Страница 6 из 18
— Так не пойдет, — сказала Ева, усевшись под хризантемами. — Ясно, что развитие квеста не инициируется, значит, мы просто ищем не там, где нужно. Может, нам надо было в Ся-мин, или вообще в Кхонг, а не в Камито ехать.
— Я бы все же сходил к этому рыбнику, — сказал Акимыч, — может, это и тупиковый вариант, но хоть рыбы купим и поедим, а то жрать хочется — сил нет. Мы тут уже целый день людям надоедаем, так и не пообедали.
Но прежде, чем спуститься вниз несолоно хлебавши, мы еще раз обошли весь монастырь и достали до печенок каждого из встреченных монахов. Потому что мы настойчивые, да.
Ворота захлопнулись, когда мы были буквально в пятидесяти метрах от них — мы бежали со всех ног и кричали, чтобы нас подождали, но отчаянные призывы не возымели на стражников ровным счетом никакого действия.
— Ну, не сволочи а? — возмутился Акимыч, плюхнувшись на дорогу, — солнце же еще не село, вон лучики из-за моря пробиваются. У кого есть хоть чего-то пожрать?
— Может, — сказал Лукась, — нам вернуться в монастырь? Когда мы уходили, они как раз заканчивали греть свое варево, да и приют путникам они должны давать.
— Объявления на столбах читать надо, — сказала Ева, — двери в монастырь тоже на закате закрываются.
— Значит, нужно искать какую-нибудь деревню, — сказал Акимыч, — деньги есть, попросимся на постой.
— То-то приятно будет бродить в темноте безлунной ночью по территории, где на ночь наглухо задраивают ворота даже крупные города, — сказал Лукась. — Мне кажется, что разумнее всего нам будет прижаться к этой стене и не отходить от нее ни на шаг, вон там наверху и самострелы есть, и дозоры лучников ходят.
— У меня есть кулек засахаренного арахиса, — сказал я. — Я помню, Ев, что ты велела денег не тратить, но я в палатке у гостиницы купил на то, что у меня еще оставалось.
— Давай сюда свой арахис, — ворчливо ответила Ева.
Я разделил содержимое кулька по четырем протянутым ко мне в темноте ладоням. Какое-то время был слышен ожесточенный хруст.
— А ты уверен, что это арахис? — спросил Акимыч. — Кажется, у моего арахиса есть лапки.
— Это — арахис! — твердо ответил я.
Тут мы услышали плач. Это был тоненький жалостный плач, проникающий в самую душу. По дорожке к нам шла невысокая девушка в белом. Она всхлипывала, закрыв лицо руками. Даже не девушка, девочка, лет двенадцати, наверное. Акоги, непись.
— Я задержалась у бабушки, и меня теперь не пускают в город, — рыдая, сказала девочка, отнимая от лица ладошки и показывая нам симпатичную круглую мордашку с густой челочкой, — а мне страшно!
— Иди сюда, — сказал Акимыч, — и ничего не бойся. Сейчас мы разведем костер, будет весело и совсем не страшно.
— Страашно! И ночь такая темная! А вас я не знаю!
— Подумаешь, ночь! Утро скоро наступит, осень только началась и ночи еще короткие. Давай сюда, малышка, я тебе куртку постелю рядом с этой доброй тетей.
— Акимыч, — сказал я, — я бы на твоем месте к этой девочке так близко не подходил, у нее ног нет.