Ложь, которую мы произносим

Я гадала, о каком грузе шла речь. И все же дело было не в этом. Настоящая проблема заключалась в том, что Стив не захотел бы иметь со мной ничего общего, если бы узнал о моем прошлом. Но прежде чем я успела подобрать уклончивый ответ, он вернулся. Мы еще немного пообщались с Глэдис, но было заметно, что она устала.

– Возвращайтесь скорее, – сказала она, схватила меня за запястье и потянула вниз, так что моя щека коснулась ее. – И помни, что я сказала.

– О чем это она? – спросил Стив, когда мы вернулись в фойе, где с потолка свисал гигантский бумажный снеговик.

Я почувствовала, как от смущения у меня поджались пальцы ног.

– Ни о чем.

– Глэдис всегда что-то подразумевает. Этим она мне нравится.

Он стоял так близко. Ближе, чем когда-либо прежде.

Никакой больше лжи. Возможно, именно поэтому я услышала свой голос раньше, чем смогла его остановить.

– Она сказала, что ты хороший человек и что я должна дать тебе шанс.

– И ты дашь?

Теперь он оказался еще ближе.

Я отступила назад.

– Стив, – медленно начала я. – Ты мне нравишься. Действительно нравишься. Но я совершала в жизни поступки, о которых глубоко сожалею. И если бы ты знал какие, то не захотел бы быть со мной.

Он нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Не могу сказать.

– Ты кого-нибудь убила?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он шутит. Я ничего не ответила.

Теперь его лицо стало серьезным.

– И я делал вещи, которыми не горжусь. Предположим, мы договоримся, что никогда не будем спрашивать друг друга о прошлом?

– По-моему, звучит неплохо.

Он переступил с ноги на ногу.

– Сара, я никогда не говорил этого ни одной другой женщине, включая мою бывшую жену. Но мне с тобой так комфортно, как никогда не было ни с кем другим. Как насчет того, чтобы просто жить дальше и наслаждаться жизнью вместе?

Неужели он предлагал съехаться? Мы ведь еще даже не целовались.

– Я не могу жить с тобой, – выпалила я.

– Я тоже не могу с тобой жить! Слишком привык к обществу самого себя. – Он сжал мою руку. Его ладонь была теплой. И крепко обхватывала мою. – Но мы можем проводить время вместе. Ты так не думаешь?

– Звучит заманчиво.

И тогда он меня поцеловал. Мягко и одновременно уверенно. Страстно и в то же время нежно. И я захотела большего. Мне вспомнился тот первый поцелуй с Рупертом. Открытие новых возможностей.

– Можно мне зайти? – спросил Стив, когда мы подъехали к коттеджу Глэдис.

Ответа не требовалось.

Глава 50

К тому времени как расцвела глициния, все знали, что мы со Стивом «вместе», как выразился Блокки.

– Приятно знать, что ты больше не одинока, – сказал он.

Я и не говорила, что одинока. Забавно, до чего часто супружеские пары сами предполагают это о ком-то.

Мы со Стивом жили раздельно и виделись, когда появлялось время. А если один был занят, другой не огорчался.

Мы наслаждались обществом друг друга, но в то же время нам было приятно иметь личное пространство. Когда мы были рядом и молчали, это казалось скорее естественным, чем неловким. Стив помог мне приручить огород, показал, как сажать рассаду на осень и прореживать ее, когда подрастет. У одного его знакомого мы недорого купили подержанную теплицу. Я наблюдала, как большие руки Стива нежно держат маленькие ростки, пока он объяснял, как сажать их в горшок, и мысленно рисовала их. Это возвращало меня в те времена, когда я жила с мамой в коммуне и помогала ей и остальным сажать бобы, картофель и капусту.

Мы вдвоем выгуливали Джаспера по бесконечным полям. Стив снова научил меня смеяться – по-настоящему смеяться, а не криво улыбаться, – совершая неожиданные поступки. Например, танцевал со мной на кухне, пока шла наша любимая субботняя радиопередача – та, в которой слушатели могли поблагодарить тех, кто помог им в прошлом.

– Согревает сердце, правда? – сказал однажды Стив, когда в студию позвонила женщина, чтобы поблагодарить незнакомца, который тридцать лет назад спас ее от снежной бури. В его глазах на самом деле стояли слезы. Он видел хорошее в жизни и помогал и мне это увидеть. Я улыбнулась еще шире.

– Мне нравится твоя улыбка, – говорил Стив. – От нее твое лицо светится.

Но несмотря на эти цветущие отношения, я очень скучала по Фредди. Каждую свободную секунду в моей голове крутились вопросы «а что, если».

Я просыпалась по ночам с криком. Снова и снова один и тот же сон. Том кричит на Фредди. Фредди кричит на Тома.

«Я убийца!»

«Ты убийца!»

Я начала регулярно плавать в море, хотя заходила только в спокойную воду. Оказалось, что нет лучшего начала дня, чем ледяной шок от раннего купания, за которым следует поток горячей воды в капризном душе Глэдис. Однажды утром я снова столкнулась с Дафной.

– В газетном киоске продаются гидрокостюмы, – сказала она мне. – Сможете плавать круглый год, как я.

Она была права. Все стало совсем иначе. Я не могла поверить в то, насколько сильно изменилась. Словно превратилась в полную противоположность прежней Сары.

– Давай научу тебя серфингу, – предложил Стив. – У меня есть запасная доска.

Но каждый раз, когда ко мне приближалась волна, я вопила, уверенная, что она собирается унести меня в наказание за все сотворенные преступления.

– Мы продолжим попытки, – сказал Стив, помогая мне выбраться на пляж. Меня трясло от облегчения, что я наконец-то на суше. – Однажды ты освоишься.

«Однажды» предполагало будущее. Которого у меня быть не могло. Потому что рано или поздно кто-нибудь где-нибудь меня найдет. Это только вопрос времени.

Мы начали вместе навещать Глэдис; несмотря на проблемы со здоровьем, она, казалось, окрепла.

– Говорила же тебе, что он хороший парень. – Глэдис с одобрением глядела на мою ладонь в его руке. – Приходи ко мне в любое время по своему усмотрению.

Похоже, Глэдис хотела видеться со мной и наедине. Возможно потому, что у нас были общие интересы: гончарное дело и ее любимый коттедж. Это превратилось в еженедельное мероприятие – обычно пятничное.

– Какие красивые гладиолусы, – воскликнула она, когда я принесла охапку. – Этот абрикосовый всегда был моим любимцем.

– Они только что подошли, – сказала я.

– Знаю. – Ее глаза блеснули. – Луковичные так делают. – Затем взгляд стал мечтательным. – Помню, как посадила их много лет назад. Твой Стив только что вернулся из Лондона. Мои пальцы поразил артрит, поэтому он помогал мне.

– Мне он тоже помогает, – заметила я.

Глаза Глэдис снова блеснули.

– Вижу.

Я почувствовала, что краснею.

Всякий раз, навещая ее, я приносила небольшой подарок из сада. Иногда то, что вырастила сама, например, карликовые бобы, а иногда то, что технически все еще принадлежало Глэдис, например, ее сочные сливы «виктория».

– Восхитительно, – сказала она, когда мы сидели в саду дома престарелых. – Когда-то я с ними выиграла первый приз на деревенской выставке. Почему бы тебе не выставить их за меня этим летом?

– Не могу. Они же не мои.

– Нет, можешь. И они твои. Вы – арендатор. – Затем она хихикнула. – У тебя сок течет по подбородку.

– У вас тоже!

– Позволь-ка. – Она достала кружевной носовой платок и промокнула мне лицо. Я в ответ сделала то же самое.

– Знаешь, – задумчиво сказала Глэдис, – это хорошее место. Но я скучаю по своему маленькому коттеджу.

– Мне жаль.

И тут мне в голову пришла идея.

– А что, если мы со Стивом привезем вас в гости? Он мог бы погрузить вашу коляску в фургон.

– И вы это сделаете?

– Конечно.

Почему я не подумала об этом раньше?

Когда мы вкатили Глэдис в дом, ее лицо было не описать.

– Мне нравится, как ты тут все обустроила, – сказала она. – И только посмотри на мой старый ковер в холле. Идеально. Я купила его во время путешествия в Турцию.

– Я и не знал, что ты там была, – сказал Стив.