Ложь, которую мы произносим

Снаружи я соорудила небольшую арку из дерева, которое нашла в роще. Она должна была поддержать одну из плетистых роз, завалившуюся набок. А еще я попыталась заняться тем, что походило на большую и основательно заросшую овощную грядку в дальней части сада. Сорняки, казалось, намертво вцепились в землю.

Совсем как мои грехи.

И все же были моменты, когда я почти забывала о мраке в своей голове. Научилась радоваться пению птиц по утрам. Запаху распускавшихся роз. Удовольствию прорастить семена кабачков, которые превращались в желтые цветы, а затем в пухлые, здоровые зеленые овощи, которые я запекала в духовке с чесноком и имбирем. Успокаивающему ритму гончарного круга Глэдис.

Затем, однажды, когда я наконец сделала кувшин для молока, которым осталась довольна, Джаспер вскочил со своего коврика и с безумным лаем припустил к дому. Это не мог приехать Блокки. Джаспер достаточно хорошо его знал и не приветствовал так.

Мое сердце бешено забилось, я открыла дверь и обнаружила приятную моложавую женщину средних лет с яркими глазами.

– Меня зовут Дафна. Я живу в городке. Я специалист по связям с общественностью местного Женского института.

Она сунула мне в руки листовку.

– У нас в программе есть несколько очень интересных докладчиков. Ближайшим будет выступление тюремного надзирателя на пенсии, который раньше работал в Дартмуре. – Ее глаза заблестели. – Должно быть увлекательно.

Тюрьма?

Пульс снова участился. Опять вспыхнули воспоминания, пронзив болью виски.

Запах туалета. Прищуренные взгляды заключенных и офицеров. Бритвенные лезвия на полу в душе. Дерьмо в твоих ботинках.

– Нелегко одной переезжать на новое место, – сказала посетительница после того, как я почувствовала себя обязанной из вежливости пригласить ее войти. Понимала, что выгляжу немного неряшливо в своих обрезанных джинсах и с растрепанными волосами. Сара, в которую Оливия превратила меня, с прической боб и в элегантной одежде, исчезла. Как и жена Тома, с тем огромным домом и богатыми друзьями вроде Хьюго. Вот и хорошо.

Как ни странно, я не злилась на Тома за его измену. Мы никогда не подходили друг другу. На самом деле его поступок принес облегчение. Показал, что не только я вела себя плохо. Хотя это и не шло ни в какое сравнение с убийством.

– Блокки сказал, ваш сын отправился путешествовать, – произнесла Дафна, прервав мои размышления.

Я почувствовала, как по рукам пробежал холодок.

– Да, так и есть.

– Он очень привязался к вашему мальчику. Вы, должно быть, скучаете по сыну.

Я попыталась собраться с мыслями.

– Да. Но работа не дает мне загрустить.

– Я слышала, вы гончар. Это один из ваших? – Она указала на кувшин в моих руках.

– Именно.

– Возможно, вы захотели бы как-нибудь прийти и выступить с докладом.

Без шансов. Мне необходимо оставаться в тени. Не выставлять себя на всеобщее обозрение.

– Вы очень добры, – сказала я. – Но я не сильна в публичных выступлениях.

– Очень жаль. Мы здесь любим ремесла. Что ж, мне пора. Дайте знать, если я могу вам чем-то помочь.

Ее предложение напомнило мне о том, что я хотела спросить у Блокки.

– Вообще-то есть кое-что, – добавила я, провожая гостью. – Вы не знаете никого, кто продает глину?

Глэдис оставила запечатанный пакет, но сейчас тот уже почти опустел.

– Вам нужен Стив Летер, – быстро произнесла Дафна. – Он может достать почти все. Я попрошу его позвонить.

Неожиданные посетители заставляли меня нервничать.

– Лучше мне самой ему позвонить, – сказала я.

– Он так не работает. Действует только через сарафанное радио. Делает все в свое личное время. – Дафна коротко коснулась моей руки. – Вы скоро привыкнете к некоторым здешним обычаям. А пока подумайте еще раз о наших встречах. Было бы здорово заполучить новое лицо.

Часть меня испытывала искушение. Мне бы понравилась новая компания.

Но я не могла так рисковать. Слишком далеко зашла ради спасения сына.

И пути назад не было.

Глава 46

В те месяцы старый гончарный круг Глэдис стал моим спасением. Спокойное ритмичное движение требовало сильной концентрации и помогало отгородиться от всего остального. Например, от мысли, что сын до сих пор мне не позвонил.

К тому моменту как Стив Летер наконец зашел ко мне, я уже начала экспериментировать с кружками. Дошла до того, что полностью вылепила одну на гончарном круге. Затем взяла проволоку и сделала аккуратный разрез между кругом и донышком. Внезапно в голову пришло, что проволокой, несомненно, можно кого-нибудь задушить. Откуда взялась эта мысль?

Очень осторожно я подняла кружку. Если эту раздавлю, не будет времени высушить другую.

– Похоже, ты чего-то стоишь, – сказала я вслух.

– Спасибо, – произнес голос за дверью. Та была открыта, поскольку стояла теплая погода. Я едва не выпрыгнула из собственной кожи.

– Извините. Напугал вас? Я постучал, но никто не ответил. Потом из-за угла вышел ваш пес и привел меня сюда.

Джаспер обнюхивал отвороты брюк моего визитера – поношенных, из коричневого вельвета.

Я подняла взгляд, рассматривая этого высокого, слегка кряжистого загорелого мужчину с васильковыми глазами, довольно растрепанными каштановыми волосами и в ковбойских сапогах.

– Обычно он лает, – произнесла я, пытаясь собраться с мыслями.

– Мне показалось, что он почти знает меня. – Мужчина протянул руку.

Его пожатие было коротким, но теплым и крепким.

– Сам-то предпочитаю кошек, но и собак люблю. Меня зовут Стив Летер. А у вас, полагаю, закончились глазурь и глина.

Я кивнула, по-прежнему не доверяя себе и боясь наговорить лишнего. Сердце колотилось от облегчения, что это не полицейский.

– Я захватил с собой несколько смесей для глазури, а пара мешков глины уже в пути. – Он оглядел сарай. – Рад видеть, что это заведение снова работает. Когда расскажу Глэдис, она будет довольна.

– Вы с ней знакомы?

– С самого моего детства. Она в том же доме престарелых, где раньше была моя мама. Они дружили с давних времен. Мы часто общаемся.

– Пожалуйста, скажите ей, что я очень полюбила ее дом и забочусь о нем, – неожиданно для себя произнесла я.

– Так и сделаю. – У него не было ни поставленной речи выпускника частной школы, как у Тома, ни сильного сельского говора Блокки. Мне стало интересно, сколько ему лет. Возможно, он немного моложе меня. Но совсем чуть-чуть.

– А теперь не хотите ли взглянуть на эти глазури? – Его голос был глубоким. И звучал уверенно, но не властно. – Могу еще заказать, если захотите других.

Несмотря на то, что я ничего не покрывала глазурью со времен школы искусств, результат получился не таким уж плохим. По крайней мере, я на это надеялась, когда в понедельник вечером, накануне дня рождения жены Блокки, отнесла ему молочный кувшин.

– Спасибо, дорогая. Хорошая работа. Хозяйка будет очень довольна. Сколько я вам должен?

– Нисколько. Вы были достаточно добры к нам. – На слове «нам» я запнулась.

– Расстраиваться – это естественно, – сказал он, смотря мне в глаза. – Знаю, каково это, когда дети уходят. Особенно когда вы через столько всего прошли вместе. Муж на связь не выходил?

– Нет, – ответила я.

– Хорошо, дайте знать, если он доставит какие-нибудь неприятности.

Из-за его доброты мне хотелось рассказать ему все.

Но это, разумеется, было невозможно.

– Получали известия от своего парня? – продолжил он. Не доверяя себе, я молча покачала головой.

Он сделал секундную паузу, затем, казалось, решил выбрать новый курс.

– А теперь у меня есть к вам предложение. Хозяйка хочет открыть фермерский магазин. Все это часть диверсификации, как теперь это называют. Я хотел спросить, не могли бы вы сделать нам еще несколько таких кувшинов и, может, несколько кружек. Стив сказал, что вы еще и такое делаете.

Неужели здесь ничего нельзя скрыть?