Касание любви

— Прости, это ведь из-за меня вы оба вынуждены идти на крайние меры и сидеть со мной, как в клетке…

— Эль, какая к черту клетка? — говорит Пашка. — Ты встала на ноги. Понимаешь, что это значит? Тебе радоваться нужно. Потому что теперь тебе придется постараться вдвойне. Будет больно и тяжело. Ты захочешь сдаться, но тебе самой принимать это решение. Выдержать или сдаться на полпути. Как бы сильно ты не хотела сейчас увидеть Диму. Это невозможно. Он под защитой и пробудет под ней до суда. Так что принимай решение, ежик.

— Не называй меня так.

— Ну, вот, ты улыбнулась, — говорит Пашка, растягиваясь в улыбке. — А сейчас мы пойдем обедать. И чтобы больше никаких слез.

Пашка умеет убеждать. Я не знаю, как ему это дается, но он всегда находит подход в общении со мной. Знает, как успокоить. Мне остается лишь сделать выбор. Нет, я его уже сделала…

Глава 52

Дмитрий

До сих пор не могу поверить, что все закончилось. Отца посадили со всеми, кому он помогал все эти годы. Рад ли я этому? Не знаю. У меня много мыслей касательно этого вопроса, но могу сказать только одно: — я не жалею о своем поступке. Мы все совершаем ошибки и должны нести за них ответственность. Пытаться исправить то, что натворили, пока еще не поздно. И я не уверен в том, что смогу загладить свою вину перед моим ежиком. Перед своей любимой девочкой, которой дорожу больше жизни.

Три месяца назад я просил передать Эле письмо. Знаю, что с моей стороны это было ошибкой. Мне следовало сказать ей все это в лицо. А теперь, спустя столько времени, я боюсь, что потерял ее. И это чувство гложет меня изнутри.

Каждый день на протяжении всех этих месяцев я не мог спокойно спать. Все мои мысли были только об Эле. Осознание того, что из-за моего поступка ей угрожала опасность, выводили меня из себя. Я знал, что рискую, но не предполагал, что отец опустится до того, чтобы угрожать беременной девушке. Впрочем, тут и нечему удивляться. Он уже угрожал ей. И вспоминая об этом, внутри меня все закипает. Эля ни в чем не виновата. На тот момент мне хотелось наплевать на то, что будет со мной. Я хотел защитить ее. Оградить от всех проблем. Эля не может ходить, если за ней придут, она ничего не сможет сделать. Эти мысли убивали меня. Выводили из себя и причиняли адскую боль, с которой я не мог совладать. Казалось, что в один из таких моментов я просто сойду с ума. Не смогу справиться, не зная, что с ней.

Теперь, когда я вернулся, мне нужно найти ее. Найти мою девочку. Я готов на колени упасть перед ней, чтобы она простила меня. Я люблю ее. Всей душой и сердцем я люблю ее.

Сжимаю в руке телефон и набираю Тоху. Надеясь на то, что он знает, куда Пашка увез Элю. Раз за разом набираю его номер. С трудом удерживая свои эмоции. Хотя мысленно уже представляю, как готов прибить засранца. И только с четвертого раза он отвечает на звонок.

— Какого хрена? — возмущается Тоха, а на заднем плане отчетливо слышится женский голос.

— Не рад меня слышать?

— Димон? — говорит в трубку. — Друг, это ты?

— Выходи, нужно поговорить, — отвечаю ему. — Я внизу.

Сбрасываю звонок и выхожу из машины. Я не видел Элю три с половиной месяца. Приезжал на квартиру к Нинке, но, как оказалось, там она не живет. Два дня я искал их. В больнице никто ничего не говорит.

Тоха спускается вниз и подходит ко мне, отправив девчонку на такси.

— Черт бы тебя побрал! Где ты был все это время? — задает вопрос и обнимает по-братски.

— Там, где тебе не советую оказаться, — отвечаю ему. — Ты знаешь, куда Пашка увез Элю?

— Дим, нам запретили в это вмешиваться, чтобы не подвергать ее жизнь опасности, — говорит Тоха. — Ты прекрасно понимаешь, какие люди прикрывали задницу твоему отцу. Выйди они на Элю, все могло бы закончится плохо. Ты ведь понимаешь, о чем я? За каждым нашим шагом следили.

Опираюсь спиной на машину и нервно потираю переносицу. Вокруг меня все перевернулось. Сердце вздрагивает каждый раз, когда я думаю о своей девочке. О том, как ей приходится тяжело и через что она проходит. Я виноват перед ней. И мне нужно с ней поговорить.

— Тох, мне нужно найти Элю, — говорю ему. — Я должен. И если ты что-то знаешь, скажи мне. Я не в том состоянии, чтобы разгадывать сейчас ребусы.

Слышу, как за спиной сигналят машины. Оборачиваюсь и вижу довольные физиономии Лекса и Михи, которые выходят и идут в нашу сторону.

— Димон, — говорит Лекс, обнимая меня.

— Иди сюда, Рэмбо недоделанный! — подхватывает Миха.

— Завязывайте со своими приветствиями, — говорю им. — Куда Пашка увез Элю? И не нужно мне говорить о том, что не знаете. Я двое суток колесил по городу в его поисках. Телефон недоступен ни у него, ни у Нины с Элей. Так что давайте, парни, мне нужно ее найти.

— Дим, ты уверен, что это не повлечет последствий? — интересуется Тоха.

— Сколько, мать вашу раз, мне нужно повторить, что я не стану рисковать ее жизнью в случае опасности?!

Разворачиваюсь к машине и ударяю по ней ладонью. Они ведь знают, где она. Какого хрена тогда весь этот спектакль? Им прекрасно известно, как сильно я люблю Элю. Она носит моего ребенка.

— Дим, не кипятись, — говорит Миха. — Пашка увез ее за город. Ты знаешь моего папашу. Тихие места и никакого интернета.

— Ты не говорил нам об этом, — говорит Тоха.

— А ты не спрашивал, — отвечает Миха. — Ты только посмотри на него. Хватит уже с них страданий. Эля тоже не чахнет без него. Молчание только все усугубит.

Черт!

Сажусь в машину и срываюсь с места, как ошпаренный. Парни едут следом за мной. Сигналю им, чтобы отвалили. Не до них сейчас. С трудом успеваю проехать светофор на зеленый. Я прекрасно знаю, где находится дача Михи. Тусовались там как-то с девчонками. Ему потом знатно прилетело на следующий день, когда его папаша с охраной приехал. Только кого это останавливало?

А сейчас я понимаю, каким идиотом был до встречи с Элей. Она изменила не только мою жизнь. Она изменила меня. Открыла мне глаза на тот мир, которого я не замечал прежде. Показала, что такое любовь. И я не готов потерять это чувство. Не готов отпустить ее. Мы вместе через все пройдем. Неважно, сколько преград у нас будет, но мы справимся. Больше я ее одну не оставлю. Ни при каких обстоятельствах. Буду держать ее руку столько, сколько потребуется. Пока она сама не захочет ее отпустить.

Выезжаю на трассу и на двадцать четвертом километре сворачиваю на проселочную асфальтированную дорогу. Проезжаю лесной массив и въезжаю в коттеджный поселок. Останавливаюсь в начале улице и сижу в машине. Сжимаю руль и чувствую, как сердце оттачивает чечетку раз за разом. Впервые за столько времени я боюсь. Выхожу из машины и замираю. Каждый шаг дается мне тяжело, но это ничто по сравнению с тем, что приходится перенести ей.

— Ты, шумахер гребаный! — выражается Тоха, одернув меня за плечо. — Ты еще убейся, тогда жизнь Эли точно заиграет красками. Какого хрена мы должны гнать за тобой? Проблем мало?

— Заткнись, Тох.

— Дим, ты точно уверен, что готов? — интересуется Лекс. — А то ты как-то побледнел.

— Потому что дебил и головой не думает, — выражается Тоха.

— Дим, ты это полегче, — говорит Миха. — Тох, у тебя, кажется, нашатырь в аптечке был. Возьми на всякий случай. Ему понадобится.

— Идиоты! — выдаю этой троице и на ватных ногах плетусь вперед.

С каждым шагом сердце сжимается в груди так, что я забываю, как дышать. Подхожу к забору и вижу ее. Эля сидит в плетеном кресле и укутавшись в теплый плед, поглаживает округлившийся живот. Что — то говорит ему, но я не слышу. Стою за кустом и наблюдаю за ней. Кажется, что все мое тело стало ватным. Она в паре метров от меня, а я только и делаю, что прячусь.

Хватит, Михайлов! — твердо заявляю себе. Эля всегда была только моей и больше ничьей.

Делаю шаг вперед и замечаю, как из дома выходит Пашка и подходит к ней. Я благодарен ему за заботу, но меня распирает ревность. Пока я занимался решением наших общих проблем, он все это время был рядом с моим ежиком. Знаю, что сам все на себя взвалил, но другого выхода не было.