Страница 4 из 14
– Стало быть, почтенный, нынешний Каган может править без боязни? – спросил он.
– Может править, – подтвердил колдун. – Волчица еще не вышла замуж.
– Я трепещу перед тобой, почтенный. Вразуми меня, скажи же – кто та, кого ты все время называешь волчицей?
– Она дочь Рюрика, великого кагана руссов. – Дочь? – переспросил Эзер-эльтебер. – Я слышал, что у Рюрика есть сын.
– Тот, кого называют сыном Рюрика, всего лишь жалкий приемыш, которого киевский правитель Хельгер-варяг выдает за наследника Рюрика. Но Хельгер хитер. Он знает, как поступить. Дочь Рюрика скрыта от глаз людских, но скоро она войдет в Киев хозяйкой.
– Мне очень трудно понять тебя, почтенный.
– Все проще, чем ты думаешь. Мудрый Хельгер готовит свадьбу своего воспитанника и дочери новгородского волка – Рюрика. Знаешь, как был рожден Рюрик? Он был наделен Силой, и Силу эту передал своему отродью. Хельгер это знает. Он все знает.
– Кажется, я начинаю понимать тебя, почтенный. От брака Ингвара Киевского и дочери Рюрика и родится тот волчонок, о котором ты говоришь?
– Ты очень догадлив, Эзер-эльтебер. И это случится очень скоро.
– Твоя мудрость достает до подножия Тенгри, о Араха!
– Моя мудрость не может заменить мне силы и молодости, – ответил шаман. – Если бы я мог, я бы отыскал волчицу и перегрыз бы ее глотку. Но я слишком стар. Тело мое все больше и больше обращается в тень, и я порой не могу разобрать, к какому миру я принадлежу больше – к этому или же к миру духов. Не мне суждено спасти народ хазар от русского волка.
– Тогда, может быть, это сделает Каган?
– Каган? – Старик не сдержал непочтительного смешка. – Что может сделать Каган, если боги против него!
– Значит, Хазария обречена?
– Да, если не найдется храбрый оглан, который, подобно тени, проберется в земли руссов и сделает то, на что у старого Арахи нет сил.
– Ты думаешь…
– О да! Я подумал, что Каган будет разгневан, когда ты привезешь ему мой ответ. Гонцу, принесшему черную весть, не позавидуешь. Но если гонец привезет нечто, что может смягчить гнев Ослепительного, грозовая туча над его головой может пролиться не разящими молниями, а золотым дождем. Голова волчицы в конской торбе поможет ему сохранить свою собственную голову.
– Пробраться в земли руссов? – Эзер-эльтебер воздел к небу руки. – О Араха, разве это возможно? Русь уже не та, какой была еще десять лет назад. Племена руссов объединились вокруг Киева. Руссы стали сильными и дерзкими и больше не желают платить нам дань. Их сила растет, русские города хорошо укреплены, и в них много сильного войска. Я сам это видел, клянусь! В последнюю войну мы потеряли очень много воинов, и Каган помнит об этом. Сейчас он не начнет войну.
– Кто говорит о войне, мальчик? Маленький отряд может пройти там, где не сумеет пройти большая армия.
– Я не боюсь смерти, о Араха. Я готов хоть сейчас с моими арсиями отправиться в русские земли, найти дочь Рюрика и убить ее. Однако прежде я должен вернуться в Итиль и сообщить Кагану о твоем толковании его сна. А потом…
– Потом будет поздно, – перебил колдун. – Наступает удобный момент, которого я ждал долгие годы. Упустим его – Хазарию ничто не спасет. Как ты думаешь, почему Каган отправил ко мне именно тебя, Эзер-эльтебер? Это была моя воля, я внушил ему, чтобы он выбрал тебя. Ты мне нужен. Ты поможешь мне уничтожить волчицу. А я помогу тебе найти ее.
– Клянусь духами предков! – в изумлении воскликнул сотник. – Вот оно как! И что же мне делать?
– Слушаться меня. Я дам тебе оружие, перед которым руссы будут бессильны. Оружие, которое создано силой Темного мира. Оно сделает тебя и твоих воинов непобедимыми. Доверься мне, мальчик, и ты увидишь, что древние боги Хазарии могущественнее новых богов, которым вы опрометчиво стали поклоняться. Их дар защитит тебя и посеет ужас в сердцах врагов.
– Мне кажется, ты очень хочешь увидеть голову волчицы в моей торбе, – со слабой улыбкой сказал Эзер-эльтебер.
– Не я – Темный мир. У него свои счеты с Рюриком. А я еще и хазарин, и руссы – мои заклятые враги. От тебя не потребуется ничего, только твое согласие принять мой дар.
– Если это хорошее оружие, я с благодарностью его приму.
– Это лучшее оружие из всех, и называется оно Ужас. Поверь, оно гораздо смертоноснее стрел и мечей. Вы станете тем клинком, который поразит Русь в самое сердце и избавит Хазарию от грядущей гибели!
– Я всего лишь скромный воин. Смогу ли я выполнить то, о чем ты меня просишь?
– Нет ничего невозможного для храбреца, любящего свою страну. Однажды ты увидишь, что ты вовсе не так ничтожен, как думаешь. Твои слава и доблесть приведут тебя на самую вершину горы величия, к подножию трона самого Тенгри. Придет день, и ты станешь каган-беки, десницей самого Великого Кагана Наран-Итиля Хазарии. Так ты согласен?
– Да, я согласен.
– Хвала Эрлику! – Шаман раскинул руки, будто хотел обнять молодого сотника. – Сбылась моя мечта! Хазария будет спасена, и сделаешь это ты, Эзер-эльтебер, сын Аюпы. Теперь не откажись выпить со мной чашу кумыса в знак приязни и уважения к старику.
Сотник согласно кивнул – его и впрямь мучила жажда с того самого момента, как он въехал в ущелье. Старый колдун отошел к одному из каменных столбов и вернулся с бурдюком и деревянной пиалой в руках. Эзер-эльтебер с благодарностью принял угощение из рук шамана. Кумыс оказался холодным, густым и необыкновенно вкусным – такого Эзер-эльтебер никогда не пробовал. Он пил медленно, смакуя каждый глоток, наслаждаясь вкусом и ароматом напитка.
– Хороший кумыс? – спросил старик, когда Эзер-эльтебер допил чашу.
– Ты еще спрашиваешь? Этот кумыс достоин того, чтобы сам Каган наслаждался им по большим праздникам. Дай и моим воинам отведать этого чудесного напитка.
– С превеликим желанием, мальчик.
Эзер-эльтебер наблюдал, как его арсии пили кумыс и видел их лица, слышал их восторженные возгласы, которыми они оценивали угощение старика. Впрочем, чему удивляться – арсии хоть и арабы, но к кобыльему молоку в Хазарии привыкли. Пить айран, хорзу и нибид[7] последователям Мухаммеда не возбраняется. А уж такого славного кумыса им вряд ли когда доводилось пробовать. Бурдюк опустел быстро. Старый шаман выглядел очень довольным.
– Спасибо тебе, отец, – сказал Эзер-эльтебер, когда Араха подошел к нему. – Твой чудесный напиток избавил меня от усталости и жажды. Тело мое поет, будто я весь день провел на пуховых перинах, а не ехал под палящим солнцем по пыльной степи.
– Вот и хорошо. Теперь отдохни и отправляйся в путь со своими воинами.
– А как же волшебное оружие, о котором ты говорил?
– Терпение, мальчик. Сначала крепкий сон, который придаст вам сил, кхе-кхе!
Эзер-эльтебер и впрямь чувствовал, что вот-вот уснет. Тело внезапно стало тяжелым, в голове звенело – то ли кумыс оказался крепким, то ли сказывались долгая и утомительная дорога, волнения и страхи. Хотелось лечь и забыть обо всем, тем более что поручение, с которым он ехал к Черному шаману, успешно выполнено…
– Отдохнуть, – сказал он самому себе. – Мерван, едем!
– Зачем ехать куда-то? – возразил Араха. – Смотри, вон удобная пещера, там и наберетесь сил перед дорогой, кхе-кхе!
Эзер-эльтебер повел осоловевшим взглядом – справа от них в стене ущелья темнел вход в пещеру. Почему он не заметил его с самого начала? Арсии, не ожидая приказа своего начальника, сами потянулись к пещере, ведя в поводу своих коней.
– Почтенный, я… – начал сотник и вдруг заметил, что стоит у каменных истуканов один. Араха исчез непонятным образом, будто растворился в сгустившихся сумерках. Эзер-эльтебер постоял несколько мгновений в растерянности, потом, с трудом отгоняя от себя сон, намотал на руку повод Каратемира и направился к пещере, в черный зев которой уже вошли десять его арсиев.
– Свершилось, господин мой Эрлик! – прошептал Араха, который, оставаясь невидимым для Эзер-эльтебера, видел, как воины скрылись в пещере. – Я совершил то, чего ты хотел от меня! Я нашел для тебя Гончих смерти. Я напоил их молоком адских сук. Теперь они найдут ту, на кого указал твой перст. Теперь Хазария будет спасена. Все увидят твое могущество, Эрлик, и ты вернешь себе народ, который забирают у тебя чужие боги. Не будет у хазар других богов, кроме тебя. Свершилось, господин мой Эрлик, я сделал то, чего ты хотел от меня…
7
Нибид – слабоалкогольный напиток из кобыльего молока.