Страница 7 из 86
Майор вовсе не походил на привычного по киношным образам брутального оперативника. Рыхловатое лицо, редкие волосы на голове, уже начинающее выпячиваться вперед брюшко. Большую часть времени люди его уровня проводили в служебных кабинетах и заведениях общепита. К основным местам деятельности правоохранителей также можно было добавить совместные заседания с коллегами в саунах и загородных домов отдыха. Работали, так сказать, не покладая рук, живота и члена.
— Что это было, Аркаша?
Вайсбейн мог себе позволить так называть собеседника. За последние несколько лет они совершили вместе немало гешефтов и уважали друг друга прежде всего за деловые качества. Милиционер не собирался рубить несущую золотые яйца курицу, а ушлый махинатор менять сверхнадежную крышу. При его сфере деятельности и образе жизни милиция — лучший выбор!
— Дурачки залетные. Придется сажать милков на кичу. Ну ты, как я понимаю, показания давать не будешь?
— С чего бы это? Мы же просто поговорили о смысле жизни.
— Ладно, — майор кисло усмехнулся и махнул стопку янтарного напитка. — Придется найти у придурков незарегистрированное оружие. У тебя случайно ничего лишнего не завалялось? Поищи, пожалуйста, чтобы быстрее оформить.
Анатолий Иосифович, вздохнул, нарочито закатил вверх глаза и вышел в кабинет. Вскоре на столе перед Садальским лежал завернутый в промасленную бумагу Вальтер и тонкий конвертик. Аркадий глянул мельком на представленные купюры и с большим интересом начал рассматривать пистолет.
— Откуда такой?
— Эхо войны!
Майор промокнул глаза платком, смеялся он заразительно и в приличном обществе обычно был заводилой.
— Нет, с тобой всегда весело, Толик. Ну ладно, на эту акцию сойдет. Надеюсь из него не подстрелили какого-нибудь гестаповца? А то придется заводить дело по вновь открывшимся. Все, молчу, — Садальский примирительно поднял руки. — Ну а конвертик я бы лично с тебя не брал, но сам понимаешь, пацанам из отряда быстрого реагирования надо стол выкатить.
— Да я не в обиде.
— Вот и хорошо! — Садальский подождал, пока хрустальная посуда вновь наполнится, и продолжил разговор. — Раз уж я у тебя в гостях, то подслащу пилюлю.
Анатолий Иосифович немедленно наклонился вперед. Не зря резидент Директории обихаживал продажного милиционера. Тот очень любил деньги. Прямо вот очень! И потому нередко приносил в клюве выгодные наводки для будущих сделок.
— Кореш в области одного барыгу закрыл.
— Что-то серьезное?
Майор махнул рукой:
— Махорку с югов таскал, но обнаглел не по рангу. Так вот, у этого нарколыги нашли основательную коллекцию картин. Кореш в них ничего не понимает, но его эксперт заявил, что вещи оригинальные.
— Мне стоит туда проехать?
— Если пожелаешь, конечно, — пожал плечами милиционер. — Он мне их сдаст по старой памяти незадорого.
Вайсбейн задумался. С наличностью у него на данный момент было не очень. Только что вывел через «ход» большую партию валюты. Но в соседнем «окне» как раз спрашивали за хорошую живопись. И лучше, чтобы художники были старые. Кто будет разбираться на черном рынке которая по счету «настоящая» копия ходит в их мире? Та копия Союза стояла на ногах твердо, народ богател и присматривался к возможным вложениям.
— Каков мой процент?
— Тридцать пять.
— Побойся бога, Аркаша!
— Толя, дело не во мне. Тридцатник только один главк возьмет.
— Да они охренели! — закатил глаза Натан Иосифович. — Без них нельзя?
— А как иначе с баланса спишешь? Так что все честно. Ты главное — пристрой их получше. Чтобы нигде не отсвечивали. Ты же умеешь, я знаю.
— Что хочешь взамен?
Глаза навыкате делали лицо хитрого гешефтмахера несколько глуповатым. Но Садальский успел за эти годы понять, что за маской простоватости скрывается весьма выдающийся ум. Может быть даже лучший в их богом забытой области. Его первая по значимости в рангах города должность давала майору изрядные возможности в сфере незаконного оборота ценных средств. Глава криминального отдела сидел как паук в центре множества нитей, что связывали между собой совершенно разных людей. Представителей официальной власти, органов правопорядка, главарей бандитских группировок и просто деловых людей со стороны.
И это давало ему весьма неплохие доходы. Вложения, так сказать, в пенсию. Но их еще следовало выводить в наиболее ценные из возможных активов. И вот тут весьма пригодился этот странный «жиденок». Что в нем было странного? Да буквально все! Чуйка бывшего опера трубила о неладном с первого дня их знакомства. Появление из ниоткуда, неизвестно откуда бравшиеся ништяки и невероятный нюх на возможную прибыль. Садальский подозревал, что Вайсбейн имел дело с людьми из корпораций, но пока благоразумно помалкивал. Не его это дело разбираться, на кого на самом деле работал сей поц.
Потому ничего личного — просто бизнес!
— Лучше золото. Монеты, слитки.
— Валюта?
Садальский задумался. И где её прикажешь держать? В банке нельзя, гэбня сечет поляну. Тратить и деревянных за глаза хватает. А золото можно спрятать в укромное местечко, и главное — всегда и всюду имеется вероятность его продать. Вечная ценность!
Вайсбейн начал прикидывать. Придется посылать ходоков в одну из «рабочих копий», а это лишние расходы. Но к чему жизнь за эти годы его научила — всегда делись и не жмотничай.
— Хорошо. Когда выезжаем?
Областной город находился в восьмидесяти километрах от них через реку. Отличался разве что более благоустроенным центром, наличием драматического театра и цирка, а также значительным выбором увеселительных учреждений. Можно заказать вечером новых девчонок и хорошенько расслабиться.
— Завтра в восемь. Поедешь с Голиковым.
— Да ну нафиг! Он такой нудный!
— Зато надежный, как швейцарский нож. У меня совещание. Потом по результату позвонишь.
Резидент вздохнул.
— Заметано!
Для Натана Иосифовича давно стало делом привычным выдавать себя за другого. Образ коллекционера-антиквара, любителя нумизматики и старинной мебели требовался ему для выгодных гешефтов. Только не для себя родимого, а той мощной организации, благодаря которой он и попал в эту копию. Неудачную копию медленно угасающего Советского Союза. Его гибель, скорее всего, принесет на планету очередной хаос, а возможно и гибель.