Страница 2 из 18
В 1765 г. при Екатерине II для увеличения сборов в казну от торговли водкой российское правительство ее продажу отдало на откуп частным лицам. Откупщик обязывался платить в казну определенную сумму денег за каждое выкупленное у государства ведро водки, а взамен получал монопольное право ее продажи на какой-либо территории. Александр I в указе о привилегиях купеческому сословию официально разрешал купцам запои по две недели (малые) и по месяцу (большие), трактуя их как душевную болезнь. В XIX в. вообще существовала практика, согласно которой каждый государственный крестьянин приписывался к определенному кабаку и должен был потратить на выпивку назначенную сумму в год. Если он не выпивал на необходимую сумму, тогда хозяева кабаков собирали с него же недостающие деньги.
В России к середине XIX в. винными откупами занималось 146 человек. Ежегодно они платили в казну налогов на сумму более 100 млн руб., но их личный доход был выше в пять раз. В 1858 г. российское правительство, стремясь компенсировать финансовые потери от Крымской войны (1853–1856), подняло цены на спиртные напитки. Ведро водки вместо трех рублей стало стоить десять. Крестьяне были возмущены такой политикой и стали бойкотировать кабаки. Они выставляли у входа в них охрану, которая не пропускала внутрь стремящихся выпить. Если кто-то данный запрет нарушал, того секли розгами. Через непродолжительное время к крестьянам присоединились рабочие, солдаты, мелкие чиновники и даже некоторые представители дворянского сословия из польских и прибалтийских губерний. Когда отказ от покупки спиртного стал приобретать массовый характер, виноторговцы-откупщики стали писать жалобы российскому правительству. Министерство финансов издало приказ на запрет трезвости. Простолюдинам запретили принимать участие в собраниях, где обсуждались вопросы отказа от употребления спиртного. Тогда начались крестьянские бунты и стали устраиваться погромы кабаков и других питейных заведений. Всего движение за дешевую водку охватили 32 губернии Российской империи. В общей сложности на каторгу за участие в беспорядках отправили 11 тыс. человек. В результате погромов было разгромлено более 3 тыс. питейных заведений. Важным итогом данных волнений была отмена откупной системы продажи водки.
Акцизная система продажи спиртных напитков была введена в России при императоре Александре II (1855–1881). Правительство рассчитывало, что введение акцизной системы в этой сфере позволит не только значительно увеличить ежегодные государственные доходы, но и унифицировать получение дохода от алкоголя по всей России. Введение акцизной системы на продажу водки должно было изменить принцип поступления доходов в государственную казну от производства и продажи спиртных напитков. Взамен единоличного права государства на производство и торговлю спиртными напитками, сдаваемого на откуп, предполагалось разрешить свободное производство и неограниченную торговлю алкогольной продукцией. Число мест продажи, цена и крепость спиртных напитков не регламентировались. Настоящим бедствием стало появления в этот период в России недорогой водки – «дешевки», что привело к спаиванию огромного количества населения.
После отмены акцизной системы продажи водки в 1894 г. начала вводиться казенная винная монополия, которую проводил министр финансов С.Ю. Витте (1892–1903). Разделение функций между предпринимателями и государством было сложным. Так, спирт мог производиться и частными заводами. От спиртовых заводчиков не требовалось выпускать очищенный 96-градусный спирт. Его сдавали на казенные спиртоочистительные заводы, где догоняли до 96 градусов, прогоняли через ректификатор. Казна закупала очищенный спирт у производителей. После этого на казенных заводах и складах из него изготавливались казенное хлебное вино (стандартный сорт водки) и столовое казенное вино (улучшенный сорт водки). Расфасовка была различной – от 60 мл до 3,1 л. Далее государство продавало водку в казенных винных лавках, также в них торговали и 95 %-ным спиртом. Частные спиртные напитки сдавались на казенный винный склад, где на них наклеивалась особая бандероль с обозначением минимальной государственной цены. После этого напитки можно было продавать, в том числе и в частных магазинах, заведениях общественного питания, имевших лицензию на продажу алкоголя. Иногда частные напитки даже принимали на комиссию в казенные лавки. Пиво и виноградное вино были льготными напитками. На пиво был установлен такой акциз, при котором грамм спирта в пиве стоил примерно в два раза дешевле, чем в водке. А российские виноградные вина вообще освобождались от акциза. Государственная казна получала доход тремя способами: через акциз, коммерческую прибыль и продажу лицензий. Производители спирта и пива платили акциз по содержанию чистого спирта в выпускаемом продукте. Введение казенной винной монополии в России способствовало дальнейшей алкоголизации населения.
К началу 1914 г. вопрос об ограничении или запрете продажи водки обсуждался на различных уровнях. 18 июля 1914 г. императорским указом местным органам самоуправления было предоставлено право по их усмотрению и под их ответственность закрывать алкогольную торговлю. 16 августа 1914 г. «сухой закон» продлили до конца войны. Установление «сухого закона» в России тесно связано с личностью министра финансов Петра Львовича (Людвиговича) Барка (6 мая 1914 г. – 28 февраля 1917 г.), именно ему пришлось проводить в жизнь данную политику, инициатором которой был царь Николай II. П.Л. Барк родился 6 апреля 1869 г. в селе Новотроицкое Александровского уезда Екатеринославской губернии, его отец Л.Г. Барк был выходцем из Лифляндской губернии. Неспокойная служба занесла Л.Г. Барка в Екатеринославскую губернию, где с 1867 г. он управлял Велико-Анадольским казенным лесничеством и обрел супругу – ею стала 16-летняя Ю.П. Тимченко-Ерещенко, дочь местного помещика. В соответствии с тогдашними вероисповедными законами Российской империи дети лютеранина Л.Г. Барка – Петр и его сестра Елена – по вероисповеданию матери были уже православными.
После награждения Л.Г. Барка орденом Святого Владимира IV степени Правительствующий Сенат в 1878 г. утвердил его с женой и детьми (11-летняя дочь и 9-летний сын) в потомственном дворянстве с правом на внесение в третью часть дворянской родословной книги Екатеринославской губернии. Следовательно, П.Л. Барк происходил не из потомственных дворян, а из разночинцев, чем не представлял исключения по сравнению с другими государственными деятелями Российской империи.
В 1879 г. Л.Г. Барк получил повышение по службе и переехал с семьей в Санкт-Петербург, где Петр поступил в Анненшуле – гимназию при Лютеранской церкви Святой Анны, причем уже тогда он совершенно свободно говорил на немецком и французском языках, что свидетельствовало о качественном домашнем образовании. Неудивительно, что в гимназии Петр обнаружил большие способности и всегда был первым учеником. Однако в 1882 г. семейство Барков постигла невосполнимая утрата – скончался отец, имевший уже чин статского советника и хорошие служебные перспективы – благодаря покровительству товарища (заместителя) министра государственных имуществ А.Н. Куломзина.
П.Л. Барк должен был навсегда забыть о беззаботном детстве и для пополнения семейного бюджета заняться репетиторством, в чем ему помогали директора Анненшуле (Ю.Г. Кирхнер – до 1884 г., затем – И.И. Кениг), подбиравшие юному репетитору учеников. Многолетний опыт репетиторства научил П.Л. Барка умению общаться с разными людьми и с каждым говорить на его языке, что будущему министру финансов пригодилось позднее. В 1887 г. П.Л. Барк окончил Анненшуле, получив по всем предметам «очень хорошие» (т. е. отличные) отметки за исключением математики и естествознания, по которым имел просто «хорошие» отметки.
Первоначально, в июле 1887 г., П.Л. Барк подал прошение о зачислении его на математическое отделение физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета, однако уже в сентябре того же года просил о переводе на юридический факультет. «Барка, – вспоминал В.Б. Лопухин, – я еще помню по университету студентом. Он был курса на два, на три старше меня. Репетиторствовал у кого-то из власть имущих. Приобрел протекцию. По окончании университета был по протекции определен в Государственный банк и ускоренно в нем продвигаем»[1].
1
Лопухин В.Б. Записки бывшего директора Департамента Министерства иностранных дел. СПб., 2008. С. 226–227.