Страница 11 из 79
Я хмыкнул. Конечно не нужно, уверен, что эти самые услуги уже включены в стоимость номера для местных VIPов. Но, мне есть с кем спать, — я бросил взгляд на Ирвону, слышавшую наш разговор, но никак на него не отреагировавшую. С другой стороны, а как ей реагировать? Мы с ней не муж и жена и даже не пара. И то, что она греет иногда мне постель, совершенно ничего не значит.
— Да, пожалуй, мне нужны будут от тебя кое-какие услуги, — усмехнулся я, увидев, как служанка залилась краской. В самом-то деле, не в первый же раз она подобным занимается, а краснеет как институтка. Решив, что не стоит лишний раз доводить девчонку, которой, итак, хватает жизненных переживаний, все же пояснил свои слова:
— Заберешь наши вещи и отдашь в стирку. Все иди, — слегка повысил я голос, дабы привести в чувства удивленную моим приказом рабыню.
Спустившись вниз, я рассчитался с подобострастно кланяющимся трактирщиком. Сумма действительно вышла значительно и та легкость, с которой я с ней расстался, явно впечатлила толстячка. По крайней мере, подобострастия в его голосе прибавилось.
В мыльню мы пошли все вместе. Странное и противоречивое решение по Земным меркам, тут было совершенно нормальным. Как бы смешно это не звучало, но хоть Хольтриг и был вполне себе пуританским государством, в котором открыто демонстрируемые женские лодыжки по тяжести преступления можно было сравнить с геноцидом небольшого племени на Земле. Тем не менее тут имелись общественные мыльни, в которых и мужчины и женщины мылись все разом. Голые. Полностью. Так что ничего страшного в том, что Чез увидит меня или Ирвону голыми не было. Уверен, что он и своих родителей с сестрой тоже уже видел.
Но, кое-что все же не предназначалось для его глаз. Поэтому, когда он закончил свои гигиенические процедуры, я отправил его восвояси с приказом для трактирщика позаботиться о еде для всех нас. После чего вплотную занялся одной рыжей плутовкой.
Когда мы вернулись в свои номера, то я сначала испугался, увидев Чеза с закрытыми глазами и куском пирога в руке, развалившегося в одном из кресел гостиной. Но, быстро сообразил, что парня настолько утомила дорога, что он не дождался нас и просто уснул. Что и не удивительно, в мыльне мы хорошенько так задержались.
Кое-как отобрав пирог у так и не проснувшегося мальчишки, я отнес того в его комнату и, уложив на постель (не забыв, при этом укрыть) вернулся к своей рыжей спутнице. Застав ее усиленно работающей челюстями. Мне стало немного стыдно — в своем сексуальном порыве я как-то забыл, что девчонка тоже человек и может хотеть отдохнуть или поесть.
— Извини, — попросил я у нее прощения, присаживаясь в кресло, в котором недавно сидел Чез.
— За что? — она удивленно вскинула брови.
— Мне следовало сначала накормить тебя, а после уже… — я запнулся, подбирая слова.
— А, — отмахнулась она, — не бери в голову. Тем более, устала-то я, по большей части, как раз от утех. Где ты такому научился?
— А что, понравилось? — мне, как и любому адекватному мужчине, было приятно, когда девушки меня хвалят, особенно за постельные умения.
— Скорее да, чем нет, — задумчиво ответила моя собеседница, — у нас не принято, чтобы вот так, языком, — при этих словах она вся покраснела. — Да и щекотно иногда было, — тихо добавила, совсем засмущавшись.
— Ты не стесняйся говорить, что тебе нравится, а что нет, — подбодрил я ее, — иначе как я узнаю, как доставить тебе удовольствие?
— Ты странный, — после крайне затянувшейся, паузы во время которой мы усиленно насыщались, наконец задумчиво проговорила девчонка.
— Поясни, — попросил я, немного ошарашенный столь своеобразной своей характеристикой.
— Я не понимаю кто ты такой, — попыталась объяснить моя рыжая собеседница. — Когда мы впервые встретились ты был аристократом, потом показался мне главой отряда наемников, затем с тобой опять обращались как с аристократом. После побега ты вел себя как обычный человек, более того — делился со мною своей одеждой. А сейчас к тебе снова относятся как к аристократу.
Я усмехнулся. Бедная девчонка, выросшая в местном сословном обществе, она никак не могла осознать, что для кого-то может быть совершенно не важным происхождение человека. И что на людей можно смотреть просто как на людей, а не на как представителей той или иной касты. Пусть она не видела, как я общался с пречистым Амьеном в том злополучном трактире, зато видела, как я обращался со своими парнями, с бывшим рабом Чезом, с другими пленниками культистов, с ней, в конце концов. Видела, что я не делаю различий ни перед кем, но еще не могла этого осознать, вот и металось ее сознание, не привыкшее к космополитизму.
— И что, тебя это смущает?
— Я просто не знаю как себя с тобой вести, — наконец сформулировала она вертевшуюся у нее на языке мысль.
— Да как сейчас ведешь, так и веди себя дальше. — Я сейчас открою тебе один страшный секрет, к которому ваше общество еще не готово, но по которому живу я. — А заметив с каким вниманием смотрит на меня эта рыжая плутовка в ожидании невероятных, крышесносных откровений, я не выдержал и широко улыбнулся, после чего, решив все же не нагнетать почем зря выдал: — Люди — всего лишь люди. Нет принципиальной разницы между тобой и, скажем, нашим добрым королем. Ну, кроме физиологической, конечно. Вы одинаково кушаете, пьете, ходите в туалет, любите, живете. Точно так же переживаете, болеете, расстраиваетесь. И точно так же, одинаково, умираете, когда приходит ваше время.
На этот раз молчание затянулось. Ирвона даже жевать перестала, пытаясь осмыслить что я сейчас ей сказал. Девчонкой она была отнюдь не глупой, поэтому вскоре нашла за что ухватиться:
— «Вы»? — тихо спросила она, — а ты как же? Не человек что ли?
Я хмыкнул. Вот что называется — не в бровь, а в глаз. А ведь и правда, кто же я? Нет, чисто физиологически и ментально — все же человек, хомо сапиенс и прочее. Только вот люди не умеют путешествовать между мирами и вселяться в чужие тела. Про магию молчу — ее на Земле нет, поэтому точно сказать не могу. Вот и получается, что, употребив для простоты одно местоимение, я напоролся на вопрос, к которому был не готов. Но отвечать нужно было, а то вон как она пронзительно смотрит.