Страница 149 из 190
– Нет, ничего ему уже не угрожает, – медленно ответил Жур. – К сожалению, должен сообщить вам нехорошую весть…
– Какую? – вся напряглась Регина Власовна.
– Его убили.
Зерцалова сжала пальцы рук так, что побелели косточки. В комнате воцарилась мучительная тишина. Регина Власовна смотрела перед собой невидящими глазами.
«И эта женщина до сих пор его любит», – подумал Виктор Павлович.
Придя в себя от первого потрясения, хозяйка попросила рассказать, как это случилось. Жур, избегая страшных подробностей, отвечал.
Они просидели еще четверть часа, прикидывая, были ли у покойного враги, которые могли бы пойти на убийство. Однако бывшая жена не знала, чем жил Станислав последнее время. Ее сведения мало чем могли помочь следствию. Когда Жур собрался уходить, она спросила:
– Где он похоронен? Мы с сыном должны посетить могилу…
– Еще не похоронен, – сказал Виктор Павлович. – Честно говоря, я не нашел сегодня сил сообщить Анфисе Афанасьевне о его смерти…
– Я позабочусь. К кому обратиться по этому вопросу?
Жур дал ей телефон Гранской. И, выйдя на улицу, где стояла мокрая тоска, представил себе, какая сцена разыгралась в шикарной квартире привилегированного дома после его ухода.
Ночь Виктор Павлович провел в крошечном номере захудалой гостиницы. Удобства были общие, в коридоре. Утром даже позавтракать толком не удалось – в буфете лишь консервы «завтрак туриста». Он вышел на улицу, чуть прихрамывая – набегался вчера до упаду. Его опять поразила серая унылая погода. Жить здесь Жур не согласился бы ни за какие коврижки.
Была суббота. Поэтому встреча с бывшим корреспондентом, а теперь заместителем главного редактора «Новобалтийской правды» состоялась у того на квартире. Вергилиус Юозасович Чипайтис принял Жура в своем уютном коттеджике. С редкой растительностью на голове, но с густой мягкой русой бородкой, с трубкой в зубах, Чипайтис выглядел типичным прибалтом. Прежде всего предложил кофе, который сварил самолично на спиртовке, а потом они уже приступили к разговору, утопая в мягких креслах. Речь зашла о той давней статье, о контакте Зерцалова с инопланетянами.
– С трудом пробил материал, – признался Чипайтис. – Несмотря на провозглашенную гласность, вырезали больше половины. Между прочим, после этого я заболел уфологией. Собираю вырезки из газет и журналов, книги, иностранные издания.
Целая полка книжного шкафа была посвящена хобби хозяина. Он показал капитану самые последние новинки по проблемам НЛО.
– В статье вы как бы самоустранились от оценки, – продолжил Виктор Павлович о том, что его интересовало. – Скажите честно, вы верили, что Зерцалов действительно контактировал с гуманоидами?
– Ну, знаете, так вопрос ставить нельзя. Тем более я был тогда в этом деле совершеннейший профан. Однако я бы все же хотел узнать истинную причину вашего визита.
Капитану пришлось открыться. Весть об убийстве Станислава Аскольдовича произвела на хозяина тягостное впечатление.
– Вы говорите, убийца еще не найден? – спросил он.
– Увы… Вы сказали, что имеете кое–какие сведения, не вошедшие в статью. Не могли бы вы меня ознакомить с этими материалами?
Заместитель главного редактора газеты некоторое время молчал, что–то обдумывая.
– Ладно, – решительно поднялся он. – Покажу вам видеозапись нашей беседы. Правда, она сделана статично, в автоматическом режиме, так что не обессудьте за качество записи. И еще: учтите, что вы первый, кто будет ее смотреть. Раньше я был связан словом, данным Зерцалову, что никому и никогда ее не покажу…
– Почему?
– Сами поймете.
Когда на экране видеомагнитофона возник Зерцалов, Виктор Павлович поймал себя на мысли: хоть мы привыкли к кино и другим техническим штучкам, в сущности, не мистика ли увидеть живого человека, двигающегося, разговаривающего, когда он уже мертв…
Что удивило капитана – Станислава Аскольдовича нельзя было назвать красавцем. Почему же тогда он так безотказно действовал на женщин?
С первых же слов Зерцалова Жур насторожился. Станислав Аскольдович сообщал с экрана знакомую Виктору Павловичу по статье историю. Но в его рассказе была одна очень существенная деталь: космическое путешествие он проделал с девушкой. Ее звали Таня.
– Вот поэтому Зерцалов и запретил мне показывать видеозапись, – объяснил Чипайтис. – Сами понимаете, жена, сын, общественное мнение…
Последнее сообщение экранного Зерцалова настраивало на серьезные раздумья. Якобы вернулся он на Землю без Тани. Она, по словам Станислава Аскольдовича, осталась у инопланетян. Что же касается Зерцалова, то он возвратился на Землю с особой миссией.
– Какой? – поинтересовался Жур.
– Когда я задал именно этот вопрос Зерцалову и он попытался ответить, камера тут же отключилась, перестала записывать. Сам Станислав Аскольдович открывал рот, но, увы, я не услышал ни одного его слова.
– И больше вы с ним ни о чем не говорили?
– Нет, наша беседа продолжалась, но уже на другие темы и потому видеозапись не велась.
– Интересно, это интервью теперь наверное можно показать по телевидению? И не только по советскому. Иностранцы наверняка заинтересуются, – сказал Виктор Павлович, все еще находясь под впечатлением видеозаписи.
Вергилиус Юозасович не стал комментировать.
Вышел Жур от Чипайтиса, что говорится, мозги набекрень. Все перемешалось в голове, где реальность, а где мистика, Виктор Павлович разобраться был не в состоянии.
Выглянуло скупое солнце. Жур присел на скамейку в скверике. Рядом возились на площадке дети. Они казались ему ангелами без плоти и страстей.
Капитан попытался разобраться в том, что он узнал о Зерцалове в Новобалтийске.
«Допустим, космический контакт был, – предположил Виктор Павлович. – Уж если Чипайтис верит… Солидный человек, зам. главного редактора партийной газеты… Какую можно было бы выдвинуть версию? Что убийство – дело рук пришельцев? Чтобы Зсрцалов не выдал каких–то их тайн?… Они же забрали голову, потому что информация записана в мозгу Зерцалова…»
Он тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
«Какой бред! – сказал сам себе оперуполномоченный. – Не приведи Господь рассказать о моей «версии» Гранской и начальству. Определенно решат, что у меня сдвиг по фазе, и тогда…» Жур вспомнил рассказ бывшей жены Зерцалова о психушках…
Он поднялся и пошел к остановке такси. На ней стояло три человека. Пока очередь дошла до него, капитан пришел к выводу: побоку всякую мистику и чушь. Кстати, не мешало бы разобраться, кто такая Таня и действительно ли она у инопланетян?
Психиатрическая больница, в которой работала Галина Семеновна Петелина, пользовавшая Зерцалова, находилась за городской чертой. Место не самое удачное: растительности почти никакой, рядом песчаный карьер и небольшой грязный заводик с чадящей трубой. Виктор Павлович отпустил такси и пошел к высокому забору, окружавшему территорию психушки. Просто так на нее не попадешь, нужно позвонить в дверь проходной, откроется маленькое окошко, через которое осведомятся, кто вы такой, зачем и почему. Пропустили Жура с неохотой, в главный корпус сопровождал здоровенный санитар. Проходя по больничному двору, Жур отметил про себя, что это заведение здорово смахивало на зону в колонии. Сходство, причем, не в пользу больницы, завершало одеяние пациентов – латаные, застиранные халаты, невообразимая обувь на ногах. Больные большей частью бродили поодиночке. Одни угрюмо, сосредоточенно, другие наоборот – с выражением застывшего блаженства на лице.
– Пока свободою горим, пока сердца для чести живы… – вдохновенно декламировал молодой парень, идя им навстречу с широко раскинутыми руками. – Мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы… – загородил он путь.
– Ступай, ступай, – добродушно сказал санитар.
Больной радостно пошел прочь, продолжая читать стихи.
– Вообразил себя Пушкиным, – пояснил работник больницы. – А другой требует срочно послать его на Байконур. Боится пропустить свой полет на Луну.