Охотники за космояйцами

— Я до сих пор сидеть не могу! — простонала Аида. — А вы хотите, чтобы я села в тюрьму!

— Этот полисмен — отпетый негодяй, ему лишь бы посадить кого-нибудь, им там за каждого арестованного деньги платят! — визгливо продолжил Валерик.

Беньямин, бормоча ругательства, вновь обдал всех водой. Судья застучала молоточком, призывая к порядку. Присяжные, переговариваясь между собой, как-то недобро посматривали в сторону Посейдонова.

— Всё, — шепнул безнадёжно Сырников. — Проигран процесс. Против такого адвоката и поставить нечего.

Мормышко закончил свою речь и с чувством собственного превосходства окинул взглядом зал. Присяжные ждали разрешения судьи, чтобы удалиться в совещательную комнату и вынести свой вердикт.

— Есть у кого что добавить по этому делу? — строго спросила судья.

— Прошу у суда выслушать ещё одного свидетеля, — неожиданно произнёс прокурор и посмотрел на Мормышко таким испепеляющим взглядом, что тот должен был сгореть на месте.

В зал вошла пилот Лопес.

— Прошу извинить меня за опоздание, — сказала она. — Я только что прибыла с Океаниума и хочу предоставить суду неопровержимые доказательства виновности подсудимых.

Оказывается, Лопес времени зря не теряла. Доставив крулхтов домой, она заглянула на заброшенную базу охотников за космояйцами и обнаружила там записи, сделанные опознавателем за несколько месяцев. Очевидно, убегая с базы, Беньямин и его шайка сочли этот прибор сломанным и не подумали своими скудными умишками, что кто-то им заинтересуется. На записи было видно всё: и как волокут в вездеход отчаянно сопротивляющегося Бриоша, и как затаскивают в помещение связанного Лёву, и как сама Лопес вскрывает дверь и спасает своего друга. Была ещё одна видеозапись, на которой бандиты выносили из французского корабля всё мало-мальски ценное, включая унитаз, что также являлось косвенным подтверждением совершённого ими убийства. Степень защиты таких приборов такова, что подделать видеозаписи практически невозможно.

После таких доказательств об оправдании преступников не могло быть и речи. Посрамлённый адвокат, комкая свой цветастый галстук, молча выслушал единогласный вердикт присяжных. Приговор судьи был суров: все члены шайки отправились в колонии на длительные сроки.

Осуждённые, разумеется, отказывались признавать решение суда, требовали апелляции, проклинали последними словами и судью, и прокурора, и присяжных, и даже адвоката Мормышко.

— Деньги верни, мандрил недоделанный! — захлёбывался в гневе Беньямин. — Выйду на волю — утоплю к чёртовой матери!

Конвой увёл арестованных.

Посейдонов и Сырников бросились обнимать Лопес.

— Как же тебе пришло в голову проверить записи? — удивлённо спрашивали они. Странно, что они сами до этого не додумались.

— Просто подумала — почему бы и нет? — улыбнулась Лопес. — Приятно, что смогла помочь друзьям.

Посейдонов вдруг обратил внимание на то, как переменилась Лопес со дня их первой встречи. Из грубоватой и резкой мастерицы боевых искусств она как-то незаметно превратилась в душевную и чуткую девушку. Ему показалось, что она даже похорошела. Впрочем, возможно, это был лишь правильно подобранный макияж.

— Предлагаю отметить это дело! — предложил Сырников. — Поехали к «Волосюку»! Выпьем пивка, поедим марсианской форели.

Лопес почему-то смутилась.

— Без меня, ребята! Во-первых, я не пью, во-вторых, не ем рыбы, а в-третьих, мне нужно опять лететь на Океаниум. На следующей неделе на планете Циклоп состоится заседание Галактического Совета по поводу принятия крулхтов в Содружество. Гей-Люссак поручил мне привезти туда кого-нибудь из уважаемых членов племени для ознакомления с ними и подписания документов. Вождь, пожалуй, слишком стар для такого путешествия, но ничего, разберёмся.

Друзья тепло попрощались, и Лопес, увидев приближающуюся к ним толпу журналистов, моментально ретировалась через задний вход. Сырников и Посейдонов, не обладающие столь быстрой реакцией, оказались в окружении. Суд завершился, скрывать больше было нечего, Лёва согласился дать интервью. Представители прессы были назойливы: кроме вопросов, касающихся непосредственно судебного процесса и приключений Посейдонова на Океаниуме, они также стали спрашивать его о личной жизни, привычках и увлечениях, причём часто в непозволительной и бестактной форме. Сырников кое-как вывел друга из кольца репортёров.

— Всё-всё-всё! Интервью закончено! Все подробности о семейной жизни ищите в соцсетях. А сейчас нам пора на банкет!

Журналисты попытались преследовать их, но у парадного входа уже ждал знакомый вездеход, в который и заскочили Лёва и Вадим. Таксист Жорик, приехавший за своим шурином, который был одним из присяжных заседателей, решил также забрать своих старых клиентов. Вездеход дёрнул с места, обдав журналистов струёй газа. Для заезда таких машин в город были предусмотрены специальные подземные коммуникации, кроме того, требовался пропускной документ, который Жорик добыл благодаря шурину. Теперь любопытный таксист получил наконец вожделенную информацию. Все вместе они поехали в заведение Волосюка, где пробыли до самого утра. После дружеского застолья Посейдонов, к своему удивлению заметил, что марсиане, которые доселе не вызывали у него ничего кроме неприязни, оказались вполне симпатичными и весёлыми людьми. А что касается их внешности, так у всех свои недостатки, к которым можно привыкнуть.

Глава 22

На Земле напарникам предстояло принять участие в другом процессе. Слушание дела было отложено по ходатайству адвоката Буцефалоффа. Якобы его клиент занемог и нуждался в медицинской помощи. Такая передышка была весьма кстати и для следственной группы. Надо было всё хорошенько обдумать.

— Мы-то с вами, братцы кролики, знаем теперь, кто настоящий убийца, — сетовал майор Пискун. — Малость недоработали в самом начале. Если бы мы заметили вовремя этот проклятый домик на дереве! Как теперь выйти из сложившейся ситуации — ума не приложу. Эх, осрамимся мы, потеряем престиж! Что же нам делать? Настаивать на первоначальной версии и сажать невиновных? Тоже нехорошо. Но настоящий убийца погиб, и свидетельствовать по этому делу никто не может, ведь синие птицы пока не признаны дееспособными.

— Единственный вариант — просить вернуть дело на доследование, — ещё раз повторил Сырников. — Скажем, что нашлись новые улики. Потянем время, а там, глядишь, и уравняют наших крулхтов в правах со всеми остальными.

— Это уж как судья решит, — вздохнул Пискун. — И зачем только этот садовник взял вину на себя? Сказал, что ненавидит андроидов! Теперь припаяют ему по полной программе. Вот марсианин — тому поделом влетит. Имея жену, позволил себе роскошь любовницу завести! Нет у мужиков такого морального права. Иначе каждый бы заводил. Я бы тоже завёл, чтобы отдыхать от моей мегеры. Так мне, видите ли, нельзя, престиж не позволяет, а ему, видите ли, можно! Нет, пусть посидит, подумает!

— На любовницу деньги нужны, — поддел начальника Сырников. Пискун только рукой махнул.

Разговор прервала вошедшая дама.

— Я принесла документы Золтана! — радостно сообщила она с порога. Майор помрачнел ещё больше и проследовал с посетительницей в свой кабинет. Сырников и Посейдонов были отпущены отдыхать.

Мать и бабушка встретили Лёву ахами и охами.

— Как же ты осунулся, сынок! Как исхудал! — наперебой восклицали они. — Как же ты жениться собираешься в таком виде?!

Лёва хотел сказать им, что свадьба не состоится, но почему-то медлил. Может быть, он и сам не был уверен, что всё кончено. Вот ведь, например, пилот Лопес. Как изменилась! А казалась такой суровой и беспощадной. Что если свозить Петунию на Океаниум, познакомить с простой и непритязательной жизнью аборигенов? Что если их добродушие и гостеприимство смогут тронуть её чёрствое сердце? Всё-таки он, наверное, всё ещё любил её.

Немного погодя, отдохнув и сходив к парикмахеру, он собрался с духом и позвонил Петунии. Она ничуть не удивилась, и Лёве показалось, что примирение между ними возможно.