Страница 47 из 51
— Вы знали мою маму?
— Естественно, я с ней знакома. Однако о ней стоит поговорить с отцом, когда тот вернется. Будет лучше, если вы решите этот вопрос в кругу семьи. Мне не следует вмешиваться.
— Тогда… — Я вновь растерялась. — Зачем вы вызвали меня?
— Это не так уж просто объяснить, — начала старшая издалека, возведя взгляд к потолку. Бабулька положила на край столешницы обе ладони и потерла кольцо с темно-фиолетовым камнем на указательном пальце правой руки. — Видишь ли, большинство ведьм наращивают силу постепенно, с возрастом, осваивая ее понемногу, но иногда рождается ведьма, созревание которой наступает поздно, но сокрушительно. Такая ведьма — особенная. Наш шабаш долго ждал, когда следующая старшая ведьма родится, заполучит силу и сменит меня, старуху. Нуирит, я наблюдала за твоим развитием с самого рождения…
У меня буквально отвисла челюсть и кое-как я заставила себя сомкнуть губы. Это было забавно, правда. И я даже посмеялась бы, если не боялась оказаться сброшенной с Зейдерева утеса за оскорбление старшей. Ей ничего не мешало расправиться со мной прямо здесь — я бы и пискнуть не успела, как чик-чик, а от меня остался бы лоскуток чего-то. Да не знаю чего… Какая из меня старшая ведьма? Какое внезапное пробуждение сил? Слова старшей прозвучали так, словно все в общине знали, что я стану следующей старшей ведьмой, сменив поколение, и отчего-то именно в этом мне хотелось убедиться.
— Если мне суждено стать Вашей заменой, то, говорите, все знали?..
— Только старшие, хранившие новость в секрете от детей. Молодежь твоего возраста должна была стать средой для твоего пробуждения.
Мда. Оправдание — не очень.
— А почему именно я? Я не одна ведь — поздний одуванчик.
Ведьма растянулась в улыбке и расслабленно выдохнула, откинувшись на спинку стула.
— Знаешь, в молодости я ведь была так же красива, — протянула старшая мечтательно. — И я тоже выделялась из толпы золотыми локонами. Все старшие рождаются со светлыми волосами, а не рыжими. Думаю, ты замечала, что взрослые относились к тебе с особенным дружелюбием, несмотря на проказы сверстников из-за выделяющегося цвета волос?
Слова старшей имели смысл, но я не помнила, чтобы кто-то, кроме отца и брата, а также семьи Эдди, относился ко мне по-особенному, с душевной теплотой. Я прекрасно помнила, как вели себя сверстники, всегда высмеивая и подразнивая. Наверное, потому у меня появилась скверная привычка перепрыгивать через свои способности и раз за разом доказывать свою значимость. Постоянные публичные эксперименты с зельями тому доказательство.
— Тем не менее, Нуирит, дорогая, это не единственная для тебя весть. Приближается инициация, а тебе стоит выбрать партнера до того, как станет известно о новом статусе. После сложнее будет найти искренность среди тщеславных сорняков. Чувствую, что в твоей жизни кружится не только Эдди — есть еще кто-то, кто приковал твой внимание к себе. Уж не знаю, какие чувства окрасили сердце…
Я отвернулась, не желая, чтобы мои чувства считывали без согласия, а старшая ведьма замолчала. Повисла неловкая тишина. Казалось, что мое сердцебиение слышно не только мне, однако я никак не могла усмирить буйство эмоций. Эдди — мой друг, мы многое прошли вместе, и он — единственный, кто оберегал меня от нападок окружающих в шабаше, когда отсутствовали брат и отец. Нас с Эдди давно уже обзывали обвенчанной парочкой, а мы игнорировали. Нам обоим не привыкать к повышенному вниманию. Но отчего-то я вспомнила и дракона, мечущегося в своих чувствах к Синтии. Он рвался к ней. Рвался ко мне, когда меня заперли в ее теле, но все его взгляды, полные страдания или злости, были обращены к хранительнице. Почему же я тогда всякий раз чувствовала себя виноватой из-за принуждения жить под чужой личиной? Меня одолевала жалость? Или я переживала за себя, чтобы не оказаться раскрытой?
— Не бойся, дитя. Пока что всё это останется между нами. Подумай о нашем разговоре на досуге и, возможно, тебе придет решение, с кем продолжить свой путь. Будь это дракон или некромант — неважно…
Шокированная, я оторопела. По рукам пробежались мурашки, и от беспокойства я заклацала зубами, стараясь подобрать весомое оправдание.
Меня точно раскрыли! Я же не виновата, что оказалась втянута в междоусобицу между ведьмами и драконами, что побывала на той стороне Ивлейского поднебесного хребта. Это ведь брокер втянул меня в их с Синтией сделку!
— Я…
Но слова растворились, стоило мне посмотреть в понимающие глаза ведьмы.
— Не нужно читать мысли, чтобы понимать, что творится на душе у влюбленной девушки. Пусть твои будущие решения принесут процветание «Сумрачному болоту», Нуирит.
Глава 20 — Синтия
Утро встретило меня теплыми лучами, но радости солнечный свет больше не приносил. Едва заснув в слезах, ночь я промучилась с кошмарами. Меня преследовали беспокойные образы, от них не удавалось избавиться; я бежала и бежала, спотыкалась, падала и снова пыталась умчаться от леденящего душу холода и темных дымок, наводнивших лес Ивлейского поднебесного хребта. Сколько бы я ни кричала во сне, помощь не появлялась, а кошмар оборвался лишь тогда, когда силы иссякли окончательно, а туман обхватил меня в цепкие объятия.
Очнувшись, я едва осознавала, где находилась. Спальня покрылась узорами льда, температура в комнате резко понизилась, отчего дышать было трудно. Я замерзла, и даже одеяло не помогало согреться. Только спустя время лед раскололся и растаял, словно по велению чьей-то магии, не оставив и следа прежнего присутствия. В тот же момент температура моего тела изменилась. Я вдохнула полной грудью и больше не ощущала инородного давления. Мысли прояснились, слезы высохли.
Казалось бы, замершее однажды время пошло вновь в прежнем ритме.
Всё утро я провозилась с чемоданами, стараясь не думать о последнем разговоре с Дунканом. Разрыв обескураживал, однако в действительности нам давно следовало прийти к обоюдному согласию и не выворачивать друг друга душу претензиями. Наши жизни разнились, на нас влияли окружение и семьи, и мы оба не могли дать отпор, полагаясь только на собственное мнение. Оказавшись на территории ведьм и познакомившись с некромантом ближе, я смогла о многом узнать, включая то, как жили по другую сторону Ивлейского поднебесного хребта. Драконов там тоже недолюбливали, но взаимная неприязнь была ожидаема. Что меня удивляло, ведьмы с некромантами жили общиной, большой семьей, и каждая ячейка словно поддерживала общую связь. Драконы, наоборот, зачастую боролись друг с другом, пытаясь выделиться, показать своё величие и влияние. Образы жизни в корне отличались. Может, оттого и появлялись многочисленные конфликты интересов?
Теперь, полностью подготовившись к отъезду из академии, мне оставалось решить, куда отправиться. Я не желала возвращаться в родовое поместье семьи, зная, что дядя и Делия только и ждут, когда можно пустить в ход изощренные игры воспитания. Жить самостоятельно я пока не смогла бы, имея при себе ограниченные средства, а искать помощи не только не хотела, но и не знала у кого. Оставаться в академии дальше, пока срок выселения не закончится, чудилось мне глупостью. Зачем оттягивать то, что неизбежно, и рано или поздно произойдет? А сейчас лучше рано попасть в передрягу и выкрутиться из нее собственными силами, чем увязнуть в проблемах бесповоротно и окончательно, как в трясине.
Я была полна решимости действовать: выбираться из-под опеки семьи Грель, но пока не предполагала, куда двигаться дальше. Поскольку я все-таки пробудила ледяную магию — и даже обратилась в белую виверну — родственники точно не отпустят меня в качестве бесполезного балласта. Сейчас я представляла для них ценность, а в манипулировании дядя преуспел больше любого из высших драконов. Сначала это была моя мать, сбежавшая от гнета семьи, теперь я, унаследовавшая участь жертвы, хотя и не собиравшаяся больше мириться с реальностью.
— Что это все значит? — взревел дядя, ввалившись в мою комнату без стука. Дверь с лязгом ударилась о стену, а затем захлопнулась.