Страница 8 из 66
Злость и ненависть – это мощные силы. Подобное притягивает подобное, и однажды на меня напали девушки-подростки из старших классов моей школы-интерната, с которыми я даже не была знакома. Они втроем заперли меня в раздевалке физкультурного зала и избили. Не сильно, без травм, но в тот момент было безумно обидно, страшно, а главное, оскорбительно. Аргументом побоев и нападок стали слова: «Нас бесят твои длинные ноги, и рожа твоя нам не нравится». В то время мое тело округлялось и приобретало привлекательность.
После подобных стычек я усвоила, что женщины – абсолютное зло и стоит держаться от них подальше или нападать первой, если противница слабая. Ни мама, ни бабушка при этом не могли дать мне дельный совет, проконсультировать в вопросах женской дружбы и толерантности, ведь у них у самих были большие проблемы с женственностью. Я росла в семье сильных женщин-командиров, где проявлять слабость и чувствительность было не принято.
После того эпизода в раздевалке я еще пару раз дралась с девчонками, уводила чужих парней и всячески шкодила, но на смену лихим годам в интернате пришла танцевальная школа, а с ней более утонченная женская игра. Чтобы уберечь от плохой компании, мама отдала меня в спорт, чему я очень благодарна. Я профессионально занялась танцами в шоу-балете, и мне открылся мир ярких и талантливых девушек. Здесь произошла моя инициация во взрослый женский мир, полный страстей, любви, коварства и красоты.
Мир балета научил меня проявленности, пластике, артистизму, выносливости, но в то же время и жесткой конкуренции за право солировать, работать в лучших группах и составах, гастролировать и исполнять интересные номера. Танцовщицы априори были друг другу соперницами, но у кого-то хватало мудрости разделять спортивный интерес и жизнь, а кто-то снова направлял душевные силы на борьбу с конкурентками по сцене. Пару раз у меня крали сценическую одежду, обувь. Иногда я и сама желала одногруппникам всяческих неудач, завидовала, ревновала.
Нас воспитывали в строгости. Можно было получить выговор и быть осмеянной при всех, это случалось довольно часто. Порой педагоги осознанно сталкивали нас лбами, устраивая состязания, и это, конечно, не добавляло сестринской любви и душевного комфорта. Нас публично сравнивали друг с другом: наши таланты, гибкость, артистизм, фигуры.
Фигура – это отдельная боль. За лишние килограммы в профессиональном спорте исключают, но, помимо этого, в нулевые повсеместно пропагандировалась мода на стройное и худощавое тело. Я и множество моих подруг бесконечно взвешивались, сидели на жестких диетах, пили обезвоживающие таблетки. Я слышала, как за кулисами девушки шептались: «Если я буду жирной, не видать мне следующего выступления… зарплаты за этот месяц… хорошего парня…»
Неудивительно, что на фоне таких страшных прогнозов у меня развилось расстройство пищевого поведения и ненависть к собственному телу, которое продолжало наливаться и приобретать женственные формы. Это был момент – мои пятнадцать – превращения из девочки в женщину, и вместо того чтобы с любовью встречать эти перемены в себе, я изо всех сил пыталась остановить процесс взросления.
Я изнуряла себя голоданием, довела до анорексии, падала в обмороки, но мои бедра продолжали расширяться, а грудь росла. Как же я возненавидела тогда свое тело и как сильно и надолго запал в душу стереотип, что женщине в этом мире не выжить без красивой фигуры и миловидной внешности! Те мои сверстницы из шоу-балета, у кого не было поддержки родителей, подрабатывали по ночам в стрип-клубах и на частных вечеринках, раз за разом доказывая, что тело – практически единственная весомая разменная валюта.
В то время жестокий патриархальный мир внушал нам, юным девочкам 15–18 лет: ты недостаточно стройна, слишком худа, недостаточно высока, слишком высока, недостаточно накрашена, слишком молода, недостаточно молода… Мы всегда были какие-то недостаточно соответствующие каким-то недостижимым эталонам. Юность проходила в нескончаемой погоне за тем, чем мы на самом деле не являлись. Я обижалась на свое тело за неподчинение и своенравность, порой могла даже себя ударить.
Когда я добилась успехов в танцах, родители снова решили поменять мою жизнь, и на пике расцвета моей танцевальной карьеры мне пришлось оставить балет и отправиться учиться в университет. Я поступила на филологический факультет МГУ и снова оказалась в окружении женщин. Новое место – новая инициация в собственную боль. Знаменитый «факультет невест» дал ощущение, что я не только недостаточно красивая, но и недостаточно умная!
Сколько там было победительниц олимпиад, отличниц, юных одаренных девушек со всей страны! Мне снова было необходимо соответствовать стандартам, и я с рвением взялась за учебу. Я читала много литературы и обучилась ораторскому искусству, иностранным языкам, философии. Недовольство собой не отставало ни на шаг, ведь я «состязалась» с лучшими. Университетские годы летели быстро, и, несмотря на то что именно здесь у меня появились первые настоящие подруги, фоном всегда шли сравнение, конкуренция, зависть.
Позже я размышляла о природе этих чувств и стереотипах мышления. В детстве нам всем читали сказки про Царя Салтана, Финиста Ясного Сокола и про Спящую Царевну. В этих сказках неизменно была младшая трудолюбивая девушка, самая добрая и честная, и она постоянно навлекала на себя зависть и ненависть женщин постарше. Без видимой причины старшие сестры или мачеха в этих сказках строили ей козни, пытались разлучить с любимым, даже убить. Они не могли простить сестре удачливости, женского счастья или богатства. Их старший возраст был символом упущенных возможностей и напрасно прожитой жизни.
Такие модели поведения крепко сидят в нашем бессознательном и отражают культурную особенность: завистливость и женская нелюбовь и, как следствие, тяжелая судьба той, что более удачлива или хороша собой. Знаменитая жаба, которая душит и побуждает совершать подлости. Конечно, я мечтала о другом мире, где женщина женщине не враг, и вот тогда впервые мне удалось заглянуть в новый неведомый мир женской поддержки. На старших курсах университета у нас появилась преподавательница, от которой исходило совершенно иное сияние.
Она будто светилась изнутри, много улыбалась, вопреки хмурому окружению, и поведала нам, юным девушкам, о своих трансформациях. Тогда я впервые узнала об идеях «нового времени». Она утверждала, искренне улыбаясь, что сама строит свою судьбу, управляет мыслями и медитирует на счастливую жизнь и у нее это получается! С ее слов, она притянула в жизнь любящего мужа из знатной английской семьи, удивительных добрых и успешных подруг, обрела крепкое здоровье.
Несмотря на неудовольствие некоторых моих одногруппниц («Что она несет!», «Зачем нужно так рисоваться перед нами?!»), я не почувствовала в словах и поведении учительницы ни капли притворства, хвастовства или желания нас задеть и унизить. Наоборот, внутренне я знала, что нам хотят передать какое-то очень ценное знание о том, что можно жить по-другому, можно любить и уважать себя и даже окружающих. Жить в мире и согласии с собой и другими женщинами, в достатке и радости.
Подобно чудесному аромату, это знание манило меня, и я попросила учительницу поподробнее рассказать о том, что нужно делать, чтобы так же изменить жизнь. Она с радостью откликнулась на мою просьбу и, уже сидя в роскошной кофейне в центре Москвы за чашкой гречишного чая, поведала о новом образе мышления, которое и я смогу приобрести, пройдя определенный путь. Она посоветовала несколько книг, в том числе книги Луизы Хей о возможностях женщины.
«Все наши взаимоотношения с окружающим миром отражают наше отношение к самому себе… Мысли, которые мы выбираем, – это кисть, которой мы наносим мазки на полотно своей жизни, – я начала повторять эти интересные, абсолютно новые для меня мысли. – Наше здоровье и наша судьба определяются не внешним, а внутренним: не сознанием, а подсознанием… Я плыву по жизни легко и с любовью. Я люблю себя. Я знаю, что на каждом повороте жизни меня ждет только хорошее».