Страница 42 из 64
— Помню, Михаил Васильевич, хорошо помню этого типа! Скажите, Михаил Васильевич, а среди друзей Василия Николая Радкевича вы не знали?
— Почему не знал? Знаю. Это его очередной собутыльник. А почему вы о нем сказали в прошедшем времени?
— Радкевич сегодня ночью убит.
— Убит? — поднялся со стула Шапашников. — Да он только вчера утром приходил ко мне, Василия разыскивал!
— Что он вам говорил?
— Просто спросил, где Василий. Я ответил, что сам его неделю не видел, он и ушел. Стало быть, убит... И кто же с ним расправился, и за что?
— Пока не знаем, — вздохнул я. — Потому и хотел повидать Василия, поговорить с ним.
— Вы что, его подозреваете? — насторожился Шапашников.
— Ничего определенного сказать не могу, — уклончиво ответил я. — Сперва нужно разыскать Василия. Михаил Васильевич, сейчас приглашу понятых, составим протокол изъятия у вас ящика водки.
— Как вам будет угодно, уважаемый. Водка в наличии, я сегодня был в погребе.
5
— Итак, обстановка начала несколько проясняться, — сказал Гурин, прохаживаясь взад-вперед по кабинету председателя сельсовета. — Водка скорее всего из магазина деревни Ольшанка. Именно туда накануне кражи завезли из сельпо пять ящиков «Пшеничной». В остальных обворованных магазинах была только «Русская». Значит, Василий Шапашников. Кто же еще с ним был? Радкевич? Похоже. Не поделили награбленное, вот и свели счеты. Сделаем так. Сейчас произведем обыск в доме Радкевича. Неприятно, конечно, идти с такой миссией к вдове, но что поделаешь? И нужно срочно найти Василия Шапашникова.
— Этим занимается Козловский и его подчиненные. Кстати, во время моего отсутствия участковый Соколовский в сельсовете не появлялся?
— Звонил. Поехал в Большую Гору.
— Что ему там нужно?
— Сказал, что выполняет твое задание.
— Я его туда не посылал.
— Вернется, объяснит. Давай ищи понятых, пойдем к Радкевичам.
При обыске в сарае Радкевичей обнаружили три ящика водки «Русская», рулоны материи, мужские костюмы, пальто, коробки с обувью. Все это было тщательно прикрыто соломой, завалено досками. Жена Радкевича испуганно смотрела на обнаруженное заплаканными, опухшими глазами, растерянно шептала:
— Боже мой, откуда это все?! Сараем мы уже давно не пользовались, с тех пор, как продали корову...
Вызванные в Ятвезь продавцы обворованных магазинов опознали свой товар, но это была только незначительная часть похищенного из магазинов. А где остальное? Видать, грабители спрятали его в другом месте или же успели уже реализовать, но кому?
В четвертом часу дня позвонил Козловский, доложил:
— Шапашников задержан. Что с ним делать?
— Вези его сюда, в Ятвезь, — приказал я. — Только в темпе, Вадим. Предстоит много работы.
И вот Василий Шапашников — худой, неряшливо одетый мужчина с опухшим от систематических пьянок лицом — в кабинете председателя Ятвезского сельсовета. Гурин приступил к допросу. Строгим, официальным голосом, выделяя каждое слово, он объявил:
— Гражданин Шапашников Василий Михайлович, вы подозреваетесь в совершении серии краж из магазинов Соколовского района и в убийстве сторожа птицефермы совхоза «Ятвезь» Радкевича Николая Владимировича...
— Но я не убивал, не убивал!.. — вскочил со стула Шапашников.
— Сядьте! — ледяным тоном заявил ему Гурин. — И отвечайте на мои вопросы. Начнем с краж из магазинов. Когда, с кем, при каких обстоятельствах и где вы совершили первую кражу?
Шапашников затравленно смотрел в угол кабинета и молчал, по телу его волнами прокатывалась дрожь. Гурин кивнул Козловскому:
— Дайте ему воды! Пусть успокоится.
Шапашников, стуча зубами о край стакана, выпил воду, вытер рукавом потрепанной куртки губы, косо взглянул на Гурина и опустил голову, тяжко вздохнул.
— Готовы отвечать на вопросы? — уже несколько теплее спросил Борис. Шапашников еле заметно кивнул. — Рассказывайте о первой краже. Что вас толкнуло на преступление?
Шапашников сглотнул слюну, тихо заговорил:
— Это было недели три назад. Мы выпивали с Радкевичем у него дома. Когда водка кончилась, Николай предложил: «Можно достать еще, и не одну бутылку. Нужно только потрудиться...» И рассказал, что магазин в деревне Овражной стоит на отшибе, никем не охраняется, сигнализация уже третьи сутки бездействует, так что мы сможем запросто вытащить оттуда ящик водки... Я был уже в подпитии и согласился. Ночью мы подошли к магазину. Николай выставил раму в окне, залез в магазин и начал подавать мне оттуда водку, консервы. Взяли мы там и два мужских костюма. Три дня пьянствовали. Николай был как раз в отпуске. Когда водка кончилась, мы решили забраться в магазин деревни Новоселки...
Шапашников рассказал о всех пяти кражах. Гурин спросил:
— А где похищенное из магазинов?
— Водку мы пили сами, а одежду и обувь Николай продавал какому-то спекулянту в Соколово.
— Кто этот спекулянт?
— Я его раз только видел. Зовут Жоркой.
— Опознать сможете?
— Наверное, могу. У него на правой щеке шрам, говорил, что в колонии один урка ножом пырнул...
Стало быть, спекулянт Жора Икс ранее судим. Это уже проще, есть зацепка!
— Что произошло между вами и Радкевичем сегодня ночью? — продолжал допрос Гурин.
— Три дня назад отпуск у Николая кончился. Я просил его продать украденное нами и дать мне несколько сот рублей. Я окончательно разругался с отцом и решил завербоваться, куда-либо уехать. Но для этого мне нужны были деньги. Но Николай заявил, что почти все уже продано и пропито. Я не поверил ему, и мы разругались. Ночью сегодня я пришел к нему на ферму. Он сидел за столом в комнате на проходной пьяный, спал. Я потребовал у него деньги, он набросился на меня с кулаками, ударил в лицо. У меня из носа пошла кровь. Я разозлился, ударил его по голове какой-то железякой, подобрал ее на дороге, когда шел на ферму. Но я не хотел его убивать! Клянусь, не хотел!.. Я не помнил себя от злости!..
— Где эта железяка? — спросил Гурин.
— Выбросил где-то за проходной...
Когда Шапашникова увели из кабинета, Гурин сказал:
— Что-то здесь не то! Эти молотки и... железяка. Ее срочно нужно найти. Час назад я звонил Андрееву. Труп Радкевича он вскрыл. На голове его, кроме ран от молотка, имеется рубленая рана, нанесенная плоским предметом с острыми краями. Видать, это и есть след железяки, но, по мнению Андреева, не от этой раны наступила смерть. Смертельные раны нанесены молотком. Наверное, Шапашников многое недоговаривает. Он ведь мог быть не один.
— Но Песняк видел именно Шапашникова, других людей на проходной не было! — возразил Козловский.
— А кто вытащил Радкевича из проходной во двор? — задал резонный вопрос Борис. — Я уверен, что убийство произошло во дворе фермы. Это же утверждает и Андреев. Да и сама обстановка на месте происшествия говорит за это. — Закурив, спросил: — Что будем делать, товарищи сыщики?
Подумав, я ответил:
— Из Шапашникова мы сегодня уже ничего не вытянем, если допустить, что он не все рассказал нам. Пусть Вадим едет с ним в Соколово и попытается с его помощью найти этого скупщика краденого Жору. А мы с тобой, Борис, займемся поисками железяки. Привлечем к этому делу рабочих совхоза.
— Пожалуй, так и поступим, — кивнул Гурин. — Надо сделать все возможное, чтобы сегодня же разобраться до конца с этим делом...
На поиски железяки мы потратили около часа. Нашли ее в снегу у забора фабрики. Это был обыкновенный обрубок арматуры. Нарочным направили его на экспертизу к Андрееву. Борис с довольным видом сказал:
— Ну, вот сейчас можно и пообедать. Или тебя накормил старик Шапашников?
— Предлагал чай, но я отказался, о чем сейчас сожалею.
— Тогда пошли в столовую. Обеденное время уже, конечно, давно прошло, но чем-нибудь, думаю, нас накормят.
6
В столовой совхоза нас и нашел участковый инспектор Соколовский. Пыхтя и отдуваясь, он присел к нашему столу, негромко, покосившись на сидевших за соседним столиком троих мужчин, сказал: