Страница 142 из 152
Со смешанным чувством удивления и отвращения Гейтс смотрел на тело Микки Рицци. Рицци был профессиональным убийцей, он прошел специальную подготовку в Форт-Брагге (Северная Каролина), где обучали подразделения арамейской секретной разведывательной службы. И тем не менее Рицци, судя по всему, даже не успел приготовиться к отражению атаки.
Гейтс носовым платком протер опорожненные им пивные бутылки, выключатели телевизора и торшера, ручки дверей. Осторожно выглянул в коридор. Он спустился в гараж, вышел на улицу и, сменив три такси, вернулся в гостиницу «Пасифик».
Ему действительно было не по себе. Выбравшись из Вьетнама, Эдвин Гейтс надежно обосновался в разведке. Два года провел в роли помощника военно-морского атташе в американском посольстве в Голландии, работал в разведывательном управлении министерства обороны, сокращенно РУМО.
Военная разведка имела плохую репутацию в вашингтонском разведывательном сообществе, куда помимо ЦРУ и РУМО входили Агентство национальной безопасности, разведывательные службы родов войск, Национальное разведывательное управление (оно ведало спутниками-шпионами), Федеральное бюро расследований, группа исследований и наблюдений государственного департамента, управление разведывательной поддержки министерства финансов (экономическая разведка), одно из подразделений министерства энергетики, следящее за созданием атомного оружия за рубежом и за его испытаниями, управление по борьбе с распространением наркотиков, обладающее сетью агентов за рубежом.
РУМО коллеги именовали «загородным клубом», «домом для престарелых» и почему-то «командой таксистов». РУМО подчинялось двум хозяевам — комитету начальников штабов и Пентагону, которые были получателями ежедневной информационной сводки — менее интересной, чем сводка Центрального разведывательного управления.
По заведенной кем-то системе, офицеры служили в РУМО два-три года, потом возвращались в свой род войск. Естественно, они больше думали о последующем назначении, чем о работе, старались избегать принятия серьезных решений, долговременных разведывательных операций. Другая слабость РУМО — армейский принцип «будет сделано». Офицеры разведки, получая приказание, боялись признать, что не в состоянии его выполнить; результаты были плачевными. Гейтс быстро понял, что работа в РУМО носит в основном бумажный характер: надо знать, какую бумагу придержать, на какую быстро отреагировать, уметь выяснить, что именно хочет генерал увидеть в докладе, который только что поручил составить.
Гейтс создал себе репутацию активного человека, он меньше других сидел на своем месте и был переведен с повышением в разведку ВМФ. Когда в Арлингтоне сформировали штаб секретной разведывательной службы армии, — Пентагон хотел иметь свои, независимые от ЦРУ, подразделения оперативников — подполковника Гейтса откомандировали туда в роли представителя управления военно-морской разведки. Учебные планы, составленные арлингтонским штабом, включали в себя не только обычные дисциплины — взрывное дело, приемы рукопашного боя, изучение всех видов стрелкового оружия, прыжки с парашютом. Особое внимание уделялось психологической подготовке.
По заказам секретной разведывательной службы в Калифорнийском университете полным ходом шли исследовательские работы в области генной инженерии. В штабе ходили слухи, что Пентагон требует от ученых выведения особой человеческой особи, стойкой к воздействию любых климатических факторов, химического и биологического оружия.
Одновременно находящаяся там же, в Калифорнии, в Сан-Диего, лаборатория нейропсихологии военно-морского флота получила дополнительные ассигнования для продолжения работы с преступниками, отбывающими наказание в военных тюрьмах. По просьбе Пентагона власти некоторых штатов передавали в распоряжение лаборатории убийц, приговоренных к смертной казни. Офицеры разведки отбирали молодых, физически развитых парней, они, ошалев от счастья, с готовностью соглашались на все, что им предлагали офицеры ВМС.
В лаборатории в Сан-Диего опытные психиатры искусно стимулировали в них преступные наклонности. Им без конца показывали специально отснятые для них кровавые фильмы, заставляя вживаться в атмосферу насилия. Они должны были научиться убивать, не испытывая при этом никаких чувств. У специалистов сандивской лаборатории был большой опыт. Еще в начале семидесятых годов они отбирали людей с преступными наклонностями из числа подводников, десантников, готовили их, и по заказу ЦРУ отправляли в распоряжение посольств — местные резидентуры использовали их в так называемых «операциях по ухудшению здоровья». Так в семидесятые годы аппарат ЦРУ именовал политические убийства.
Гейтс самолично извлек Микки Рицци из тюрьмы штата Вашингтон, где тому предстояло отбыть срок, значительно превышающий среднюю продолжительность человеческой жизни.
Преступная карьера Микки, как установил Гейтс по материалам дела, хранившегося в тюремной канцелярии, началась, когда парню исполнилось семнадцать лет. Вдвоем с приятелем они ворвались в квартиру, где шла игра в покер по-крупному, под дулами револьверов заставили десять человек раздеться до исподнего и встать лицом к стене. Выручка составила четыре тысячи долларов.
После этого Рицци вступил в мафию. Уже на свободе Микки рассказал Гейтсу, как было дело.
Мафиози со стажем, который привел его в «семью», сам волнуясь не меньше Рицци, поучал его: «Если все пойдет нормально, то, после того как принесешь клятву, ты должен обойти всех по очереди, поцеловаться с каждым и представиться».
Они приехали в обычный нью-йоркский многоквартирный дом и поднялись на седьмой этаж. Их провели в большую комнату, где собралось три десятка человек. Рицци увидел босса — главу семьи, справа сидел его советник, слева — заместитель. Глава семьи поднялся, и все затихли.
— Соедините руки, — громко и величественно произнес он. — Сегодня мы собрались, чтобы принять новых членов в нашу семью. Сейчас, Рицци, — он обратился к Микки, который от волнения плохо понимал сицилийский диалект, на котором говорил босс, — ты вступаешь в почетное общество «Коза ностра», которое принимает людей особого мужества и преданности. «Коза ностра» становится самым главным в твоей жизни. Важнее родных, важнее страны, важнее Бога. Когда тебя позовут, ты обязан прийти, даже если твоя мать, или жена, или дети находятся на смертном одре.
Глава семьи показал на скрещенные нож и пистолет, которые лежали на столе.
— Вот инструменты, с помощью которых ты живешь и умираешь.
Рицци поднял правую руку, глава семьи быстрым движением рассек ему указательный палец, показалась капелька крови.
— Эта кровь символизирует твое вхождение в семью. Мы едины до смерти.
Глава семьи помолчал мгновение, потом сделал шаг вперед, поцеловал Рицци в обе щеки.
— Отныне ты наш друг.
Церемония закончилась. Ноги у Микки дрожали. Он обошел всех, целуя каждого и пожимая руки.
Через три года по приказу «семьи» Микки убил преуспевающего торговца наркотиками, который принадлежал к другой группе мафии. Кто-то донес на Микки, и его арестовали.
Микки Рицци был одним из лучших учеников в Форт-Брагге, поэтому его выбрали исполнителем акции, ради которой они с подполковником Гейтсом прилетели в Токио. Рицци не отказывался ни от одного задания и выполнял все максимально добросовестно.
Капитан второго ранга Катаока начал свой день с того, что отправился в сектор информации. Случайно услышанный им вчера разговор братьев Яманэ в ресторане насторожил разведчика. А что, если Сэйсаку Яманэ проболтался? В таком случае первой полетит голова Катаока.
В электронную память компьютеров специальных служб вносились всевозможные данные о японцах: сведения о семейном положении, доходах, покупках, состоянии здоровья, работе, поездках за границу и внутри страны, телефонных разговорах.
Составление справки о Сэйсаку Яманэ не потребовало много времени. Катаока получил даже фотографии его близких родственников и без труда узнал на одной из них вчерашнего собеседника Сэйсаку. Больше всего поразило Катаока, что оба Яманэ были сыновьями капитана рыбацкого судна «Никко-мару», потопленного американской подводной лодкой «Эндрю Макферсон».