Дракон Нерождённый

Глава 1

День 10 месяца окетеба (X) года 1650 Этой Эпохи, о. Ладосар.

Р а йла Б а лекас лежала на ковре в гостиной, укрытая одеялом. Дышала глубоко и спокойно, сны не тревожили её. Рядом, на коленях сидел Обад а йя, следивший за состоянием гостьи через чары; стояла в сторонке мрачная У лва.

М а йрон С и нда ходил из стороны в сторону возле окна, злой как мантикора, и вёл в голове яростный спор. То был огромный человек могучего сложения, обладавший повадками воина и твёрдым, невыразительным лицом. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками метали молнии, а по седой косе змеилась единственная чёрная прядь.

Оби отвлёкся от спящей и украдкой бросил на него взгляд. Юноша очень жалел учителя; много событий произошло единовременно, привычная жизнь пошла кувырком и следовало ждать понятной реакции, — взрывного гнева. К счастью, пока что седовласый держал себя в руках.

— Величайший маг современности приказывает мне явиться. Причём обещает ответы, — тихо проговаривал мысли Майрон. — Лет десять назад я б руку отдал за это, а сейчас? Они мне ещё нужны? Подчиниться или бежать? Он нашёл меня уже, значит найдёт ещё раз. Или нет? Это ведь она его навела, а без неё, кто знает, может, и не нашёл бы…

Наконец он остановился, замер, сжав пальцами подбородок; сосредоточенный взгляд стремился в пустоту. Улва привлекла к себе внимание Оби и жестом задала вопрос. Пожимание плечами стало ей ответом. Мужчина вдруг сорвался с места и широко зашагал к себе в кабинет.

— Кажется, он решил, — тихо сказал юноша.

Майрон оказался среди трофеев, воспоминаний, массы важных вещей и безделиц. Многого брать не следовало, только необходимое: плащ, скрывающий ауру владельца; огненный меч по имени Светоч Гнева; экстрамерную флягу, полную мандрагорового дистиллята; трубку да кисет, — куда же без них; и, пожалуй, обычный нож. Никогда не следует покидать дом, не имея ножа. Он надел кожаную куртку, сунул Светоч Гнева в правый рукав, где уже была магнитная пластинка, прикрепил кобуру с пистолетом к поясу сзади; флягу повесил сбоку, кисет и трубку рассовал по внутренним карманам плаща, а нож повесил на ремень, перекинутый через грудь. Готовый было уйти, бывший волшебник огляделся, подумал, и быстро коснулся шкатулки белого мрамора, что стояла у него на столе. Та потеряла форму и превратилась в широкополую шляпу с пером, затем в треуголку, в шлем, и, наконец, прилипла к воротнику плаща, став капюшоном.

— Так-то лучше, приятель, я тебя не оставлю. Больше никогда.

Ещё он взял второй нож, старый и тупой, украшенный вороньей головой.

Уже практически полностью готовый, Майрон вернулся в гостиную.

— Куница, бери торг а ста и лети в Н ю ттхаус, сообщи матери, что время пришло и я покидаю остров. Отныне он безраздельно принадлежит орийкам.

Дочь гневно засопела, но отец уже отвернулся и будто забыл о ней.

— Оби.

Юноша поднялся. Он был красив и гибок в свои пятнадцать, огромные глаза с густыми ресницами, дивные чёрные кудри и лицо невинного ангела заставляли видеть слабое, хрупкое существо. На самом же деле мальчик уже много лет проходил тяжёлую тренировку тела и духа, закалял внутренний стержень, постигал Искусство.

— Вы вернётесь, учитель?

— Нет, — ответил Майрон и прозвучало это весьма безжалостно. — Увы, мне это нравится не больше, чем тебе, но изменившиеся обстоятельства диктуют. Придётся отправиться на встречу с Гедом Геднгейдом. Скажи, ты помнишь мои наставления?

— Все, учитель…

— Нет, я говорю о том, что тебе д о лжно сделать, когда я уйду.

— Я… мне… — Оби казался грустным и растерянным.

— Соберись в дорогу, — медленно проговорил Майрон, — оседлай торгаста, пробуди охранные заклинания, которые будут оберегать это место, и лети на юго-восток. Ты должен попасть в О рдерзее, столицу Р и венского королевства. Там есть район, что зовётся Пристанью Чудес; башню Академии видно издалека, рекомендательное письмо я давно тебе передал. Ты понимаешь?

— Я понимаю.

— Это очень важно, Оби.

— Не волнуйтесь, — улыбка на лице юноши получилась вымученной, — я всё сделаю правильно. Обещаю.

Помедлив немного, Майрон совершил неловкое движение, будто пытался обнять ученика, но не довёл его до конца. Немного помолчали.

— Я верю в тебя, как ни в кого никогда не верил, мальчик. Ты станешь великим волшебником и принесёшь много добра в этот страдающий мир.

— Вера, — величайшая из сил, учитель. Спаси вас Господь-Кузнец.

Скупо улыбнувшись, Майрон почувствовал на затылке взгляд Улвы, которая так и не сдвинулась с места.

— Мне что, тебя самому на спине к матери отнести? Поторопись, Куница!

Дочь что-то неразборчиво прорычала и ринулась во двор. Бывший волшебник вздохнул, огляделся и сел в кресло подле спящей Райлы. Лаухальганда был рядом с её головой, тихо сидел, прижав кошачьи уши, и мурчал.

— Помнишь её, малыш?

— Мря, — ответил чёрный мячик.

— Подумать только, ей удалось найти нас.

— Мря-я.

— Верно, я тоже не представляю, каких усилий это стоило.

Обадайя, понял, что стал лишним и бесшумно поднялся на второй этаж, к себе в комнату.

— У старика Талбота получилось вернуть ей рассудок. Слава богу…

— Мр-р-р-я! Мря?

— Не знаю. Она пришла в состоянии крайнего истощения сил, пусть отдохнёт, а расспросы обождут.

Майрону захотелось курить, и он полез во внутренние карманы плаща. Его трубка являлась произведением искусства, неизвестный мастер выточил её в виде дракона, ревущего с запрокинутой головой. Материалы были драгоценными, — драконья кость и редкий красный янтарь из смолы кадорак а ра [5]. Когда пасть дракона была туго набита, блеснули вставленные в глаза красные камушки алов и ты, табак затлел.

Время шло, седовласый потягивал горячий дым и следил за лицом женщины, вспоминая прошлое. Райла Балекас когда-то появилась в его жизни совершенно внезапно и, как он тогда думал, случайно. Необычная, она каким-то образом сразу овладела его помыслами и желаниями. Не окажись Майрон столь властен над собой, омут страстей утянул бы на дно обоих. Но тогда он очень жестоко и некрасиво убил росток симпатии.