Предрассветные миражи

— Можно так сказать. Но в их делах я не участвую, — на всякий случай пояснил он. Не хватало еще, чтобы его, Ладынина, обвинили в пособничестве Кристаллинской.

Питер продолжал приветливо улыбаться и кивать. По его лицу было не ясно, все равно ему или на самом деле интересно.

— Хорошие люди.

— Вы с ними близко знакомы? — поинтересовался Андрей. Может, удастся выяснить что-нибудь интересное?

— Да, это мои друзья. Я работаю с Глебом. Отличный человек. Большое сердце! А Кристина помогает моей жене. Моя жена — медсестра в госпитале, — с гордостью добавил он.

— То есть как помогает? Помогает лечить?

— Нет. Выбивает помощь у разных богатых семей и приносит ее в детское отделение в госпиталь.

— А вы живете в Морсби?

— Нет. Разве Глеб не сказал? Мы же все время живем на Львином острове, это недалеко, там наш клуб для аквалангистов. Просто сейчас Глеб сюда на пару дней приехал по своим делам да и, видимо, из-за вашего приезда.

— А его жена? Она тоже с вами на острове постоянно?

Питер как-то странно посмотрел на Андрея, замялся.

— Нет. Она живет здесь, в Морсби.

— То есть они живут раздельно?

— У него там работа, у нее здесь дела, а там ей делать нечего. Такова жизнь! — Питер приподнял бутылку с пивом и выпил. Андрей переводил взгляд с Кристины на Глеба. Ничего себе жизнь — видеться только на выходные. Его Кира готова ехать за ним на край света, а тут…

— Увидимся. — Питер подмигнул и отправился к Глебу. Андрей вновь остался один и на этот раз решительно направился к выходу. Оглядываясь по сторонам, он почти бегом дошел до ворот отеля, вздохнув с облегчением, вошел в здание. И хотя никто и не пытался преследовать его, все же не покидало ощущение, что за ним все время наблюдают. Охранники у ворот переглянулись и улыбнулись, открывая ворота перед запыхавшимся гостем.

— Все в порядке, сэр?

— Да, спасибо.

Закрыв на замок и цепочку дверь в номере, он разделся, улегся в кровать, включив телевизор, и незаметно задремал. Разбудил его звонок среди ночи.

— Не спишь?

— Кто это?

Спросонья он не мог не то что узнать голос, но и понять, где он вообще находится.

— Это я, Кристина.

— А, ну да.

— Ты чего улизнул из «Пондо»?

— Спать хотелось.

— А я думала — обиделся опять. Ты такой обидчивый.

— Ты звонишь извиниться?

— Нет, — в трубке засеребрился смех. — Я просто… просто переживаю за тебя. Хочешь, я сейчас крабов принесу?

— Сейчас?

— Ага! Мне тут знакомый передал подарок. Два огромных краба. Мы можем приготовить их. Тебе ведь понравилось сегодня в «Двойном счастье»?

Андрей взглянул на часы. Час ночи. Она что, пьяна и бредит?

— Кристина, какие крабы в час ночи?

— Красивые такие крабы. Еще живые, шевелятся. Правда, я не умею их готовить. А ты? Ты умеешь? Чистить ты их точно не умеешь, в этом я убедилась!

Она смеялась в трубку, как расшалившийся ребенок.

— Кристина, час ночи!

— Я распечатала фотографии. Это надо видеть! Хочешь посмотреть? На закуску к крабам?

— Вы или пьяны, или не смотрите на часы. А у меня завтра дел по горло. По вашей милости, между прочим. Так что спокойной ночи.

— А что еще может вытащить тебя из твоего панциря?

— О чем вы?

— Вечером я вновь видела манекен. Где живой Ладынин? Потерялся по дороге из департамента иностранных дел?

— Кристина, я уже спал! Думал, что-то срочное, вы меня напугали.

— А что может быть срочнее жизни?

— Вам угрожают?

— Мне? Нет. Это все игра. Твоя жизнь. Я говорю о твоей жизни. Оглянись вокруг. Впрочем, не сегодня. Сегодня выспись. Завтра я за тобой заеду. Покажу нечто любопытное.

— Я завтра должен к юристам зайти.

— Созвонимся.

…Гудки в трубке заменили прощание. Андрей покачал головой, как врач, столкнувшийся с неизвестным заболеванием. Симптомы налицо, а название и лечение неизвестны. Но самое ужасное, что заболевание, похоже, заразное. Он не мог объяснить, почему и что именно он ощущает, но мог совершенно точно сказать, что с ним творятся странные вещи. Подспудное чувство, что он во многом согласен с ее подходом к жизни и даже — о ужас! — завидует ее внутренней свободе, не давало ему покоя. Сбивало с ног. Лишало сна.

Юридическая контора, рекомендованная Глебом, располагалась поблизости от гостиницы. Девушка в регистратуре уверенно объяснила Андрею, что до нее рукой подать.

— Вы можете прогуляться, это метров сто вниз по холму. Пройдете мимо арт-салона, японского ресторана «Ичизен» и увидите здание «Мония Тауэр», как раз там они и сидят.

— Я, пожалуй, возьму машину…

— Да вам придется в объезд ехать, там одностороннее движение, в два раза больше времени потратите.

Андрей явственно видел в ее глазах улыбку. Она, наверное, мысленно от души потешалась над боязливым иностранцем. Он вздохнул.

— Ну, хорошо, пройдусь пешком. Нарисуйте мне на карте.

— Извините, но у нас нет карты, мистер Ладынин. Я вам так от руки нарисую.

Офис оказался и правда недалеко. Сначала Андрей шарахался от каждого прохожего, но метров через пятьдесят почувствовал себя чуть увереннее, видя, что никому до него нет дела. Вдоль дороги сидели аборигены с лоснящейся темной кожей и красными, от постоянного жевания ореха бетель с горчицей и известью, зубами. Одеты они были по большей части грязно и неопрятно и разительно отличались от тех, кто работал в отелях и офисах. Сидящие вдоль улиц люди никуда не спешили, ничего не ждали, не попрошайничали, они просто болтали друг с другом и глазели на проходящую жизнь. Того минимума, который они время от времени получали от случайных заработков, родственников или окружающей природы, вполне хватало им на жизнь. Они и бедными-то себя не считали. В одном из отчетов мирового банка Андрей как-то прочел историю о том, как во время представления доклада об уровне бедности в мире, в том числе и Папуа — Новой Гвинее, двенадцатилетняя дочь одного из слушателей спросила докладчика:

— А вы правда считаете, что мы бедные?

Докладчик смутился и не знал, что сказать. Но ее вопрос отразил суть менталитета папуасов — они не считали себя бедными, а потому в массе своей, за исключением небольшого процента, не стремились изменить свою жизнь.

Уличные зеваки с любопытством разглядывали отутюженного Ладынина с папкой, зажатой под мышкой, торопливо направляющегося к юридической конторе. Андрей взмок, и его волнистые волосы превратились в слипшиеся сосульки на лбу.

— Ваш случай не совсем стандартный, здесь замешана политика.

Тиффани Грин, грузная высокая австралийка с темными курчавыми волосами, навалилась на стол пышной грудью, обтянутой белоснежной блузкой. Кофточка была явно тесна хозяйке и с трудом удерживалась в застегнутом состоянии, но миссис Грин это ничуть не смущало. Она выслушала Андрея, даже не делая никаких пометок.

— Но вы можете за это взяться? — Андрей покосился на фотографию на ее столе, где Тиффани была изображена рядом с бородачом местного вида и маленьким мальчиком со светлой кожей, но чертами мулата. Похоже, этот союз являлся одним из тех редчайших случаев, когда австралийка вышла замуж за папуаса.

— Я попробую. Принесите мне все документы, какие есть у вашей подопечной, касательно ее визы, въезда, продления визы и так далее. Все, что есть. Я использую свои связи, подниму архивные документы, мы выясним, было ли нарушение, или вам нечего опасаться. Но это займет время. Придется подождать. В этой стране ничего быстро не делается.

— Сколько подождать?

— Минимум неделю, а то и две. Я бы вам посоветовала пока забронировать билеты ну, скажем, на конец следующей недели плюс минус три дня, а там посмотрим.

Она покачивала пухлой ногой в черных остроносых туфлях на высоком каблуке и разглядывала Ладынина с ног до головы.

— Не так часто у нас туристы из ваших краев бывают.