Страница 41 из 42
Они многое успели перепробовать. Эйра выяснила, что Матвею не нравятся унижения, связанные с гениталиями, однако анальные игры возбуждают, несмотря на протесты и дикое смущение.
Прислушиваясь к шуму воды, она достала из ящика пробку со встроенным вибратором и лубрикант. Проверила крепления на цепях, тянущихся от двух невысоких столбиков. Не спеша выбрала трость, добавила к ней любимую плеть.
Эйра никогда не наказывала Матвея по-настоящему. Порой он косячил, в мелочах, но всегда мило просил прощения и искренне расстраивался, что огорчил свою любимую Ришу, и Эйра попросту не могла на него злиться. Поэтому они играли в наказания, чтобы разнообразить сексуальную жизнь.
Когда Матвей вернулся из ванной комнаты, Эйра успела переодеться в «наряд госпожи» и сидела на подлокотнике кресла, болтая ногой, обтянутой лаковой кожей. Матвей как-то признался ей, что дуреет от восторга, когда на женщине сапоги-ботфорты в сочетании с короткими шортами, обтягивающими попу. Радовать его Эйра обожала, фигура позволяла, так что «наряд госпожи» состоял из ботфортов, шортов и корсета.
Матвей застыл посередине комнаты, прикрывая руками пах.
- Так, так… - протянула Эйра, поднимаясь. – Руки опусти.
Он стеснялся эрекции исключительно в сочетании с анальными процедурами. А Эйра млела от смущенного взгляда, розовеющих щек и пылающих ушей. Все же власть над мужчиной – это так сладко! Особенно когда он вручил ее тебе по доброй воле и собственному желанию.
Обход «наказуемого» по кругу – уже традиция. Эйра облизывала взглядом обнаженное тело, наслаждалась запахом, трепетала от легких прикосновений. Проводила ногтями по спине и животу, заставляя Матвея вздрагивать. Украшала зажимами соски.
- Наклонись и разведи ягодицы.
- Эйра… - умоляюще прошептал Матвей.
- Повторить?!
Легкий укус трости, точно поперек ягодиц, напомнил ему, что ее приказы должны исполняться мгновенно и беспрекословно. Матвей повиновался. Эйре чудилось, что она слышит скрип его зубов, когда смазывала анус лубрикантом. Пробка не без сопротивления скользнула внутрь. Матвей зашипел, едва Эйра включила вибратор.
- Больно? – обманчиво ласково поинтересовалась она.
- Н-нет…
Врать Матвей не умел. Когда хотел что-то скрыть, просто уходил от ответа или отмалчивался.
- Сейчас будет, - пообещала Эйра. – Руки!
Кожаные наручи, личные Матвеевы, плотно обхватили запястья. Эту комнату в клубе Эйра давно забрала в сообственное пользование. Здесь они хранили все, связанное с «темной стороной» их семьи.
Она сцепила наручи друг с другом, заставив Матвея завести руки за спину, а потом подтолкнула его в сторону кресла.
- Животом на подлокотник.
Унизительная порка «в наказание» что-то вроде разогрева, для лучшего настроя. Они пробовали без этого, но тогда Матвей хуже воспринимал «чистую» боль. Десять-пятнадцать ударов тростью по ягодицам – полное погружение в нужную атмосферу. К тому же, ему нравилось, садясь, испытывать легкий дискомфорт, напоминающий о порке.
- Считай. – Эйра похлопала по ягодице кончиком трости. – До десяти.
- Ай! – Матвей взвыл после первого же удара. – Один…
После десятого Эйра отложила трость и погладила вспухшие полоски.
- М-м… - застонал Матвей.
Он дышал рвано, но не столько от боли, сколько от возбуждения. Вибратор в анусе добавлял ему острых ощущений.
Эйра избавила его от пытки, сняла зажимы с сосков. И обхватила член пальцами.
- Эйра-а-а…
- Хочешь кончить?
- Да. Да-а-а… пожалуйста…
Уязвимый и беззащитный. Привстающий на цыпочки. Умоляющий.
Ее мужчина.
Оргазм испытал Матвей, но и Эйру повело от удовольствия. Она даже позволила себя поцеловать, на короткое мгновение разрешая Матвею доминировать. А после поставила его между столбиками, заставив опуститься на колени. И эта поза уже не для того, чтобы унизить. Ей так удобнее работать с плетью, а ему – принимать боль.
Руки, разведенные в стороны, натягивали цепи. Удары ложились на плечи и верхнюю часть спины.
Раз… и… два… и…
Перед сабспейсом мышцы Матвея начинали сокращаться, его охватывала дрожь. Эйра точно знала, сколько ударов еще можно нанести до того, как он отключится. На пару меньше – и до кровати он добирался сам, опираясь на ее плечо. А после забывался на несколько минут, улетая в свой космос.
Эйра обрабатывала спину, доставала припасенный лимонад и шоколадку и ложилась рядом с Матвеем, ожидая его пробуждения.
За время, проведенное вместе с Матвеем, она окончательно избавилась от чувства вины. Он, конечно же, стал мазохистом ради нее, но это был его выбор. Не блажь, не одержимость, как она считала… Это то, что называют любовью.
Не все можно объяснить формулами и описать химическими реакциями. Та же жизнь – это совокупность химических и физических процессов, но невозможно воспроизвести их и получить жизнеспособный организм. Любой, а уж человеческий – тем более. Есть таинственная составляющая, не поддающаяся научному объяснению – душа.
И с любовью так же. Формулами можно объяснить влечение, похоть, страсть, но любовь – это нечто большее… необъяснимое. Это драгоценный дар свыше.
Это безграничное доверие, понимание с полуслова и с полувзгляда, это бессонные ночи и жаркие дни, заполненные и радостями, и бедами. Это ссоры и расставания, примирения и встречи.
Сколько лет прошло с тех пор, как Эйра решила, что любви нет? Кажется, около двадцати… Ей понадобилось двадцать лет, чтобы понять, как она ошибалась! Хотя нет… Она просто ждала своего мужчину. Ведь своя, идеальная половинка только одна, и не каждому суждено с ней встретиться. Она ждала и мечтала о любви… Мечтала втайне, даже от себя.
Эйра протянула руку и погладила Матвея по волосам, чтобы в очередной раз убедиться – это не сон. Вот она, ее мечта, живая и настоящая.
Их жизнь – не сказка, но и жаловаться не на что. Дети здоровы. Все трое, ведь спустя год после свадьбы Эйра родила дочь. Назвали ее Еленой, и теперь в их семье есть Василиса Премудрая и Елена Прекрасная. Митька страшно горд сестренками, этакий падишах в гареме. Правда, Лиса не забывает напоминать ему, кто старше, а Аленка в принципе не позволяет никому ею командовать, искренне считая, что в семье она – главная королевишна.
Вся в маму.
А сын – в деда. Сергей Васильевич после удачной операции воспрянул духом, аннулировал завещание и нанял управляющего компанией. Он и сам продолжает работать, но уже меньше. Много времени проводит с внуками, и Митька радует его интересом к строительству. Его любимые игрушки – конструкторы зданий, сделанные по папиным чертежам. Этакие макеты… но разборные, с крупными деталями из дерева. И Матвею не жаль времени, потраченного для того, чтобы развлечь сына. А дед радуется, что передаст внуку семейный бизнес.
Василиса – та в отца. Творческая личность со стальным характером. Папина дочка. Она рисует, умело подбирает цвета, придумывает причудливые узоры.
У Лизы родился сын. Вадим увез их обоих в Данию, получив там работу. Да и к лучшему, как говорится. Отец Матвея выгнал Валентину, и та непременно портила бы жизнь дочери, если бы могла до нее добраться.
Правда, Сергей Васильевич как-то сказал, что Валентина никого больше не тронет. Он откупился от нее, определив содержание, но с условием, что она забудет о семье Соколовых раз и навсегда. И заставил подписать соглашение, в котором упоминались и санкции за нарушение договора.
В голове у Эйры хранится личный фотоальбом, и ей нравится «перелистывать» его страницы, вспоминая яркие события их с Матвеем жизни.
Первый утренник в детском саду у Мити и Лисы. Зайчик? Лисичка? Ха-ха! Дети потребовали костюмы Труляля и Траляля. Потому что они близнецы!
Матвей, встречающий из роддома ее и Аленку. Каким трогательно-нежным он был, впервые беря на руки дочь!
День, когда Матвей привез семью в новый дом, который сам спроектировал. Он купил землю неподалеку от поселка, где живет отец. Продал свою квартиру, потратил наследство матери…