Нечто

Проезжая мимо Курского вокзала, Алекс неожиданно выругался.

– Мешки с дерьмом, – зло сказал он. Юра проследил за его взглядом и увидел стайку бродяг, чьи согбенные силуэты отчетливо выделялись в ярком свете вокзальных огней. – Я бы на месте Лужкова приказал их напалмом жечь, чтобы заразу не распространяли…

– Напалм – неэффективное средство против мешков с дерьмом, – вполголоса проговорил Юра, отхлебывая пиво и чувствуя, как застучало его сердце. – Только вони больше станет.

Алекс тем временем продолжал материть бомжей, напрочь забыв о девахе с огромными буферами, которую он порол час назад. Выдыхая алкогольные пары, он поведал Гюрзе, что однажды на светофоре к нему подвалил один такой «мешок с дерьмом» и принялся гнусаво клянчить денег. После короткого напутственного слова пойти туда, куда не светит солнце, возле него как по команде материализовалось с десяток подобных первому оборванцев, которые принялись молча крушить его машину кусками асфальта. Алекс тогда еле ноги унес.

– А как-то раз ехал на дачу к другану – он только из армии вернулся. – Алекс явно вошел во вкус. – Ехал на электричке, тачку отец забрал. Так вот, заходит такое чмо на костылях в вагон, хоть тампонами нос затыкай. Да что там нос, он вонял так, что глаза выедало, и мухи дохли на лету. Естессно, кое-кто ему насыпал железа в пакет, а он специально медленно волочится, типа ждет, когда у людей сознательность проснется. В общем, доходит эта блевотина до тамбура, тут двери открываются, он костыли под мышку, и – вперед, Буденный, веди нас в следующий вагон! Бежал, падла, так, что всех вшей и блох по дороге растерял, все боялся, что до дверей не добежит и поезд без него отправится. А там снова повис на ходулях, типа, ой-ей, у меня снова ножки разболелись. Короче, все у них по-взрослому…

Алекс замолчал, следя за дорогой. Юра понял, что его словоохотливый случайный знакомый что-то недоговаривает, однако не стал просить его продолжать. Всему свое время.

Вскоре разговор перешел в другое русло. Он был непринужденным, но Юра сразу подметил, что его собеседник все собирался ему что-то сказать (возможно, даже вернуться к старой теме), но каждый раз в последний момент передумывал.

Темнело. Они катили по Краснохолмской набережной, затем свернули в какой-то переулок и выехали на пустынную улицу. Вскоре перед ними замаячил светофор. Машин впереди не было. «Зеленый» начал мигать, предупреждая о том, что сейчас загорится «желтый». Внезапно справа на дорогу выкатился какой-то бродяга в инвалидной коляске. Заприметив «восьмерку», он поехал им наперерез, очевидно, намереваясь «стрельнуть» мелочи.

Уже много дней спустя Юра спрашивал себя, смог бы он (если бы только захотел) предотвратить то, что произошло… И, пожалуй, самый главный вопрос – хотел ли он этого? Какая-то часть его самого, крошечная, но не очень добрая, сразу выдала ответ: «Конечно же, хотел. Хотел, Гюрза, еще как хотел…»

«Зеленый» сменился на «желтый», но Алекс и не думал снижать скорость. Юрий прекрасно видел бомжа в коляске, видел его и Алекс, но нога словно вросла в педаль газа. До калеки (а был ли он калекой? – тоже вопрос) оставалось каких-то десять-пятнадцать метров, Юре даже казалось, что он видит изумленное лицо бродяги, его скривившийся в безмолвном крике рот… Они переглянулись. Лицо Алекса изменилось, превратившись в безжизненную белую маску, на которой жили только глаза. Увидев эти сверкающие угли в глазницах, Юру словно ударило током – вот оно! Между их зрачками словно прошла искра, и в следующий момент машину сильно тряхнуло, послышался глухой удар. Завизжав тормозами, «восьмерка» остановилась.

– Посмотрим? – спросил Алекс. Он старался держать себя в руках, но Юра видел, как у него тряслись руки. Он обернулся назад. На дороге валялось что-то темное, бесформенное, коляска с гнутым колесом лежала на тротуаре в десятке метров от тела.

– Нет, поехали, – быстро принял решение Юра, и машина рванула с места. Они долго не решались заговорить друг с другом, но в конце концов Алекс спросил:

– У тебя какие дальше планы?

– Есть какие-то предложения? – вместо того чтобы ответить, осведомился Юра.

– Пошли ко мне. Тачку в гараж – и вперед. Нужно кое-что обсудить.

– Согласен. Только предлагаю поехать ко мне, я живу один.

Подумав, Алекс согласился. В гараже они мельком оглядели повреждения. Разбита левая фара, бампер и немного помято крыло. Ничего, дело поправимое.

Пока они шли к магазину, Алекс рассказал, чем закончилась его встреча с бомжем в электричке. Сухим, деловым тоном он поведал, что на следующий день он с ребятами пошли кого-то провожать на вокзал, где и увидели того самого псевдокалеку с двумя такими же отбросами. Он стоял на своих двоих, костыли валялись в стороне, они на сегодня выполнили свою задачу. Они пили какую-то мерзость из мутных бутылок, закусывая прогорклыми пирожками. Сейчас Алекс уже не помнит, кому из них пришла в голову идея разделаться с клошарами, но одно он помнил совершенно отчетливо – как он скидывает «хромого» попрошайку на рельсы. Выжил ли тот или был раздавлен поездом – он не знает, так как выпили в тот день слишком много…

Потом они взяли бутылку водки, кое-какой закуски и отправились к Юрию. Вообще-то Гюрза не особенно увлекался спиртным, но этот случай был исключительным, и он требовал исключительной реакции. Всю ночь они просидели на кухне в потемках, что-то горячо обсуждая, и легли спать только под утро.

Потом появился Андрей, то бишь Жуля. Туповатый, малообразованный (ему огромного труда стоило окончить девять классов), он умел в этой жизни только одно – махать кулаками. В свое время он занимался боксом, потом бросил, но тренировки не прошли для него даром. Его все называли Жулей, хотя никто не мог пояснить, в связи с чем эта кличка закрепилась за ним. Впрочем, он не обижался на нее. Когда-то в детстве Жуля с родителями жил по соседству с Юрой, однако вскоре грянула перестройка, и дела у Тягушевых пошли в гору. С семьей Жули вышло все наоборот – отец быстро спился и загремел в зону за разбойное нападение, а мать надрывалась на трех работах, безуспешно пытаясь поставить на ноги непутевого сына. Тут незаметно подкрался очередной призыв, и Жулю забрали в армию. За два года службы то микроскопическое количество серого вещества, называемое у других людей мозгами, вылетело из головы Жули с оглушительным хлопком, как пробка шампанского, и домой он вернулся если не полным идиотом, то, во всяком случае, близким к этому. Что, однако, не помешало ему присоединиться к Гюрзе и Алексу. Их стало трое.