Обреченный выжить

От картинки во рту пересыхает.

–...так что?

Прихожу в себя, услышав голос Макса. Хмуруюсь, потому что пропустил добрую часть его монолога. Не признаваться же, что я тоже на эту заницу пялился, словно у меня секса год не было...

И, конечно, блять, его не было.

Потому что вызывать себе проститутку, когда ты сидишь в инвалидной колсяке – пробить очередное дно, хотя казалось бы, чувствовать себя более бесполезным, уже невозможно. О том, чтобы искать в таком состоянии девушку и речи идти не может. Я всегда был реалистом. Понимаю, что такой, как я – нахрен никому не сдался. А жить осознавая, что человек не уходит от тебя из жалости... проще добровольно согласиться на эвтаназию. И нет проблем.

Отвечаю неоднозначным : «посмотрим». В любом случае, чего бы от меня не хотел брат, подобный ответ должен прокатить. В голове каша, единственное, что сейчас занимает мои мысли – девчонка, которая осталась на улице, пока мы переместились в просторный атриум корпуса. Хотя, до этого загонялся, ожидая ответ из клиники, который обещали прислать сегодня. Не мог ни о чем другом думать... А тут эта – Эрика, кажется? – со своей сраной жалостью. И взглядом, который прошибает электрическими разрядами по венам. Много раз его видел. Друзья, отец, Макс. Смотрят так, словно уже смирились, похоронилии... да, только я так просто подыхать не собираюсь.

На часах восемь утра, до начала первой пары практически полтора часа. А я не мог уснуть всю ночь, и далеко не из-за волнения от того, что придётся снова вливаться в новый коллектив. К этому я уже привык, да, и никогда особо не парился. Примут – отлично, не примут – плевать. Как оказалось, мнения других волнуют тебя исключительно в детстве. И это настолько зыбкий и переменчивый элемент, что уже пофиг. Что вообще может быть хуже того болота, на дне которого я болтаюсь последние одиннадцать месяцев? То, что кто-то косо посмотрит? Мне даже вставать не придётся, чтобы показать, кто из нас сильнее.

К началу первой пары, я, ожидаемо, оказываюсь прав. По большей части, здесь учатся исключительно детки влиятельных людей города – мажоры, как привыкли называть нас те, кому выпала удача получить грант и оказаться в этих стенах. Им, вобщем-то, глубоко до лампочки до двух новых студентов. Нет, конечно, пацаны и некоторые девчонки из группы подходили знакомиться. Узнавали стандартное: кто, откуда, и каким ветром занесло сюда в середине семетра. И, если с первыми все было более ли менее понятно, вторые – тут же шли от меня лесом – достаточно лишь пары слов, чтобы сместить их вектор направления в сторону Макса. А тот и рад такому вниманию. Улыбается довольно, как кошак наевшийся сметаны и по стандартной схеме льет им в уши, надеясь приятно провести вечер.

Я его не упрекаю. Сам был таким. Да, и с местными девчонками как-то проще. Это не те прожженые охотницы за твоей кредиткой, которых легко подцепить в первом попавшемся клубе. Тут каждая вторая наследница очередной империи, которую интересуют не твой статус – итак, понимют, что не нищеброд: по брендовым шмоткам, статусной тачке и возможности оплатить обучение с пятью нулями за семестр – лишь хорошо провести время и разойтись в разные стороны. Никаких серьёзных интрижек. Готов поспорить, для каждой уже подобран подходящий жених, чтобы преумножить семейные капиталы.

Я чувствую на себе её взгляд. Ирония, не иначе. Та самая блондинка оказалась из моей группы. У нас вторая пара у всего потока в одной аудитории, и я только сейчас обратил внимание. Логично, девчонка не подходила знакомиться, не пыталась завязать разговор. Была какой-то отстранённой. Не такой живой и энергичной, как мне показалось. Словно та, что утром предлагала мне свою помощь, и она – абсолютно разные люди. Сидит со своей рыжей подружкой в среднем ряду и о чём-то переговаривается, периодически залипая в мобильный.

А сейчас её взгляд прожигает мою спину. Неприятно. Оборачиваюсь и тут же понимаю, что мне не показалось. Вот только девчонка, словно смотрит сквозь меня. Взгляд задумчивый, колючий.

Чего ж в твоей блондинистой головке происходит, малышка?

Трясу головой и потираю веки. Это не нормально. Я почти физически ощущаю её взгляд. Какого черта?

Ну, да, красивая. Но даже, если отбросить мои нынешние физические возможности, красивых тут половина аудитории. Взять хоть ту, что сейчас строит глазки Максону. Тоже, кстати, блондинка. Как там её, Марина или Полина?

Погодите... А не на них-ли смотрит малышка?

Да ладно...

И впрямь, её холодный взгляд прожигает голову той самой блондинки. Словно девчонка представляет, как в черепушку одногруппницы врезается Тополь-М.

Ей так Макс приглянулся?

Не сдерживаю горькой усмешки. Не то, что бы у меня на мылышку были какие-то планы, но вынужден признать, что у Максона объективно больше шансов. Признаю, будь я на своих двоих – приударил бы, а так... что я могу ей предложить? Прогулку до реабилитационного центра?!

Теперь ещё и эта малышка, на которую меня непонятно почему клинит, как пацана в пубтертате, стоит пустить в голову мысль о ней. Как очередное хреново напоминание о том, что я теперь не могу ходить.

Раньше ММА профессионально занимался. Практически все свободное время посвещал тренировкам, боям, соревнованиям. Смешно становится, как порой меняются жизненные приоритеты – когда-то моей мечтой было получить чемпионский кубок, а сейчас – передвигаться на своих двоих.

В голову врезается уже знакомый голос.

Да что ж ты перед глазами мелькаешь постоянно-то, а...

–...она у нас любит донашивать чужие вещи! – хмыкает, стервозно бровь приподнимая. – Правда, Поль?

А до меня наконец доходит, что дело нихрена не в моем брате. Однако, без мужика тут не обошлось.

Судя по всему, того самого, что сейчас влетает в аудиотрию и застывает неподалёку от кафедры. Цепким взглядом сканирует толпу, ненадолго задерживаясь на малышке, и натыкается на двух голубков. Братец тут же растягивает ухмылку на губах. Засранец, в отличии от девчонки прекрасно видит эту картину и тут же подмигивает мне, разминая кисти.

Любовь к спорту у нас что-то вроде семейной фишки. Даже отец, несмотря на свою профессиональную деятельность, с малых лет колотил грушу. И нас учил. Помню, гонял так, что даже некоторым профессиональным тренерам давал прикурить. Максон на тайский бокс пошел, а я в смешанные – так и не смог определиться, в каком направлении двигаться дальше, и выбрал так, чтобы наверняка.

Соперник у Макса, по-виду, тоже чем-то занимается, или, как минимум, тягает железо. Неплохая туша, надо отметить. Но, Макс не его весовая категория. Более жилистый, юркий. Этот, если захочет, в любую щель без вазелина пролезет. На своей шкуре прочувствовал, когда мы по правилам май-тай выходили в спарринг.

– Полин, – привлекает внимание, опуская на передние ряды мобильник. – Ты в машине забыла.

Кидает еще один взгляд на малышку и вылетает из аудитории с громким хлопком, а девчонка тут же отлетает от Максона, складывая руки на груди.

Словно это не она минуту назад липла к другому.

– Это всё ты, да?! – неожиданно поднимает голову, в упор смотря на мою малышку.

Мою?! Да, какого хрена?

– Поль, ты последние мозги тоже в его тачке оставила? – и взгляд сразу такой, как смотрят врачи мозгоправы, не решаясь вынести диагноз. – На кой мне это?