Лесник для Флоры

– Не знаю, – лисица Полина наконец-то посмотрела ей в лицо. – Вы действительно близнецы? Вы совсем не похожи.

Эти две фразы Флора слышала уже тридцать лет и три года. Ференц был высоким, крепким и рыжеволосым, она – хрупкой блондинкой. Временами, после замечания «совсем не похожи», хотелось рычать, но сейчас она не могла себе позволить огрызнуться – Полина была единственной полицейской, которая согласилась перемолвиться с ними словом. Остальные, после взбучки из столицы, хранили гробовое молчание. От Флоры отворачивались, с Ференцем сухо здоровались.

– Да, причуда судьбы, – рассмеялся Ференц. – Представьте себе, у меня куда больше внешнего сходства с директором по учету и аудиту. Сколько раз уже столичные проверяющие или эксперты нас путали – не счесть. А потом удивлялись и требовали от меня доказательств – вы, мол, меня разыгрываете, он, наверное, тоже ваш родственник.

Флора выждала, пока братец расскажет парочку семейных историй – как дядя убеждал матушку, что кого-то из детей подменили в роддоме, как однажды в Котенбурге сотрудник гостиницы, бегло посмотрев на документы с одинаковой фамилией, решил, что они молодожены, и попытался вселить их в ярко-розовый номер «люкс». Полина кивала, пила кофе мелкими глотками. Когда братец выдохся, Флора подхватила эстафету:

– Вы спросили, почему Маргарита, жена Ферко, не писала жалобы. Потому что, к счастью, вопросов о любовнице ей не задавали. Она узнала об отголосках скандала, когда Ферко выписали из больницы. Я не знала, как ей объяснить… в общем, мы немного опозорились и заврались. Теперь половина города считает меня склочной истеричкой – «мол, вот к чему приводит отсутствие мужа, был бы, он бы ей сразу мозги вправил». А другая половина города думает, что жалобы писал Ферко. И только сотрудники следственного комитета и полицейского управления уверены, что виноваты мы оба. Потому что Ферко знает, кто в него стрелял, и я почти наверняка знаю, но помалкиваю, потому что привыкла покрывать его грешки.

– Я не имею доступа к материалам следствия, – ответила Полина, выслушав ее речь. – Мне все равно, кто в кого стрелял, кто на кого писал, кто кому звонил. Мое дело – обрез. Я провела предварительную экспертизу, отправила материалы в Хвойно-Морозненск и Котенбург, чтобы получить два независимых ответа из разных лабораторий. Придут ответы, напишу заключение, погружу багаж в самолет и домой. А пока буду ждать ответы, куплю сувениры.

– Вот для разговора о сувенирах я вас и пригласил! – спохватился братец. – Кофе повторите, пожалуйста! Полина, вы сказали, что вам нужны Ловцы Мечты.

– Да, – подтвердила лисица. – Мешок. Не очень большой мешок. Но и не маленький.

– Флора вам поможет, – пообещал Ференц. – Она знает всех поставщиков сувенирной продукции – заключала договора для новогоднего фестиваля. Вы слышали о фестивале на берегу озера Мечты?

– Знакомая мне рассказывала, что видела передачу по телевизору.

– Это Флора организовала фестиваль, – гордо сказал Ференц. – Лет десять назад мы задумались о том, что средства, которые корпорация выделяет на городской центр культуры «Ирба» при музее истории и этнографии, расходуются, мягко говоря, неэффективно. Да, молодые ирбисы ходили к шаманам, чтобы получить обереги Кароя. Да, кошки перед свадьбой иногда заказывали Чашу Желания. Сейчас эта традиция почти утрачена: после того, как мы потеряли Лабиринт Силы, мало кто из шаманов берется за закрепление Чаши, и сразу предупреждает, что результат может разочаровать. Молодежь пересказывала друг другу страшилки, что Ловец Мечты, сплетенный с ошибкой, может разрушить жизнь – лишить надежд и чаяний. Всё это привело к тому, что городские ирбисы начали отгораживаться от собственной культуры. На концерты и выставки – в Котенбург, при желании закрепить брак и попросить Линшу о детности – в Хвойно-Морозненск, за вежей от рысей или дарсов. А дома – ни-ни. Что на других кивать? Наши родители – они, правда, завзятые театралы – переехали в Котенбург, чтобы жить рядом с драматическим театром и «Опереттой». Сказали, что Ирбисск – унылое болото.

Полина слушала с интересом. Флора помалкивала.

– Первые фестивали организовывали методом проб и ошибок. Сестра ездила туда, не афишируя свою принадлежность к «Ирбалу» и совету директоров. Изучила обстановку и реакцию гостей, придумала, как преодолеть укоренившиеся страхи и, заодно, облагодетельствовать стариков-шаманов, получающих крошечные пенсии и не желающих брать «подачки» от алмазной корпорации. Молодежь к таким старикам относится снисходительно, не боится, охотно смотрит на камлание – духи леса и озера любопытны и приходят на зов бубна. Ловцы Мечты продаются в ярких сувенирных упаковках, в каждую вкладывается приглашение на летний мастер-класс в городском центре культуры. Где мастер-класс – там и выставка. Почему бы не заглянуть в соседний зал? Флора проделала титаническую работу. Переломила отношение к традициям. Ирбисы выстраиваются в очередь за билетами на фестиваль, хвастаются фотографиями с островка посреди озера, носят собственноручно сплетенные Ловцы Мечты – и на зеркало в машине вешают, и к сумкам цепляют, и на ключи. К сожалению, мы не можем пригласить на фестиваль всех желающих.

– Почему? – подняла бровь Полина.

– У нас постоянные распри с государственной инспекцией по охране леса, – пожаловалась Флора, решившая, что пора поддержать беседу. – Инспектор пишет на нас жалобы – мусорим, нарушаем экологический баланс. В этом году мне пришлось подарить им сотню дронов, маленьких летательных аппаратов с видеокамерами, которые будут использоваться для наблюдения за труднодоступными районами тайги. Разумеется, не только возле озера – по всей Ирбисской области. Это позволило сохранить прошлогодний размер гостевой квоты – две тысячи оборотней и людей. Это максимум – большего я допроситься не могу. Подумываю об открытии второго фестиваля в пригороде. В плюс – доступность. В минус – отсутствие легенды места. Но, думаю, по накатанной дорожке легче пойдет.

– То есть, я на фестиваль не попаду? – спросила Полина. – Все билеты уже раскуплены, гостья из Ключевых Вод опоздала на праздник.

– Не вижу проблемы, – улыбнулась Флора. – Будете моей личной гостьей. Захотите – прокатимся на снегоходе, как все. А если пожелаете – отправимся на вертолете.

– Я даже не знаю, – заколебалась Полина. – Вы меня искушаете.

Глава 3. Имре

Он проснулся задолго до звонка будильника. Сначала потянулся, а потом свернулся калачиком, прячась под одеялом – отопительный котел автоматически понижал температуру на ночь, в спальне было свежо. Утренний сон еще не отступил, дразнился – Флора, укутанная в капюшон, спрятавшая рот и нос под теплым шарфом, обжигала взглядом, безмолвно спрашивала: «Перекинемся? Побегаем?». Ирбис отодвинул Имре, потянул на себя дрему и кусочек сна, замурлыкал, гадая, какого цвета шубка у голубоглазой барсы – снежно-белая, с пепельным оттенком, или серо-бурая, как у них?

«Снежная, – решил ирбис и заставил Имре замурлыкать еще громче. – С крупными четкими пятнами на лапах и кольцами на хвосте. Мы влезем на самую большую пихту, обдерем шишки, и будем закапывать их в сугроб».

«Если она приедет. Может быть, она уже замужем. А, может быть, уже и возится с котенком».

«Нет, – отмел его возражения ирбис. – Никто не заводит котят, если не лазил на пихту и не закапывал шишки. Сначала мы должны погулять».

Спорить было бесполезно. Имре подремал еще полчаса, тихо мурлыча и временами потягиваясь, встал, отключил будильник и занялся привычными утренними хлопотами: водные процедуры, завтрак, проверка системы наблюдения, собирающей показания датчиков давления – границы запретных участков за ночь никто не нарушил. Зазвонивший спутниковый телефон отвлек его от распечатки данных. Высветившееся имя начальника вызвало острый приступ любопытства: «Неужели пришел ответ на последнюю жалобу и фестивалю урежут количество посетителей?»

– Собирайся и дуй в Ирбисск, – после приветствия велел начальник. – Мы приняли на баланс новую технику, квадрокоптеры для наблюдения за труднодоступными участками тайги. С завтрашнего дня начнется трехдневное обучение. Ты записан на курс.