Страница 5 из 176
Кроме чудовищ и огромных расстояний Дикоземье было опасно аномалиями. Именно из-за них маги цивилизованного мира боялись исследовать леса. Пространство и время искажались, реальность истончалась тут и там; транспортная магия либо не работала, либо представляла смертельную угрозу для самих волшебников. В Дикой земле сбежать от беды было очень тяжело, а вот потерять дорогу, — легко.
Как и любой волшебник, Гариб сызмальства ощущал время и направление, однако, леса искажали его чувства, заставляли плутать, вели в топи или непроходимую чащу. Тем не менее, способность различать ауры и видеть присутствие чужой жизни очень помогали. Некромант часто решал обойти особо опасное место, мог чарами скрывать себя и спутника, участвовал в бою, когда наступала необходимость.
Так, битва за битвой, Молх и Гариб пытались продвигаться на север, в сторону цивилизации, но порой замечали, что уже некоторое время идут на юг, либо на запад. Лес играл с ними. В такие моменты на Гариба накатывали бессилие и злоба, а он только и мог что крепиться.
Уже несколько ночей страшный голос раздавался в лесах. Что-то ревело в далёкой темноте, кричало и выло так, что поджилки тряслись. Этот звук не походил ни на что знакомое, ни на что «правильное», и оттого пугал особенно сильно. Каждую следующую ночь он звучал ближе, а потом раздавались вопли добычи.
Однажды, днём, двое решили сделать крюк и увидели посреди леса место охоты. Опознать добычу по тому, что осталось, не было никакой возможности. Её разорвали, измочалили, растащили на добрые полсотни шагов [2], и даже на ветвях деревьев оказалось немного мяса.
— Это была дурная затея, — сказал Гариб хладнокровно. — Мы потеряли время.
— Кормится ночью, а днём наверняка спит, — сказал Молх, поглаживая бурдюк, — как вампир. Кормящийся-в-Ночи, ха.
— Не смешно. Оно получает удовольствие от насилия. И этот
— Много зря потраченной крови. Свежие потроха…
— И что-то иное. Что-то не из мира сего. Щекочет ноздри едва-едва, вызывает гусиную кожу.
Молх пожал костлявыми плечами. Он давно позабыл многие человеческие чувства, даже страх, возможно; всё, что знал теперь, — бесконечную жажду.
Они двигались весь день с редкими передышками, а ночью устроились под скальным козырьком, выступавшим прямо из земли. Вокруг росли гигантские папоротники и цветы в человеческий рост, чахлый костерок едва грел. Ночь казалась спокойной, так что, оставив стражу на Молха, Гариб укутался в шубу и прикрыл глаза ненадолго.
Он проснулся спустя три часа, сразу коснулся ножа, жезла, огляделся. Молх был рядом, точно там и точно в той позе, что и три часа назад.
— Всё тихо.
— Тихо, — повторил Гариб шёпотом и медленно встал, ощущая скованность в теле. — Но я чувствую
Он приблизился к краю козырька, к папоротникам, постоял несколько ударов сердца, вскинул голову. На скале пылали немигающие глаза и блестел оскал. Некромант ударил Разверзателем Плоти, но существо мгновенно сбежало.
— Это оно! Клянусь именем Зенреба!
Молх бросился к нему, открывая бурдюк, и вовремя, — папоротники разошлись словно от порыва ветра. Огромный чёрный силуэт выметнулся к костру, кровь из бурдюка ударила навстречу, превращаясь в копьё, свистнули громадные когти, копьё рассыпалось, а второе пронзило пустоту, ибо гость метнулся обратно. Вдали раздался душераздирающий рёв.
— Как…
Одним ударом сердца спустя оно вернулось, выскочило из зарослей, рявкнуло и крутанулось мельницей. Когти завыли, кромсая воздух, а Молх с парой кровяных клинков едва поспевал отбиваться. Оно смело его, швырнуло прочь и ударило по некроманту. Гариба спасло то, что он успел сунуть пальцы в мешочек на поясе и развеял перед собой щепоть костной муки. Заклинание Щит Праха пробудилось, останавливая один могучий удар, второй. Каждый из них отдавался в теле человека, словно его колотили дубинами, но Гариб держал
Некромант замер в напряжении. Вновь раздался ужасный рёв далеко-далеко. Как же быстро двигался ночной гость! В любой миг он мог вернуться, стоило только потерять бдительность…
Молх зашевелился, стал подниматься. На его груди зияло три длинных раны, сквозь рваные края виднелись рёбра. Будь он человеком, кости не вынесли бы удара такой силы.
— Давай сюда, за щит.
— Выдержал?
— Очевидно, — сказал Гариб тихо, — как и твои рёбра. Но муки надо больше,
Брат по несчастью перешёл некроманту за спину. Кровь из бурдюка сама собой перетекала по воздуху к ране, густела там и превращалась в чёрную коросту. Они ждали достаточно долго, слушая звуки ночного пира. Истошные вопли добычи не прекращались до предрассветных сумерек.
— Итак? — спросил Молх, соскребая коросту, под которой уже была рубцовая ткань.
— Ни единого понятия, — выдохнул Гариб, сбрасывая Щит Праха. — А ведь у меня лучшее образование по обе стороны от Хребта.
— Я не почувствовал его присутствия.
— Значит, в нём нет крови, — заключил некромант. — Для своих размеров оно двигается слишком быстро. Я видел что-то подобное при дворе Изумрудного халифа, его охраняют не только верные аскеры, но и мантих
Молх пожал костлявыми плечами:
— Что делать?
Некромант задумался.
— До ночи не появится. Подготовимся и встретим. Принеси мне костей так много, как сможешь.
— У нас есть шанс выстоять?
Гариб запустил пальцы в сальную копну волос, трудно было ответить сразу. В бою некроманты всегда полагались на духов и нежить. Магия Смерти требовала сложных ритуалов и времени, а строго боевых заклинаний включала совсем немного.
— У нас нет шанса сбежать. Принеси мне больше костей и пополни запасы крови, ночь будет тяжёлой.
Молх кивнул и отправился в лес, а Гариб стал раскладывать у кострища медвежий скелет. Закончив, некромант пошёл срез
Во время работы память тащила из закромов страницы бестиариев, которые он изучал в юности. Ночной гость не походил ни на одну известную тварь, слишком массивный, чтобы так двигаться, слишком быстрый, чтобы разглядеть как следует. А ещё этот