Вдова на выданье

- Вот уж чего не знаю… только не думаю я, что она просто так на ковре полежать удумала. Давай так: ты беги за подмогой, а я тут останусь, надо бы покараулить старуху-то… хоть и не сбежит никуда, а всё равно, так безопаснее будет.

Первая девчонка согласно угукнула, и поскакала куда-то вниз. Мысли в моей голове окончательно перемешались. Если они обращались ко мне, то разве я старуха? А если нет, то тогда почему кто-то, крепко воняющий луком, стоит рядом со мной? Для того, чтобы я «не сбежала, но для безопасности»?

Сдаётся мне, что ситуацию стоит прояснить, так что я собралась с духом, и замычала. Вначале тот, кто остался «на стрёме», не обращал внимания на странные звуки, очень надеясь на то, что ему почудилось, но затем они были столь явными, что списать их на музыку ветра не получалось при всём желании.

- Госпожа Катерина, так вы живая? – громко спросил он, изо всех сил пытаясь скрыть разочарование.

В эту минуту с шумом ворвалась целая делегация, и некто очень импульсивно велел всем отойти и не мешать ему работать. Ну, вот, и санитары пожаловали. А я-то уж стала опасаться, скоро ли они появятся. Я просто сейчас такое услышала!

- Она, вроде как, живая! – с волнением произнёс тот парень, который вызвался меня охранять.

Тот самый, который «санитар», попросил ему помочь, и перевернуть госпожу Катерину, меня то есть, на спину. Несколько человек хекнули, поднатужились, и перевернули сначала на бок, а затем уж и на спину. Я дала себе зарок ничему не удивляться, так что просто лежала и медленно моргала, безразлично рассматривая потолок.

- Как вы себя чувствуете, госпожа Катерина? – спросил «санитар» и приставил ко мне штуку, похожую на детскую дудку.

- Пить! – я пожевала распухшим языком и захрипела.

- Сейчас мы вас поднимем, и дадим напиться – согласно кивнул собеседник.

Те же люди, которые переворачивали меня на спину, робко подошли, двое подхватили меня за руки, резким движением придав мне полусидячее положение, а потом вторая двойка подхватила меня за ноги, и попёрла куда-то. Очевидно, в сторону кровати. Я сфокусировала взгляд, но затем быстро зажмурилась, и было от чего, скажу я вам… Прошептав что-то про себя, я снова приоткрыла глаза и получила чашку воды, которую жадно выпила в мгновение ока.

Стоявшие возле моей постели люди разочарованно переглядывались, поскольку совершенно очевидно, теперь шанс, что я умру, становится ничтожно мал. Я поставила себе ещё одну зарубочку в памяти, а пока снова прикрыла глаза. Тошнота и слабость никуда не делись. А ещё после увиденного… тот человек, который назвался санитаром, не вызывал у меня ни малейшего доверия, так что я не стала просить у него ни успокоительного, ни отдельную комнату с мягкими стенами. Поскольку он снова послушал меня через платье, и жизнерадостно сообщил, что это лёгкое недомогание, у меня просто закружилась голова оттого, что был слишком затянут корсет. А потом, когда его сняли, я и упала в обморок от обилия кислорода. Лекарств от этого нет, только постельный режим и полный покой.

Во всяком случае, именно так я поняла из его куртуазных выражений. После того, как за последним человеком закрылась дверь, я вздохнула полной грудью, словно перед прыжком в воду, и открыла глаза. Напротив постели, где я лежала, находилось большое зеркало в вычурной раме, и я снова увидела то, что и в первый раз – тётку, раскинувшуюся, как кит, на огромной кровати. Я с трудом подняла руку и потрогала свой нос. Женщина сделала тоже самое. На её крупных пальцах, немного напоминающих небольшие сардельки, блестели рубины и, кажется, изумруды. Я надену всё лучшее сразу? Мне казалось, что я услышала бешеную работу собственных мыслей в голове. То есть, если глаза и зеркало не врут, то это моё тело? Я резко откинула одеяло, и воззрилась на нижние конечности. Бледные, с синими прожилками вен под кожей. Нет, не врут!

Бессильно откинулась на подушки и начала с того, что постаралась принять ситуацию. А это оказалось не просто. Если принять за аксиому, что я не сошла с ума, и не лежу в больнице имени Николая-Чудотворца, то выходит, что я действительно прошлой ночью умерла на полу возле двери. И мама тоже. В этом месте моё сердце мучительно сжалось.

А теперь – вот! Я попала в тело пожилой женщины. Очевидно, что она умерла прошлой ночью, а я «заняла» её место. Я скривилась. Тётка в зеркале тоже. С досады я закрыла глаза. А ещё прислуга в доме явно недолюбливала бабусю. Чем же она их так допекла, интересно, если они, увидев её без чувств на полу, даже не пытались скрывать своей радости? Пока больше вопросов, чем ответов.

Я осторожно сползла вниз по простыне. Очень хотелось свернуться калачиком, подтянув колени к подбородку и закрыть глаза. Как же давно я так не делала… лет с восьми, кажется. Я помню, что мама всегда находила время для того, чтобы пожелать мне спокойной ночи и даже оставляла включённым маленький ночник, если я шёпотом просила сделать это. Острое чувство жалости подступило ко мне, и я закрыла лицо руками.

Зеркало напротив услужливо показывало мне, как толстая тётка в нём лежит и рыдает навзрыд.

Как я уснула – не помню. Разбудил меня то же тихое шебуршание, что и в первый раз. Оказывается, что пришла молоденькая девушка и принесла завтрак на тяжёлом подносе. Следом осторожно внедрился парень и принялся растапливать камин.

Я открыла глаза в тот момент, когда раздавалось чирканье огнива, что ли. Если я правильно поняла тот камешек в руках парня. Девчонка, заметив, что я проснулась, вся сжалась и затряслась, как банный лист:

- Мы просим у вас прощения, госпожа, за то, что своими действиями разбудили вас до полудня. Прошу вас, простите нам неловкость нашу, не наказывайте, молю!

Парень стал спиной к камину, и замер, только в глазах его замерли тоска и ужас. Вот оно как! А тётка-то, покойница, очевидно, была самодура, раз у персонала такие опасения… но я откашлялась, и сообщила «провинившимся», что всё в порядке, сегодня я так и планировала проснуться «до полудня», так что они могут себя считать реабилитированными.

Если я ожидала слов благодарности, то напрасно – они оба уставились на меня, как будто я высморкалась в пододеяльник, переглянулись между собой, девушка неловко присела, и они быстро вымелись из комнаты.

Я хмыкнула – «облагодетельствовала», выходит. Сегодня я чувствовала себя гораздо лучше. В физическом смысле, я имею в виду. Все душевные переживания я зарыла «на потом» и постаралась понять, где я нахожусь и что мне с этим делать. Первым делом я решила осмотреться в своей спальне и с этой целью с кряхтеньем поднялась на ноги. В коленях что-то опасно захрустело, и я тяжело села обратно.

«Чёрт, как-то же эта женщина передвигалась сама все годы своей жизни? И умерла явно не от хронического артроза коленных суставов. «Полтинник» на этих конечностях тётушка отмотала, попользуюсь и я немножко». Приняв такое решение, я сурово опёрлась на постель и снова осторожно поднялась, размышляя о том, для какой цели она, Катерина то есть, предпочитает спать в платьях.

То, что я приняла за платье, при ближайшем рассмотрении оказалось длинной ночной сорочкой, весьма пуританской, на мой взгляд, застёгнутой у горла на маленькие пуговички, длиной до самых пяток, свободного кроя, такого, знаете модель: «чехол на танки»? Вот, как раз, мой случай.

Я вяло поползла по комнате, осматривая всё по дороге. Ну, так себе, на моё весьма предвзятое мнение, тут было не слишком уютно, зато «дорого-богато», отец такого не одобрял, он ведь уважаемый человек, а не босяк какой-нибудь…

За одной из дверей обнаружилась немаленькая по размерам гардеробная, за второй – то, к чему я так стремилась душой – санитарная комната. Устройство унитаза было на удивление простым и немного смахивающим на рукомойник, который стоял у нас в доме на Финском заливе в зоне для барбекю. Рядом, на гнутых вычурных ножках, находилась здоровая ванна. Я подползла ближе – интересно как, слив есть, а кранов, из которых течёт вода, не видно.