Солотчинский призрак

– А эта девушка Настя?

– У нее есть небольшое поместье, но доход оно дает маленький, однако ей это не нужно.

– Почему?

– Она девица. Скоро выходит замуж, вот муж и должен заботиться о ней и поднять это запущенное имение. Вот этот отрок, – монах кивнул головой на Павла, который в этот момент выстраивал очередную фигуру, чтобы выбить ее битой, – так он живет полностью на деньги госпожи Сабанеевой. Она кормит, платит за учебу, нанимает Вас. Говорит, что это ее христианский долг – позаботиться о сироте, дать ему все необходимое.

«Ну да, при этом абсолютно не дает ни капли душевного тепла, просто откупается от него», – подумалось Железманову, но вслух, по понятным причинам, произнес другое:

– Это очень великодушно с ее стороны. Скажите, а почему местные крестьяне говорят про какого-то призрака?

– Про призрака? Причина одна: невежество. Надо больше молиться, храм чаще посещать, а не верить суевериям всяким.

– Но вроде и в усадьбе тоже странные вещи происходят, а там люди пообразованней будут? – приступил к новой стадии сбора информации Петр.

– Что Вы имеете в виду? – не понял монах.

– Вроде там какая-то чертовщина происходит: вещи то исчезнут, то опять появятся. Вроде как домовой шалит.

– Запомните, все эти разговоры про домовых и прочее – это языческие суеверия, православному христианину так мыслить грешно, но я предложил Марии Михайловне освятить дом и окропить его святой водой. Вот сейчас это и сделаю. Извините, я должен спешить, – служитель культа направился в сторону усадьбы.

Железманов и его воспитанник продолжили игру в городки. При этом Петр Андреевич понял, что со времени детства и студенческих лет существенно утратил навыки в эту увлекательную игру. У мальчика броски были более точные и сильные. Поэтому Железманов искренне увлекся, однако из головы не выходили запутанные обстоятельства дела и разговор с монахом.

«Странная у него логика. Если все разговоры про домовых – это языческие суеверия, то зачем тогда дом кропить святой водой?» – думал начинающий следователь. Однако это так, между делом, большее значение имела информация о заинтересованности в наследстве членов дома Сабанеевой. Пока получалось, что самым заинтересованным был 10-летний мальчик Павел. Он полностью существовал за счет Сабанеевой. Остальные имели кое-какие доходы: жалование, пенсия, доходы с имения и даже потенциальное выгодное замужество. Хотя много денег не бывает. Может, кто-то хочет сделать себя еще более обеспеченным? Пока ответ на вопрос о мотивах оставался открытым.

***

Время игры подошло к концу, надо было возвращаться в усадьбу, к обеду опаздывать не полагалось.

Однако сразу сесть за стол не получилось. Железманов и мальчик вошли в дом в самый разгар скандала:

– Свиньи вы все, я вас кормлю и пою, а вы что себе позволяете? Всех денег лишу, все отпишу монастырю! – вопила старуха. Волосы ее растрепалась, аккуратный воротничок вздыбился, худощавые кулачки были угрожающе сжаты. В этот момент она напоминала ожившую мумию и производила пугающее впечатление. Остальные члены семьи топтались рядом. Вид у всех был не растерянный и даже не испуганный, а несколько равнодушный. Видимо, такие концерты были обыденностью.

– Я уже одной ногой в могиле стою. Мне, может, и осталось всего пара месяцев, а вы издеваться надо мною вздумали, – визжала женщина, размахивая руками.

– Я думаю, что это Роман взял, – неожиданно самоуверенно заявила Настя.

– Роман, если это Ваша работа, то верните мне балерину немедленно. Она мне дорога как память! Мне ее покойный супруг подарил, а иначе я перепишу завещание, я старая, больная женщина, мне уже немного осталось, – старуха сменила амплуа: из фурии она превратилась в жертву, стала всхлипывать и прикладывать платочек к глазам. Потом подняла с пола свою мелкую собачонку и стала ее гладить, весь ее вид говорил: «Одни мы с тобой в этом мире, никто нас не понимает и не любит».

– Зачем мне это? – искренне удивился Петровский.

– Да мало ли, просто чтобы гадость сделать, – уверенно твердила девица.

– Ты словами не разбрасывайся! Ты же, небось, эту балерину и взяла! Такие фигурки только женщинам нравятся! – не менее уверенно отбивался ее старший брат.

– Настя, Вам и в самом деле не стоит обвинять все и вся, – попытался урезонить девушку Вернов. Старуха продолжала изображать рыдания.

– Что хоть случилось? – спросил Железманов Петровского.

– У Марьи Михайловны пропала статуэтка фарфоровая в виде балерины. У нее в спальне стояла, – пояснил тот и начал отбиваться от потенциальных подозрений:

– А может, это Вы эту балеринку взяли? Вы любите всякие безделушки, – парировал он, обращаясь к Вернову.

– Отдай, а то тоже наследства лишу, – опять оживилась старуха, обращаясь к бывшему дипломату. – Не издевайся над больной женщиной, мне и так немного осталось, не лишай последней радости в жизни.

Вид в этот момент у Сабанеевой сделался жалкий. Со стороны можно было бы подумать, что она и в самом деле несчастная, затюканная нахальными родственниками тяжелобольная женщина.

– Уважаемая Марья Михайловна, я и в самом деле люблю некоторые безделушки. Но, во-первых, я предпочитаю приобретать их на Востоке, во-вторых, мне бы не пришло в голову их красть, – подчеркнуто вежливо ответил Николай Сергеевич. Видя недоверие в глазах Сабанеевой, добавил:

– Вы можете зайти в мою комнату и посмотреть.

– Смотри не обманывай меня.

Тут взгляд женщины перешел на мальчика. И вид ее преобразился. В мгновение ока слабая и несчастная умирающая превратилась в злобную фурию. Павлу было не впервой присутствовать при таких разборках, поэтому он догадался, что сейчас будет и сильно побледнел:

– Павел! – суровым голосом произнесла владелица усадьбы.

– Ну, точно он взял! – безапелляционным тоном добавила девица.

– И это за все, что я делаю для тебя? – крик пожилой женщины звучал как крик с небес.

Железманов понял, что должен вмешаться:

– Подождите, когда Вы обнаружили пропажу? Когда Вы встали, балерина стояла на месте? – спросил он.

– Да, – чуть подумав, ответила Сабанеева.

– А во сколько это было?

– Около десяти, даже чуть позже.

– Пропажу Вы обнаружила совсем недавно?

– Да.

– Скорее всего, ее взяли не более часа назад?

– Возможно, кто-то это сделал, когда отец Сергий окроплял дом святой водой, – опять слегка задумавшись, произнесла владелица дома.

– Могу Вас заверить, что мальчик в это время был в лесу и играл в городки. Он не мог взять у Вас эту вещь, в момент пропажи вещи он был у меня на глазах, – Железманов старался говорить почтительно, но в то же время пытался вложить в свои слова максимум убедительности. Ему удалось выиграть этот небольшой бой, внимание от мальчика опять переключилось на взрослых:

– Нет справедливости в этом мире, сидят на моей шее нахлебники и только ждут моей смерти, – продолжала бурчать женщина.

– Насколько я понимаю, что и ранее вещи пропадали, а потом появлялись? – опять позволил себе выступить Петр. В ответ было молчание – возразить было нечего.

– Тогда, скорее всего, и балеринка появится, – добавил молодой следователь.

Словом, обед прошел еще в более тягостной атмосфере, чем это было вчера. Хоть и опять на стол были поданы блюда, приготовленные умелой рукой, но ни куриный бульон с лапшой, ни фаршированная щука, ни ветчина с горошком не принесли удовольствия никому из присутствующих.

После обеда Павел сказал своему наставнику:

– Спасибо, я думал, меня опять без чая на несколько дней оставят. Один раз так же вазочка пропала, на меня тогда подумали, а потом она нашлась. А я не брал.

Оставить без чая – весьма распространенный в дореволюционной России вид наказания для детей в семьях, где имелся достаток. Суть наказания была не столько в лишении напитка из чайного листка, сколько в запрете потреблять те сладости, которые к этому напитку прилагались.