как руки Кинна сжались в кулаки.

– Наверное, поэтому мы и решили к нему выйти – поняли, что нам бояться нечего. И к тому же, – юноша выглядел смущенным, – мы хотели знать, что происходит снаружи. Услышать это не от таких же десятилеток, как мы, а от взрослых. В общем, мы вышли к нему, и он… очень удивился, конечно, но когда понял, кто мы… – Нейт медленно покачал головой, – то пожалел нас.

Прикусив губу, я еле подавила желание взять Кинна за руку.

– Мы привели Ронса к себе домой – тогда мы жили в другом месте. Поделились едой. Он расспросил нас, откуда мы и как сюда попали. А потом спросил, нет ли у нас бумаги и карандашей. Когда мы ему всё принесли, он нарисовал карту Серры и стал рассказывать, где побывал и что видел. Это…

Нейт запнулся, открыл рот и снова закрыл. И я внезапно представила несчастных брошенных детей, которые сгрудились вокруг карты и слушают известного путешественника о его приключениях, позабыв – хотя бы ненадолго – о том ужасном месте, где находятся.

Ферн отрывисто произнес:

– Я спросил его, почему он здесь оказался, а он ответил, что исполнял долг сердца. Мы так и не поняли, что имелось в виду.

– Исполнял долг сердца?.. – нетвердым голосом переспросил Кинн.

Тот кивнул, а Нейт посмотрел на свои сцепленные руки и проговорил:

– Он сказал нам, чтобы мы не тратили на него время, но мы оставались с ним до самого конца. Пытались… задержать Теней, но их было слишком много. Их всегда слишком много, – едва слышно закончил он.

Я прикусила губу, чувствуя, что на глаза навернулись слезы. Кинн прерывисто вздохнул и спросил:

– А карта… она сохранилась? Я могу?..

Нейт бросил мимолетный взгляд на Ферна.

– Да, карта сохранилась. Только… она не здесь. – На его лицо словно набежала тень. – Она в Оранжерее.

– В Оранжерее? Мы можем туда попасть? – спросила я.

На лице юноши проявилась нерешительность, но потом он кивнул:

– Да, можем. Но давайте завтра? Вы еще не объяснили, как к вам попал этот осколок, и, если я правильно понимаю, это тоже непростая история. Расскажете вечером, а сейчас я предлагаю всем отдохнуть – если честно, в это время мы обычно спим. – Заметив мой удивленный взгляд, Нейт пояснил: – По ночам мы бодрствуем – в теневой форме спать невозможно, да и не хочется. А отсыпаемся потом – утром и днем.

Ферн встал с кресла и, засунув руки в карманы, взглянул на Кинна:

– Насчет карты… Посмотреть ты ее сможешь, а вот забрать – точно нет. Лучше и не думай.

– Почему?

Юноша усмехнулся:

– Потому что Глерр ее никому не отдаст. Он к ней слишком привязался.

– Кто такой Глерр? – спросила я.

Ферн перевел взгляд на меня, и его зеленые глаза сузились.

– Тот, кого не стоит недооценивать. Его внешность может сбить с толку, но он совсем не такой безобидный, каким кажется. – И с этими словами он вышел из залы.

Нейт вздохнул и покачал головой.

– Простите, Ферн иногда бывает…

Кьяра еле слышно хмыкнула:

– Иногда?..

Он чуть улыбнулся и спросил:

– Я так понимаю, вы остаетесь?

Кинн заметил мой решительный взгляд и кивнул.

– Отлично!

Когда все мы вышли в лиловую гостиную, Нейт указал направо:

– В той части наши с Ферном спальни. Кинн, ты будешь с нами, там есть свободная. А ты, Вира, иди с Кьярой.

Девушка уже подошла к двери, ведущей налево, а Нейт открыл дверь справа, когда я позвала Кинна:

– Можно тебя на минутку?

Подождав, пока наши новые знакомые выйдут, я подошла к нему. Лицо его было спокойно, но, уже зная его, я разглядела в дымчато-серых глазах затаенную боль. Всего час назад у Кинна была надежда – пусть и слабая – на то, что его отец жив и они когда-нибудь встретятся. А теперь ему пришлось попрощаться с отцом навсегда.

Мне хотелось как-нибудь утешить его, но слова не шли. Чтобы не молчать, я спросила:

– Камень останется у меня?

Кинн помедлил, словно не сразу понял вопрос, а потом кивнул.

– Хорошо, – пробормотала я.

Фразы одна глупее другой приходили мне на ум, и, сжав мешочек с камнем в руке, я прикусила язык, чтобы не сказать что-нибудь неуместное. Так ничего больше от меня и не дождавшись, Кинн развернулся и уже протянул руку к двери, когда я все-таки решилась. Сделала несколько шагов и робко обняла его сзади за плечи, прижавшись лбом к спине.

Кинн так и замер с протянутой рукой, потом медленно ее опустил. Закрыв глаза, я прислушалась к его дыханию.

Если бы можно было забрать чужую боль, я бы сделала это не задумываясь.

Где-то скрипнула паркетная доска, и, вздрогнув, я отстранилась от Кинна. Не поворачиваясь, он тихо произнес:

– Спасибо.

Потом Кьяра проводила меня по коридору, обитому уютными деревянными панелями, в спальню. И хотя после насыщенного утра на меня навалилась усталость, я долго не могла заснуть. Я думала о Кинне и его отце, о карте, которую тот нарисовал перед смертью, о Квартале Теней, его возникновении и о наших новых знакомых.

Если я правильно поняла, когда-то все дремеры – и Сай с приятелями, и Глерр, который хранил карту, и Нейт с Ферном – жили под одной крышей. Нейт, по словам Сая, был у них за главного. Я с легкостью могла представить его в этой роли: он был спокойным и рассудительным, к такому человеку хотелось прислушиваться. В этот образ не вписывалась разве что золотая серьга. Мне почему-то показалось, что это отнюдь не дань моде – вряд ли его это интересует. Не будь он дремером, я бы предположила, что в полусфере скрывается важный для него камень – но тот бы наверняка уже впал в спячку… И всё же Нейт серьгу не снимал, словно она для него что-то значила.

А еще тот странный взгляд, которым он на меня смотрел, – полный тоски и боли. Нет, мне не привиделось. Пока мы разговаривали в музыкальной гостиной, я несколько раз ловила его снова.

Случилось что-то, после чего Нейт ушел. Что именно?..

Кьяра вызывала во мне смутное ощущение, будто я ее уже где-то видела. Но где? Когда?

И Ферн… Резкий, неприветливый даже со своими друзьями. Да и друзья ли они? К Кьяре он явно настроен враждебно. Они с Нейтом стали первыми дремерами в Квартале, однако близости между ними не видно, наоборот, Ферн источает прохладцу. И отчего-то на меня он глядел так, будто я ему чем-то не угодила.

Как много вопросов. И самый главный: правильно ли мы с Кинном сделали, что доверились этим троим?..

Вечером, умывшись после сна холодной водой – солларов в квартире не было, – я присоединилась к юношам в музыкальной гостиной. Кинн был бледен, и мое сердце екнуло, но спросить его о самочувствии я не решилась. Тем более что все были поглощены беседой.