Северная Ведьма

– Что вы делаете! – ахнула Таисия. – Это же ваш любимый корабль… был…

– Ничего, Таечка, – утешил ее Черников. – Таких моделек сейчас пруд пруди. Достать можно. А возможности вам помочь, как сегодня, больше не будет. Не жалей.

Он положил корпус корабля на сделанное им костровище, сверху водрузил травяную куклу, головой на запад, к солнцу, висевшему в небе настолько низко, что нижний край багрового диска почти касался верхушек деревьев вдалеке. Потом расставил по углам костровища свои кукольные снопики травы.

– Андрей, подойдите ко мне, – обратился он к Климову. Когда тот подошел, Черников что-то быстро сказал ему на ухо и потребовал повторить. Климов пробубнил в ответ, и ученый довольно кивнул.

– Теперь Вадим, Тая, Ира, вставайте каждый к снопу,– скомандовал Иван Николаевич.– По моей команде каждый из вас подожжет ближайший к себе снопик и отойдет на безопасное расстояние. Вадим, пожалуйста, облейте дрова и снопы вашей жидкостью для розжига: нам нужен будет хороший, жаркий костер.

Наконец все приготовления были закончены.

–Русалка, царица, красная девица, не загуби душки, не дай удавиться, а мы тебе кланяемся, – звучным голосом произнес Черников.

На этот раз Ведьма появилась просто из воздуха: легкое облачко мгновенно загустело и превратилось в женщину, одетую так же, как утром на болоте, только простоволосую, с сияющими зеленоватым цветом белками глаз без зрачков. Она висела в воздухе, прямо над куклой, лежащей в корпусе корабля.

– Твою мать! – услышал Климов потрясенный шепот Толстого.

Ведьма оглядела присутствующих и широко улыбнулась. А через мгновение вдруг исчезла.

– Начинайте, – вполголоса сказал Климову Иван Николаевич.

Климов сделал шаг вперед, и начал говорить чуть дрожащим от волнения голосом:

– Провожаю тебя, Хозяйка, на сторонку закатную, из Яви в Навь, через речку Смородину да по Калинову мосту. Земля отпускает, небо принимает. Родители-покровители, что народили – к себе примите, простите и благословите.

Потом он подошел к костровищу и поджег его.

– Поджигаем снопы! – скомандовал Черников и поднес горящую спичку к своему. Потом передал коробок Толстому, тот – Таисии. Последней сноп подожгла Ира.

Пламя взметнулось вверх и неожиданно пять маленьких костров объединились в одну сплошную стену огня.

– Осторожнее! – закричал Иван Николаевич. – Назад!

Дальше все происходило, как в дурном сне: огонь, словно живое существо, начал какую-то неистовую, дьявольскую пляску вокруг кораблика с травяной куколкой. Всех, кто стоял поблизости, обдало обжигающей волной. Зачарованно Климов смотрел, не обращая внимания на жар, опаляющий лицо, как огонь перекинулся на избу священника и как за ее черный силуэт с вырывающимися из окон языками пламени опускалось все ниже красное, как кровь, солнце. Он обернулся и увидел, как огонь начал пожирать остальные дома, уничтожая останки Ковалевки.

– Бежим! – издалека донесся до него крик Толстого, но Климов не трогался с места: его заворожила огненная красота этого места. Он любовался танцем пламени на чернеющих старых бревнах, видел, как проваливается крыша старого дома священника, обнажая печную трубу, торчащую в небо, словно мачта тонущего корабля. Не замечая, что пожар полыхает уже вокруг него самого, Климов восхищенно смотрел на огонь и никак не мог оторваться. Вдруг пламя, словно по чьей-то команде, немного отступило, и в оранжево-желтом мареве проступила женская фигура. Постепенно приближаясь, она вышла из огня и оказалась той самой женщиной, которая была на болоте утром, только моложе и красивее. Глаза ее были такого же невероятного, глубокого синего цвета, как у Иры, но из-за вуали черных длинных ресниц смотрели они маняще и пронзительно, словно просвечивали насквозь. На ней была длинная, до пят, белоснежная рубаха без рукавов. Блестящие, цвета вороного крыла волосы струились по ее плечам, спускаясь до середины бедер, и Климов залюбовался ее совершенством, как будто она была не человеком, а античной богиней. Ни одна женщина, которую он когда-либо видел, не могла сравниться с нею, и в то же время в ней было что-то смутно знакомое, словно он когда-то знал ее, но забыл.

– Здравствуй, – сказала она, и голос ее показался Климову приятнее любой самой прекрасной музыки на свете.

– Кто ты? – осипшим от волнения голосом спросил он.

– Я – та, кто тебя сюда привела, – улыбаясь, ответила женщина. – Ты так и не вспомнил меня?

– Я… нне знаю, – растерянно сказал Климов. – У меня такое чувство, будто я тебя когда-то встречал, но где?…

Она подошла и легонько прикоснулась губами к его лбу.

– Так лучше?

Климов посмотрел на нее и вдруг понял, что действительно знает эту женщину. Он вспомнил, как она умеет смеяться, в полный голос, с закрытыми глазами запрокидывая голову, как она иногда улыбается, когда спит, как краснеет кончик ее носа, пока она плачет. Он вспомнил, что она любит ромашки и васильки, обычные полевые немудреные цветочки, и плетет из них огромные роскошные венки на голову, так красиво контрастирующие с ее волосами. Он вспомнил, как она, подоткнув подол, босая, бегала по болотным кочкам, ничуть не боясь оступиться, как будто под ней не вязкая трясина, а твердая земля; как ловко управлялась с русской печью; как, склонившись к тоненькому язычку пламени от лучины, вышивала на вороте его рубахи узоры красной ниткой, а он сидел напротив и любовался ее тонкими умелыми пальцами… Он вспомнил все.

– Это – ты?

– Я, – она счастливо улыбнулась. – Вот и встретились.

– Как же ты меня нашла? Или не искала?

– Я искала. Но найти тебя среди живых людей было трудно. Почти невозможно. До тех пор, пока ты сам не подал мне знак.

– Я?!

– Ну да. Ты же нарисовал меня.

– Это случайность!

– Случайностей не бывает, – она покачала головой.

– А почему сразу не сказала, кто ты? И кто я?

– А ты бы мне поверил? Ты же все время убегал, – она лукаво улыбнулась. – Или я не нравлюсь тебе больше?

– Очень нравишься, – искренне сказал он. – Но все же – зачем так мудрено?

– Чтобы ты пришел сюда не один, а со всеми, кто был сегодня с тобой, – ответила она. – И сделал то, что было предсказано.

– Что дальше? – спросил он.

– Я ухожу, – сказала она, дотронувшись до его щеки тонкими пальцами. – Мой путь здесь окончен.

– Как уходишь? Я снова останусь один? – воскликнул он. – Я с тобой!

– Нет, – покачала она головой. – Твое время еще не пришло. Но не огорчайся: мы обязательно встретимся. Мне нужно уйти, чтобы вернуться. Обычным человеком. В моем нынешнем облике ты меня боишься, – и она прыснула со смеху. Он не удержался и тоже захохотал.

– Благодарю, что проводил меня, – сказала она, отсмеявшись. – Я в тебе не ошиблась.

– Я буду ждать нашей встречи! – сказал он.

– Я подам тебе знак, только не пропусти, – прошептала она и, привстав на цыпочки, поцеловала его в губы. Он крепко обнял ее, и она исчезла, на прощание погладив его по щеке легким прохладным ветерком. И тут же навалился нестерпимый жар: Климов закашлялся и, прикрывая руками слезящиеся глаза, начал искать путь к спасению.

– Беги влево и назад, – прошелестел в ушах знакомый голос. Климов оглянулся в указанном направлении и увидел, что стена огня здесь не такая плотная. Он рванулся, проскочил через огонь и упал на землю, кашляя, выворачивая наизнанку легкие, заполненные едким дымом. Кто-то быстрыми ударами какой-то большой тряпки, очевидно, куртки или большого мешка, начал сбивать огонь с его головы, рук и спины, а потом подхватил под мышки и поволок прочь от пожара.

– Вставай, Андрюха, вставай, – донесся до него голос Толстого. – Сейчас мы тут сгорим к едрене фене! Поехали! Все уже в машине!

Климов обернулся, мутнеющими глазами увидел, как полыхают останки проклятой деревни, окончательно уничтожая все, что не разрушило время, и его накрыла тьма.

***

«Здравствуй, Андрей!

Прости, что так задержалась с ответом: столько всего произошло в последнее время, что я иногда даже забываю поесть или поспать. Но все события радостные. Во-первых, Ире наконец-то поставили диагноз: у нее оказалась сосудистая опухоль в головном мозге. Нам дали направление в институт имени Бурденко и выделили квоту. Когда соберем все необходимые анализы – сразу на операцию. Врачи говорят, что это довольно распространенная болезнь и после операции у Иры исчезнут головные боли и судороги. Также обещают курс реабилитации, который поможет ей встать на ноги и ходить самостоятельно. Бегуньей ей не стать, конечно, но даже просто передвигаться без коляски – настоящее чудо. И конечно, без помощи Саши нам вряд ли удалось бы так быстро получить все необходимые документы для лечения.