Страница 18 из 58
Он осматривает то место, куда мужчина ударил меня.
— Кровь идет?
Трэвис прикусывает губу.
— Совсем немножко.
— Я хочу помыться. Его пот… его пот повсюду на мне…
Трэвис что-то бормочет и встает, помогая мне подняться. Когда мои колени подкашиваются, он подхватывает меня на руки и несет к пассажирскому сиденью джипа. Я опускаю руку, чтобы убрать свой пистолет (зачем, черт возьми, я оставила его там?), и Трэвис нежно садит меня на сиденье.
Он заводит машину и едет к ручью, после чего выносит меня на берег.
Я могу ходить. Я знаю, что могу.
Просто сейчас у меня нет силы воли спорить с ним.
Трэвис роется в наших вещах в поисках мыла и полотенца, затем опускается на землю рядом со мной. Я уже наклонилась и плещу водой себе в лицо.
Я уже неспособна чего-либо стесняться. Я просто хочу смыть с себя запах и пот этого ужасного мужчины. Я стягиваю футболку, бросаю на землю и брызгаю водой на свою грудь и руки.
Я беру предложенное Трэвисом мыло, намыливаюсь и ополаскиваюсь, тру свою кожу, пока запах мужчины не исчезает. Я утыкаюсь лицом в сырое полотенце и с минуту трясусь, наконец-то избавляясь от напряжения.
Трэвис встает, и я не знаю, зачем, но потом он возвращается с другим полотенцем. Он макает один конец в воду, затем протирает им мою спину. Я дрожу, пока он намыливает то место, а затем еще раз протирает полотенцем.
Его руки такие осторожные. Такие мягкие.
— Тебе нужно… — его голос срывается, будто он забыл, как им пользоваться.
Я опускаю полотенце и вижу, что он жестом показывает на мои джинсы.
— Нет. Там он меня не трогал.
Я вижу, как это отражается на его лице.
Трэвис протягивает руку, убирает часть волос, выбившихся из моих кос, затем опускает руку обратно на колени.
— Можно мне… можно мне обработать… место, где он тебя ударил?
Я без слов киваю и наблюдаю, как он встает и возвращается с антисептической мазью и пластырями.
Он аккуратно стирает кровь, затем приклеивает один большой пластырь.
— Ранка не очень большая, — бормочет он. — В основном будет синяк.
Мне все еще больно в том месте, куда ударил кулак мужчины. Все могло быть намного хуже.
Я не могу перестать дрожать. Мое нутро скручивает тошнотой.
— Спасибо, — хриплю я.
Его лицо снова искажается.
— За это. И за то, что пришел на помощь.
— Я должен был прийти раньше. Прости. Я понимал, что ты задерживаешься. Я должен был… — его акцент усиливается, когда он расстроен.
— Ты пришел вовремя. Спасибо. Это я дура. Я не сохраняла бдительность. Я…
— Ты не дура. Ты не сделала ничего плохого. Это он. Это все он, — его голос снова становится хриплым и почти свирепым, но он все равно нежно убирает мои волосы с лица.
— Я вела себя как дура. Я же знаю, что не надо ослаблять бдительность. Я положила пистолет. Я… расслабилась и наслаждалась жизнью. И я положила пистолет.
— Это не твоя вина. Ты имеешь право наслаждаться жизнью. Это все он.
Я обхватываю руками живот в попытках перестать трястись.
— Я вспомнила, чему ты меня учил. Я очень сильно его укусила. Я вырвалась из его хватки.
— Ты справилась хорошо. Очень хорошо.
— Спасибо, что помог мне, — по моему лицу скатывается слеза. Я чувствую, как она капает вниз.
Трэвис издает беспомощный звук. Он протягивает ладонь, но роняет ее, так и не дотронувшись. Я знаю, он хочет что-то сделать, но не делает.
Я все еще сгорбилась у ручья. Без рубашки. Держа влажное полотенце перед грудью.
— Можешь принести другую футболку из моей сумки? Синюю?
Он тут же встает и приносит ее мне. Когда я надела ее, Трэвис стоит и смотрит на меня.
— Тебе нужна вода или еще что-то?
Я качаю головой.
— Не сейчас. Ты… ты не против, если мы найдем другое место для ночлега? Я не хочу тут оставаться.
Тело того мужчины все еще лежит на окровавленной земле у дома. Возможно, у него есть друзья. Что, если Хэнк расскажет им, что случилось?
— Конечно, — Трэвис помогает мне встать, собирает вещи и увозит нас прочь от ручья и фермерского дома.
Мы находим небольшое скопление заброшенных домов примерно в двадцати минутах езды оттуда. Большинство обрушилось при землетрясении, но один остался невредимым. Там два этажа, так что это подходит для наших нужд.
Мы не разговариваем, пока берем вещи и идем на второй этаж. Я без раздумий захожу в хозяйскую спальню, и Трэвис следует за мной.
— Ты голодна? — мягко спрашивает он.
Я качаю головой и забираюсь в постель. На ней лежит красивое лоскутное покрывало. Слегка затхлое, но не в плохом смысле слова.
Я забираюсь под покрывало и сворачиваюсь на боку.
Трэвис с минуту стоит и наблюдает за мной, и его лицо искажается в той манере, которая говорит, что он пытается контролировать эмоции.
Он съедает протеиновый батончик, пока чистит оружие. Затем баррикадирует дверь шкафом и забирается в постель рядом со мной.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
Его глаза такие пытливые и нежные.
— Я могу что-нибудь сделать?
— Я в порядке.
— Разве?
— Я буду в порядке.
— Знаю, — он прочищает горло. — Ты хочешь, чтобы я… чтобы я…
— Чтобы ты что?
— Обнял тебя. Или типа того.
Мне и в голову не приходило, но именно в этом я нуждаюсь. Я безмолвно киваю.
Трэвис подвигается ближе, а я переворачиваюсь на другой бок, чтобы он мог обнять меня сзади. Его рука легонько обхватывает меня, и я вжимаюсь в его силу, в его тепло.
Я снова начинаю дрожать.
Он утыкается носом в мои волосы, в мое плечо.
— Мне надо было прийти быстрее, — бормочет он. — Мне так жаль, Лейн.
— Ты пришел достаточно быстро. И это не твоя вина, — я вспоминаю слова, которые Трэвис сказал мне ранее, и повторяю их. — Это он. Это все он.
Мои волосы, выбившиеся из кос, слегка шевелятся от дыхания Трэвиса. Его ладонь мягко обхватывает мое предплечье. Вся длина его тела прижимается к моему, и я окружена его запахом.
Так я чувствую себя в безопасности.
Мне становится лучше.
Я перестаю дрожать.
Я знаю, то, что он делает сейчас для меня — это не личное. Он мужчина, который заботится о других людях, и я единственная, кто у него есть.
Это все равно кое-что значит для меня.
Маленькое местечко, где мне не надо быть всегда сильной.
После гибели родителей я узнала, что жизнь — тяжелая штука, а за последние четыре года я узнала, что все намного хуже. Жизнь жестока. Безжалостна. Она забирает все и редко дает что-то взамен. Так что я никогда не ожидала найти это.
Утешение после конца света.
Я закрываю глаза и засыпаю, окруженная Трэвисом.
Глава 5
Я просыпаюсь следующим утром, и в комнате светло. Это нетипично… обычно мы встаем, когда еще темно.
Я моргаю и переворачиваюсь, запутавшись во времени. Трэвис рядом. Я ощущаю его запах. Я привстаю и обнаруживаю, что он сидит в кресле у окна.
Он читает мою книгу стихотворений, но опускает ее, осознав, что я проснулась.
— Как ты себя чувствуешь?
— Ты чего меня не разбудил? Мы давно должно были отправиться в дорогу.
Он пожимает плечами и встает.
— Неважно. Подумал, тебе не помешает отдохнуть.
Я подвигаюсь, свешивая ноги с края кровати, затем похлопываю по покрывалу рядом с собой.
Он подходит и садится, наблюдая за мной с тихой пытливостью, которая слегка нервирует.
— Как ты себя чувствуешь? — повторяет он, но уже мягче.
— Нормально. Синяк немного побаливает, но ничего страшного. Я правда в порядке. Ты правда думаешь, что мужчины не пытались провернуть со мной подобное?
— Знаю, что пытались. Но он тебя везде лапал. Ударил. Я видел, как он сшиб тебя с ног. Он мог… — его лицо безупречно собранное, но акцент делается таким сильным, что мой желудок скручивает спазмом. Трэвис до сих пор очень расстроен.
— Он этого не сделал. Меня сбили, но теперь я снова на ногах. И даже если мне потребовалось больше времени, чтобы снова подняться, я не хочу, чтобы ты обращался со мной как со сломанной куклой или типа того.