Ты будешь моей

— Успокойся, — прилетает мне в ответ вместо характерного щелчка. — Вот я же, блять, знал, что так будет

— Открой мне дверь.

— Ты упрямиться долго будешь? Вроде ж кончила, откуда силы мозг мне пилить?

— Я кричать начну.

— Ну кричи.

Слезы накатывают от бессилия. Сжимаю кулаки и отворачиваюсь, чтобы Ян этого не видел, но он ловит пальцами меня за подбородок и заставляет встретиться с ним взглядом.

— Ясно.

Щелкает кнопкой на своей стороне и включает фары, чтобы я не разбила себе нос, когда как самая последняя трусиха побегу в подъезд. Не оглядываясь.

Глава 14

Ян

Удар. Пригнуться. Еще удар.

Вены скручивает из-за разливающегося вместе с кровью гнева. На месте груши у меня какой-то собирательный образ мрази, захлебывающейся собственной рвотой.

Я представляю водителя, который сбил Агату. Несколько раз до этого я разбивал ему лицо, а теперь методично ломаю ему каждую гребаную кость с особым садизмом. Снова и снова.

— Эй, старик, — Верт подходит сзади к груше и обхватывает ее, чтобы снаряд так не мотыляло из стороны в сторону. — Не с той ноги встал или че?

— Отойди, — рявкаю, потому что не особо хочется зацепить еще и его в порыве ярости.

— Успокойся ты, выдохни. Я тебе приглос на себя выписал, нас щас обоих отсюда попрут, а мне потом новый зал ищи. Ты какой-то неадекватный.

— Да что ты, блять, говоришь, — замахиваюсь, впечатывая кулак по новой.

Если б не перчатки, у меня бы уже месиво вместо костяшек было.

— Пошли в спарринг. Так хоть есть шанс тебя вымотать.

Хочется сплюнуть горечь, скопившуюся во рту, но мы же в приличном месте, здесь на пол не харкают.

Предложение друга я принимаю с особым энтузиазмом. Жду, пока он натянет перчатки, и забираюсь на ринг, сходу принимая нужную стойку.

Пусть не жалуется потом, если сильно достанется. У меня кран сорвало, планки вообще нет перед глазами.

Нет никакого ребенка…

Проезжаю по касательной к плечу Верта, сам получаю куда-то под ребра.

Хотела назвать ее Яной…

Следующий удар приходится по скуле, друг отшатывается в легком расфокусе, мотает головой.

Просто вырезали…

Взревев, бросаюсь на своего соперника по новой. Вижу, как Мирон меняется в лице. Он сам не ожидал, что я восприму спарринг так серьезно.

Я хотела ее…

С-сука, перед глазами всплывают зареванные глаза Агаты, и из-за этого я снова пропускаю, только на этот раз в голову.

— Ну это как-то слишком легко, — зубоскалит Мирон, пока у меня проходит треск в ушах.

— Легко, говоришь? — оскаливаюсь.

Друг от друга нас оттаскивают. Какой-то штатный тренер матерится, вообще не стесняясь в конструкциях, мы с Вертом переглядываемся и начинаем ржать.

Сплевываем все-таки кровь. Не зря пол у ринга красного цвета, хоть не так выделяется в итоге.

— Это не бойцовский клуб. Что вы здесь устроили?

— Спокойно, мужик, больше не будем, — отвечаю, зубами поддев липучку на перчатке.

— Еще одна такая выходка, и клуб будет вынужден разорвать с вами договор, — предупреждает напоследок и сваливает к какой-то качающей жопу телке с вставными сиськами, выпрыгивающими из спортивного лифчика.

— Помог на свою голову, — Верт пальцами разминает челюсть и смотрит на меня с еще большим любопытством. — Случилось че?

Я не готов сейчас ему что-либо рассказывать, поэтому тупо отмахиваюсь от вопроса и валю в душ. Холодные струи помогают остыть, немного приводят в себя. Убивать всех вокруг больше не хочется.

На выходе мы расходимся каждый по своей машине, но в качестве прощания Мирон предупреждает, что всегда готов мне дать выплакаться на его груди.

— Дебил, блядь, — получает от меня вполне заслуженно.

В машине я осматриваю свою рожу. В принципе ничего критичного, губа только немного подбита. Опять после появления Агаты в моей жизни я таким красивым хожу время от времени.

Удивительно, конечно, что еще не каждый день огребаю.

После тренировки еду в клуб. Какие-то там мои подписи Агате нужны, она даже соизволила сама мне позвонить. Сутки назад сбежала, сверкая пятками, а сегодня решила сделать вид, будто ничего и не было.

Тараканы в ее голове размножаются с какой-то бешеной скоростью. Тут литрами дихлофос лей — все равно не спасет.

Я вообще думал, что она мне заявление швырнет на стол после всего случившегося. Но нет. Всего лишь тотальный игнор. За исключением касающихся работы вопросов.

Когда я паркуюсь, мне открывается интересная картина, от которой опять сводит зубы. Какой-то мужик трется рядом с Агатой, его рука лежит ниже ее поясницы.

Пиздец. Я же его сейчас в асфальт закатаю. С учетом того что еще после зала не отошел, так вообще за пару секунд.

В башке всплывают мысли о том, что он может быть ее хахалем. Никто ведь мне не говорил, что она свободна.

Рассудив здраво и решив подождать еще пару минут, понаблюдать за ситуацией, я упускаю момент, когда обмудок быстро сваливает в тачку и дает по газам.

Агата запрокидывает голову с закрытыми глазами, стоит так несколько секунд и после исчезает в дверях клуба.

— Извините, а вы не могли бы помочь мне перепарковаться? — раздается сбоку, когда я вылезаю из салона.

Смотрю на холеную блондинку, следом на ее Лексус с блатными номерами. Хмыкаю, закуривая, и небрежно интересуюсь:

— Справка есть?

— Какая? — девица облизывает губы и перекидывает волосы назад, демонстрируя мне свое тело во всей красе.

— О том, что ты меня ничем не заразишь, когда я буду тебе помогать.

Выпускаю дым в ее сторону и жду. Три, два…

— Хам!

Резвая какая.

В клубе первым делом я прошу это наше полутораметровое недоразумение сбацать мне кофе покрепче, чтобы отсидеться пока и не вылить на Агату много всего ненужного.

По дороге к ней я захватываю десерт из кухни. Какая-то творожная хрень, но девочкам вроде нравится.

Перед кабинетом медлю. Прогоняю еще раз тот разговор в машине.

Как она не сломалась — большой вопрос, на который я, по-моему, никогда не найду ответа.

— Ты такая милая, когда сопишь над документами, — вваливаюсь в кабинет, толкая дверь ногой, потому что руки заняты.

Сразу прохожу к столу Агаты и, сгребая локтем все бумажки, ставлю перед ней прихваченное из кухни.

— Что это? — одним пальцем, словно это бомба, Потеряшка отодвигает тарелку от себя и косится на немного помятые документы, изучения которых я ее лишил.

— Я забочусь о своих сотрудниках. Ешь, — хмурюсь, заметив под ее глазами серые синяки.

— Но я не хочу…

— Могу и с ложечки покормить, — наседаю на нее, тянусь к десерту, чтобы действительно осуществить задуманное.

Своеобразная угроза действует, и Агата начинает есть. Черт, надо было не только десерт ей принести, а все три блюда. Судя по тому, как она активно жует, кто-то опять пропустил завтрак с обедом.

Как бы так аккуратно поинтересоваться у Агаты о том мужике, с которым я ее видел?..

— Лапуль, что это за хрен лапал тебя перед клубом? — ну, собственно, осторожность вообще не моя сильная сторона. Я предпочитаю в лоб.

— Ты что, следил? — едва прожевав, спрашивает.

— Да я тебя умоляю, просто наблюдал, пока тачку ставил на место.

— Нормальные люди, когда паркуются, обращают внимание на другие вещи.

Агата откладывает вилку и злющим взглядом пытается достучаться до моей совести, в то время как я накалываю кусок этой творожной фигни на три зубчика и подношу его к слегка блестящим губам.

— За меня, — ухмыляюсь, жду, пока она перестанет вредничать. — Давай же, куколка, а то у меня рука может дрогнуть. Испачкаю тебе тут все, придется переодеваться, а я ведь не выйду из кабинета…

С прищуренными глазами Потеряшка подается вперед и быстро сцапывает кусок с вилки. Кончик языка пробегает по нижней губе, и она начинает жевать так активно, что я сразу понимаю — представляет какую-нибудь часть меня на месте десерта. Язык, например.