Могущество

Его брови нахмурились в замешательстве. — Наши шансы спастись от них в длительной погоне ничтожны. А если ветер изменится… нам конец.

— Я верю тебе. Но не хочу убегать от них. Я хочу, чтобы ты спасся от них.

Лекарь качает головой, бросая на меня странный взгляд. После чего смеется. — Ты сумасшедшая, Тигландер. Но, полагаю, именно это и привело тебя в такое положение в первую очередь, не так ли?

Я достаю мешочек, спрятанный на поясе. Странные металлические монеты звенят.

И бросаю его Энаку.

Он перехватывает его в полете. — Что это?

— Королевство, по-видимому. Взгляни.

Энак открывает мешочек и издает негромкий свист. — Если бы я знал, что ты несешь на себе состояние размером с королевство, то серьезно подумал бы о том, чтобы выбросить эту чертову штуку за борт. Это плохие деньги, Тигландер. Мне все равно, сколько их. Это кровавые деньги.

Я качаю головой. Сейчас не могу позволить себе беспокоиться о таких вещах. — Я считаю тебя благородным человеком, Энак. Прошу тебя, умоляю, отправляйся в Калабар и найди мой народ. — Достаю клинок Кайма, который плотно пристегнут к поясу. Там, куда я иду, он не нужен. Положив его на палубу, пинком отбрасываю в сторону Энака.

Он ловко подминает его под себя босой ногой. — Теперь я точно знаю, что ты сошла с ума, Тигландер. Мне не нужна эта проклятая вещь. На ней слишком много крови. Забери его обратно, Амали.

Я качаю головой. — Он нужен тебе, так как тебе предстоит показать его тенггу. Кайм сказал, что они узнают его; они примут тебя, если будешь владеть клинком, потому что знают, что ты никак не мог забрать его у него силой.

Энак смотрит на слегка изогнутый меч, все еще находящийся в элегантных черных ножнах. Мое сердце учащенно забилось, когда я вспомнила, как нечеловечески изящно Кайм владел им, как будто клинок был продолжением его собственного тела.

Орудие мастера.

Он должен быть в его руках.

Он тот, кто заставляет смерть казаться почти прекрасной.

Энак смотрит на меня так, будто у меня выросла вторая голова. — Ты хочешь сказать, что я должен отправиться в земли тенггу и показать народу лошадей меч убийцы?

— Да. Потом ты передашь эти монеты Анайе, вождю тигов племени реки Змеиного Языка, и скажешь ей, чтобы она хранила их и ждала меня. Если до них дойдет весть, что меня убили, они должны придумать, как использовать монеты, чтобы обеспечить свое будущее. — Странное чувство нарастает в моей груди. Такое же чувство овладело мной, когда я убила Хоргуса. Возможно, я наивная идиотка, раз доверилась почти незнакомцу, но что еще могу сделать? — И скажи ей, что мы не можем жить по-старому, если хотим выжить. Она поймет, что я имею в виду. Если вернусь к тебе, клянусь прахом моей матери, я дам тебе все, что в моих силах.

Энак оглядывает горизонт, сосредоточившись на вражеском корабле. Его золотой взгляд становится отстраненным. На мгновение я боюсь, что он отвергнет мою мольбу, но тут он делает что-то странное.

Он подходит ко мне и кладет руки мне на плечи. После чего наклоняется вперед и прикасается своим лбом к моему. — Я провел десять зим в Голкаре. Я видел в этой дыре такое, что ты даже представить себе не можешь. Все это время я чувствовал, что чего-то жду. Может быть, это оно. Я бы отвез твои монеты в Калабар, но мои шансы сбежать с этого корабля…

— Ты сбежишь от них. Поверь мне.

— Почему ты так уверена? — Взгляд Энака сузился. — Что ты задумала, Тигландер?

Мой взгляд устремлен на горизонт, на большие белые паруса, которые становятся все больше и больше вдали. Мое сердце бьется быстрее, как военный барабан. Каждый мускул и сухожилие в моем теле напряжены, как будто я собираюсь сражаться.

Безумие вернулось.

Я точно знаю, что должна сделать.

— Я сделаю так, что ты сможешь сбежать. Не беспокойся обо мне, Энак, — рычу я. — Не замедляйся и не смей преследовать меня. Продолжай плыть, пока за тобой не останется ничего, кроме океана.

— Что бы ты ни задумала, я не могу позволить тебе сделать это, Амали. Твой приятель оторвет мне голову, если с тобой что-нибудь случится. — То, как целитель смотрит, наводит меня на мысль, что он хочет запереть меня в своей каюте, чтобы я не сделала ничего необдуманного.

Я бы, черт возьми, прыгнула за борт, пока этого не случилось.

— Я разберусь с ним сама, когда мы увидимся, — огрызаюсь я, внезапно охваченная ужасным предчувствием скорой беды. И указываю на горизонт. — Я спасла тебе жизнь, целитель. Да, это Кайм отравил тебя сначала, но я решила освободить от мучений задолго до того, как следовало. Я сделала это, потому что доверяла тебе, а теперь прошу тебя доверять мне. Я знаю, что делаю, Энак. Не вставай между мной и судьбой моего народа. Я никогда не прощу тебя.

Целитель долго и пристально смотрит на меня, его золотые глаза сузились. Странное чувство пробегает по моей коже. Оно похоже на то, что я почувствовала, когда иншади по имени Бекхем пристально посмотрел мне в глаза, прямо перед тем, как Кайм спас меня.

Я не могу пошевелиться.

Не могу дышать…

Прекрати!

За мгновение до того, как я полностью попадаю под его ужасные чары, Энак отводит взгляд, и странное чувство покидает мое тело.

Я снова могу двигаться.

Что это было?

В шоке смотрю на полуиншади-целителя. У него тоже есть способности. Он скрывал их все это время.

Крупный мужчина глубоко вздыхает, его плечи опускаются в знак покорности. — Это один из тех случаев, когда я собираюсь сделать что-то вопреки своему здравому смыслу, — Энак пожимает плечами. — Раньше это срабатывало. Почему бы и сейчас не сработать? Что ты хочешь сделать, Амали?

— Ты знаешь, что я говорю правду. Просто подожди еще немного, — тихо говорю я, глядя на синее море. — Еще немного…

Глава 4

Амали

Мы стоим бок о бок в напряженном молчании, пока «Неккури» врезается в небольшие белые волны, подгоняемые неумолимым ветром.

В конце концов, Энак оказался прав. Как бы быстро мы ни плыли, мидрианский корабль продолжает приближаться к нам. Он уже достаточно близко, чтобы я могла различить крошечные фигуры на палубе и кроваво-красный флаг, развевающийся над его мачтой.

Черный дракон на красном фоне, длинный и извилистый, когти вытянуты, красный язык виден в открытой пасти.

Позади него золотое солнце, посылающее желтые косые лучи.

Я не встречала этот рисунок раньше. Дракон совсем не похож на того, с которым Кайм столкнулся на горе.

Обычно мидриане поднимали флаг с пауком Хоргуса.

Значит, это армия Крогена?

Мне все равно, кто они. Если я вижу их, то и они видят меня.

Стоя на корме, я повернула лицо к ветру и прокричала старый боевой клич тигов. — Я — Отмеченная, — воскликнула я ветру, — и если вы убьете меня, бессовестные ублюдки, бог смерти заставит вас страдать вечно.

Кайм заставит вас страдать.

Возможно, если я буду упорно верить, это действительно сбудется.

— Что это было, Амали?

Поднимаю взгляд на крупного мужчину. Его черты лица застыли от шока. — Будущее всего моего племени зависит от тебя, целитель. Если ты когда-нибудь хотел стать святым, то сейчас у тебя есть шанс.

Он делает шаг вперед и тянется ко мне. — Подожди, Амали. Подожди. Подумай о том, что ты делаешь…

— Пусть Селиз дарует тебе скорость и удачу, — шепчу я, прекрасно зная, что эти возможности ей не подвластны. — И не останавливайся, что бы ни случилось. Я прошу тебя. Ради всех нас.

Мой взгляд устремляется на голубые воды внизу. Океан кажется идеальным, прохладным, бесконечным и манящим.

Прежде чем Энак успевает что-то сделать, я хватаюсь за перила и прыгаю за борт, погружаясь в соблазнительные воды.

Всплеск!

Море принимает меня в свои прохладные, соленые объятия. Я закрываю глаза, наслаждаясь отсутствием звуков, совершенным небытием.

Мысленно представляю себе образ Кайма. Он совершенно обнажен и склоняется надо мной, нежная улыбка изгибает его бледные губы.